В предместьях столицы конь Гу Юня поравнялся с повозкой Чан Гэна. Чан Гэн усмехнулся и поделился с маршалом:

— Часть рабочих для стройки наняли со стороны, в том числе тех, кто занимал руководящие должности. Опытные строители привели с собой своих товарищей. Простых работяг господин Ду нашел среди беженцев. В будущем этим людям придется таскать тяжести, чтобы заработать себе на пропитание. Говорят, именно поэтому господин Ду попросил Управление Великого канала издать указ, гарантирующий, что рабочих никто не уволит, пока они сами того не захотят. Таким образом при желании они до конца своих дней могут проработать на предприятии.

Больше всего на свете лишившиеся крова беженцы хотели где-то обосноваться и обрести новый дом. Ради того, чтобы обеспечить свои вновь обретенные после разлуки семьи, они готовы были честно и упорно трудиться. Ду Ваньцюань неплохо сэкономил на новых работниках — достаточно было хорошо их кормить. Пожилые бабушки стали за глаза звать его «Благодетелем Ду» и молились Будде за его благополучие. Этот человек действительно был невероятно умен и многого достиг.

«Неплохо», — подумал Гу Юнь и чуть погодя, уже вслух добавил:

— Не по душе мне, что им не снизили арендную плату. Получается, как в армии. Но одно дело солдаты, а другое — гражданские. Что если кто-то станет отлынивать от работы или совершит преступление?

— Военный совет все строго регламентрировал, — ответил Чан Гэн. — Перед отъездом я передал дела Цзян Ханьши, а потом отправил свое предложение вместе с докладом для императора. Во время своей работы сотрудники предприятия следуют тринадцати статьям, в каждой из которых есть ряд подробных правил. Каждый вечер по окончанию рабочего дня кто-то из руководства будет им их разъяснять. Если появятся неопровержимые доказательства вины работника, то местное отделение управления Великого канала имеет право лишить его работы... Что такое? Неужели ты беспокоишься о том, что если вдруг между чиновниками и торговцами возникнут разногласия, рабочие пострадают?

Гу Юнь опешил и засмеялся.

— Неужто ты и это предусмотрел?

— Разумеется, — сказал Чан Гэн. — Если человек проработал на предприятие от десяти лет и дольше, а также, если больше половины работников готовы за него поручиться, его не уволят. Более того, он может подать жалобу в вышестоящую инстанцию, Управление Великим каналом. Честно говоря, со временем неизбежно возникнут новые проблемы. Тогда мы постепенно начнем менять систему. Невозможно сразу сделать все идеально.

Гу Юнь поинтересовался:

— Как давно ты это планировал?

— Так это не моя заслуга, — засмеялся Чан Гэн. — Когда мы впервые встретились с господином Ду, у меня имелось лишь общее представление о проекте. Мы долго создавали подходящие условия, обсуждали подобную идею и вели бесконечные переговоры с купцами. Понадобилось больше года, чтобы закончить проект реформы. За свою жизнь господин Ду и его товарищи успели объездить весь мир и неоднократно путешествовали на Запад. Они многое повидали и узнали. Им не хватало поддержки, чтобы воплотить свою идею. И как только я ее предоставил, со всем остальным они уже справились.

В конце концов, если ученые славились своей чувствительностью и дотошностью, то купцы — хитростью и умением продавать. Сами по себе эти качества нельзя было назвать ни хорошими, ни плохими. Все зависело от того, для каких целей их использовали.

— К слову, Цзыси, я вспомнил, как господин Ду рассказывал мне о длинных повозках, применяемых на Западе, — высунув голову из окна повозки, радостно поделился Чан Гэн. — Они с огромной скоростью носятся по металлическим рельсам, но в отличие от Большого Орла и гигантского змея способны тащить следом еще несколько повозок поменьше. Получается, в них можно погрузить столько всего, сколько захочешь? Что гораздо удобнее, чем доставлять снабжение по Великому каналу. Правда этот вид транспорта довольно громоздкий и передвигается на большие расстояния, поэтому им не так-то просто управлять. Сейчас нам представилась превосходная возможность под предлогом изъятия земельных участков для строительства предприятий внедрить и эту штуковину. К слову, я искренне благодарен семействам Ян и Люй за то, что они уже скупили там дома и землю, чем облегчили мне работу. С самого начала господин Ду планировал протянуть ветку путей вдоль Великого канала и предложить кому-нибудь поучаствовать в строительстве. Сейчас доставлять снабжение, цзылюцзинь и боевую технику из столицы на передовую в Цзяннань действительно непросто. Но если нам удастся построить эту штуку...

Гу Юнь обычно не задумывался о национальной экономике и улучшении благосостояния народа, зато вопросы, связанные с обороной и армией, живо его интересовали. Он сходу понял намек Чан Гэна и попросил:

— Осторожнее выбирай слова.

Чан Гэн махнул ему рукой, словно подзывая подойти поближе, чтобы прошептать ответ. Гу Юнь подогнал коня, чтобы поравняться с повозкой, наклонился к окну и спросил:

— Что же ты такого придумал? Боишься пока говорить об этом вслух?

— Не то что боюсь, просто... — с сомнением в голосе признался Чан Гэн.

Гу Юнь растерялся. Он не понимал, к чему тогда секретничать. Чан Гэн высунулся из окна повозки и, воспользовавшись замешательством Гу Юня, поцеловал его в губы.

Гу Юнь опешил.

Чан Гэн оглянулся по сторонам и убедился, что из-за затора на дороге никто не обратил на них внимания. Тогда он прошептал:

— Когда сегодня вечером вернемся в поместье, загляни ко мне — покажу тебе чертежи.

Гу Юнь ухватил поводья коня и осторожно отстранился.

— И сколько раз я на это велся? То пользуешься ранением, чтобы покапризничать, то ловишь меня на хитрые уловки. Все, хватит.

Чан Гэн был во всем хорош, но ему трудно было совладать со своими желаниями. Особенно когда дело касалось Гу Юня. Дай ему волю, он бы и переодевал его, и кормил. В обычной жизни Чан Гэну удавалось держать себя в руках и не смущать Гу Юня... Зато в постели выдержка ему отказывала.

— Если я плохо забочусь об ифу, я могу прикладывать больше усилий и научиться чему-то новому, — нежно прошептал Чан Гэн.

— ...Сынок, тебе не обязательно так стараться.

В этот раз Гу Юнь не надел броню. Когда они подъезжали к северному гарнизону, на нем были повседневные одежды с рукавами шире талии.

Чан Гэн ухватился за этот рукав и подергал его.

Какое-то время назад они проехали через небольшую деревушку, где встретили малыша лет трёх-четырёх, что тянул родителей за рукава, выпрашивая сладости. С тех пор непонятно какая муха укусила Чан Гэна, но он стал вести себя, как тот ребёнок. Если не хуже.

В детстве ему некого было тянуть за рукав. Теперь же, будучи взрослым мужчиной, он, похоже, решил получить причитающееся с Гу Юня.

Тот засмеялся, чувствуя, как по коже побежали мурашки.

— Нет, я же сказал. Отпусти. Ваше Высочество, разве вас не беспокоит, что другие подумают?

Чан Гэн отказывался его отпускать, словно непременно хотел при всем честном народе сделать его отрезанным рукавом.

На въезде в город процессию встречали Шэнь И и Цзян Чун. Они заметили, как сидевший в повозке Янь-ван высунул голову, чтобы поговорить с Гу Юнем. Его собеседник крайне неспешно ехал на своём великолепном скакуне. Глаза Гу Юня смеялись, но губы были плотно сжаты.

Янь-ван что-то сказал, в ответ Гу Юнь стукнул его по тыльной стороне ладони, вынуждая высвободить свою руку.

Вот только Янь-ван сдаваться не собирался и предпринял еще одну попытку. Гу Юнь задвинул шторку его крытой повозки — с глаз долой, из сердца вон.

Тогда Янь-ван в третий раз поднял шторку и высунул голову из окна. Наконец Гу Юнь не выдержал — громко засмеялся и отмахнулся, признавая поражение.

Цзян Чун ошарашенно наблюдал за этой сценой.

— Какое счастье, что у великого маршала нет родных детей, — вздохнул Шэнь И. — Они бы превзошли своего предшественника и выросли бы избалованными чудовищами. Вряд ли он способен трижды отказать Янь-вану. Если принц за первые два раза его не уболтает, то на третий раз маршал точно сдастся.