В последнее время Гу Юнь разрывался между столицей и Цзянбэем. То беженцы устраивали беспорядки, то предатели пытались вынудить императора отречься от престола. Но это не означало, что он перестал поддерживать связь с Цай Бинем, оставшимся на северной границе. Раз уж в Цзяннани дошло до того, что «под пылью от вражеских копыт высохли слезы давно тех, кто, горько рыдая, оставил родные края», легко можно было представить, что творилось на северной границе.
Кровная вражда между варварами и жителями Центральной равнины явно продлится еще сотню лет. Лишь спустя два-три поколения их отношения могут немного улучшиться.
Гу Юнь только прибыл в северный гарнизон и не успел даже пригубить воды, когда пришло письмо от Цай Биня.
Послание было довольно кратким, но содержало много ценной информации. Поскольку война длилась уже не первый год, у обеих сторон имелись свои разведчики в стане врага. Так вот, их шпионы среди варваров докладывали, что весной Цзялая Инхо сразила тяжелая болезнь и с тех пор его никто не видел.
Что еще более удивительно, его старшего сына, на плечи которого легла вся забота об отце, тоже давно никто не видел, а его обязанности временно исполнял второй сын.
Всего сыновей у Цзялая было трое, они были единоутробными братьями. Система их престолонаследия напоминала ту, что использовали на Центральной равнине. Власть переходила старшему сыну. Когда отец прикован к постели, неудивительно, что дети старались всячески о нем позаботиться. Но разве мог наследный принц, питающий к отцу сыновнюю любовь и преданность, переложить все свои обязанности на плечи младшего брата? А как же его достоинство?
Наконец удалось пролить свет на то, что творится у варваров. Похоже, смышленый второй сын больше не хотел мириться с тем, что из-за возраста ему придется зависеть от старшего брата. Каким-то образом он поместил Цзялая и наследного принца под домашний арест и захватил власть.
Командующий северным гарнизоном доложил:
— Великий маршал, это далеко не все. Помимо выполнения тринадцати пунктов мирного договора, восемнадцать племен согласились отправить младшего сына Цзялая в качестве заложника, чтобы нас задобрить. Генерал Цай сообщает, что повозка с мальчиком вскоре прибудет на границу. Они запросили у императорского двора разрешение на проезд. Вы приехали как раз вовремя, я уже собирался послать кого-нибудь за вами в поместье.
После чего он подал Гу Юню еще одно письмо.
Все вопросы, касающиеся северных варваров, на пограничных территориях находились в ведении армии. Поэтому прежде, чем дело передали в Военный совет, с бумагами ознакомился владелец Жетона Черного Тигра. Документы были подготовлены крайне тщательно. Варвары предоставили информацию и о третьем принце, и о всех его слугах и сопровождавших.
Пятнадцатилетний третий принц был ребенком болезненным. Его сопровождали посол-переводчик, десяток молодых рабов и рабынь и охраняли двенадцать солдат. Происхождение и имя каждого было указано в письме. В том числе возраст рабов и их обязанности — все в строгом соответствии с таможенным законодательством Великой Лян. Гу Юнь трижды просмотрел письмо, но подвоха не нашел.
— Похоже на правду, — скрестив руки на груди, заметил Шэнь И. — Честолюбивый второй принц взял в заложники отца и старшего брата. Не пожалел и младшего брата, отправив его к нам в качестве заложника. В результате ему удалось единолично захватить власть над восемнадцатью племенами.
— А какой ему прок от этой власти? — Гу Юнь отбросил бумагу в сторону. Он целую вечность сидел у печки в палатке, но никак не мог согреться. В итоге он вытянул руки поближе к источнику тепла и осторожно растер их. — Если они сейчас потерпят поражение, то уже не оправятся. Сколько бы цзылюцзиня они не добывали, весь он уходит на выплату ежегодной дани. Они не сумели защитить ни свою богиню, ни дочь Лан-вана.
Вражда между варварами и жителями Центральной равнины имела давние корни. Еще северные кочевники несколько династий назад имели привычку нападать на южных соседей и грабить их, если год выдался неурожайным. Север прославился своей силой и свирепостью, а юг породил множество прославленных генералов. На протяжении сотен лет ни одна сторона не могла одержать верх в этой вражде. Противостояние зашло в тупик. Пока Великая Лян не начала развивать паровые технологии.
Об этой эпохе было известно только из исторических хроник. Золотой век механиков. Тысячи ли плодородных земель Центральной равнины напоминали огромного зверя, пробудившееся ото сна. Новые типы железной брони росли, как побеги бамбука после дождя — легкая броня, тяжелая броня, гигантский змей, летающие Орлы... Пар поднялся столбом, а железные марионетки наводнили столицу. С каждым днем легкая и тяжелая артиллерия постепенно совершенствовались.
Поначалу дикие варвары презирали «разнеженных южан», которые вместо того, чтобы осваивать морские пути, транжирили ресурсы на роскошь и запретные искусства. Великая Лян действительно решила больше сосредоточиться на разработке железной брони и вооружении. Самоуверенность сгубила северного правителя, Лан-вана. Он полагал, что когти и клыки его приспешников без того достаточно мощны, поэтому упустил шанс вознестись до небес, к густым облакам, при помощи цзылюцзиня. Из-за этого на протяжении десятилетий его страна жила под гнетом врагов и не могла присоединиться к прогрессу. Весь добытый цзылюцзинь уходил в качестве дани. Они не имели возможности развивать собственные технологии изготовления железной брони. Варвары до сих пор во многом полагались на поставки с Запада.
Восемнадцать племен кровью заплатили за свою ошибку и явно усвоили урок. Разве станут они молча наблюдать за тем, как Великая Лян построит везде предприятия, снимет запрет на свободное использование цзылюцзиня, а затем во второй раз достигнет расцвета технологий производства оружия и брони? Если так и дальше будет продолжаться, и северные варвары позволят Великой Лян спокойно пережить холодную зиму и оправиться после войны, то тем самым подпишут себе смертный приговор.
— Не могу судить о характере второго принца, — заметил Гу Юнь, — но я прекрасно знаю Цзялая Инхо. Он скорее удавится, чем будет смиренно дожидаться своей участи, не говоря о том, чтобы отдать нам сына в качестве заложника. Даже если он отца родного пошлет, следует быть на чеку... Подай мою печать.
Той ночью северный гарнизон издал около десяти указов "Фэнхо" [1]. Это напоминало о временах, когда иностранцы напали на порт Дагу. На все почтовые станции от северо-запада страны до столицы направили дополнительных солдат, чтобы они готовы были дать отпор врагу. В северный оборонительный гарнизон приехали с инспекцией несколько механиков из института Линшу, чтобы проверить вооружение и подготовиться к возможному нападению.
В начале зимы над Великой Лян сгустились грозовые тучи. Близился новый год, но при дворе царило поразительное затишье.
Янь-ван находился в центре событий и возглавлял Военный совет. С момента его возвращения в столицу весь двор пристально за ним следил.
Никаких радикальных реформ, как боялся Фан Цинь, не последовало. А руководствовался принц скорее принципом «готовить мелкую рыбешку» [2].
После возвращения в столицу Янь-ван вел дела гораздо проще. Сначала он почти полмесяца просидел в поместье, затем без лишнего шума появился в Военном совете. Во время императорской аудиенции он почти не высказывал своего мнения, как будто снова стал тем, кем был до войны — незаметным юношей. Он продолжил заниматься повседневными делами в Военном совете. Если требовалось дать заключение по какому-нибудь вопросу, он его давал и отправлял во дворец. Чан Гэн скрупулезно исполнял все свои обязанности, никто не мог обвинить его в том, что он отлынивает или трудится спустя рукава — просто он перестал взваливать на свои плечи дополнительные заботы.
Судя по стопкам поступавших к Ли Фэну бумаг, возвращение Янь-вана особо ни на что не повлияло.
Если кто из чиновников и задерживался допоздна в здании Военного совета, то Янь-ван больше в их число не входил. Днем он неспешно прогуливался, а по вечерам возвращался домой. После окончания императорской аудиенции шел отдыхать и мыться. Если ему нечем было заняться, он принимал гостей. В пригороде он разбил небольшой садик. Когда Гу Юнь оставался в северном гарнизоне и не ночевал дома, Чан Гэн отправлялся туда, чтобы разводить цветы или позабавиться с птицей. Ему потребовалось всего полмесяца, чтобы перевоспитать горластую тварь, «подаренную» семейством Шэнь. Теперь при встрече она сразу же рассыпалась в сладких как мед речах... Правда, хвост ее совсем облысел. Чан Гэн приказал слуге собрать выпавшие перья и сделать из них волан в подарок маленькому наследному принцу.
