Когда Гу Юнь договорил, вокруг повисла тишина.

Фан Цинь незаметно подмигнул Ван Го и тот поспешил вмешаться:

— Ваше Величество, позвольте вашему подданному кое-что уточнить у маршала Гу... Маршал утверждает, что в броне Орла летел от Цзянбэя до столицы. Неужели по пути ему не удалось задержать Ян Жунгуя?

Императорский дядя задал неожиданно разумный вопрос. Более того, Ли Фэн после его слов и сам засомневался. Неужели Ян Жунгуй настолько коварен или Гу Юнь специально позволил ему с сообщниками войти в столицу? Действительно ли Аньдинхоу спешил сюда, чтобы защитить Императора, или у него были совсем иные планы? Почему в столице Гу Юнь изменил свой план, увидев, что северный гарнизон находится в боевой готовности?

Не говоря уж о якобы пропавшем Янь-ване. Не был ли тот в сговоре с ждавшими в пригороде мятежниками? Неужели Гу Юнь взял его в заложники или Янь-ван был с ним заодно?

Все с любопытством уставились на Гу Юня, тот невозмутимо ответил:

— К своему стыду ваш подданный потерял Ян Жунгуя из вида, когда получил последние известия. Мы слишком долго искали Янь-вана и заговорщиков в Янчжоу и чудом успели вовремя добраться до столицы.

Гражданские чиновники не понимали, о чем он толкует. Тут Чжан Фэнхань, которого поддерживали под руки сразу двое солдат, решил своевременно вмешаться:

— Вашему Величеству и собравшимся здесь господам, наверное, неизвестно, что хотя Орлы парят в небе на огромной скорости, их броня создавалась для поиска целей на поле боя или в небольшой области. Цзянбэй и столицу разделяет огромное расстояние. Если не знать заранее, где искать, то двух-трех Орлов недостаточно, чтобы прочесать территорию. Тем более, если высматривать не заметный издалека большой отряд, а одного единственного человека. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

Однако сообщники Фан Циня не могли позволить Гу Юню так легко уйти от ответа.

Императорский дядя Ван Го продолжил давить:

— Тогда почему, зная, что дело срочное, маршал Гу не взял с собой побольше солдат из Северобережного лагеря?

Гу Юнь искоса на него посмотрел. Фан Цинь заметил, как персиковый взгляд Аньдинхоу от этих слов буквально расцвел. В уголках его глаз, украшенных крошечной меткой красоты, появились морщинки, как от смеха. До Фан Циня дошло — Ван Го брякнул глупость и только что сам себя закопал!

Если первый заданный им вопрос звучал крайне разумно, то открыв рот во второй раз, императорский дядя выставил себя полным идиотом.

Гу Юнь не любил препираться, но был не глуп. Разумеется, он не даст старому дураку возможности исправить свою оплошность.

— Не понимаю, о чем толкует императорский дядя, — равнодушно бросил Гу Юнь. — Разве Северобережный лагерь — личная армия подданного Гу? Разве вправе он своевольно забирать оттуда солдат, наплевав на то, что у границы точно тигры кружат иностранцы? Осмелюсь поинтересоваться у императорского дяди, кто, кроме Его Величества, имеет право поднять полки и привести в столицу Северобережный лагерь? Назовите мне этих предателей, и я убью их своими руками!

Жажда убийства в его голосе привела Ли Фэна в чувство. До него дошло, что он чуть не попался на удочку мелочного Ван Го, чье сердце было размером с горошину. Гу Юнь ведь владел Жетоном Черного Тигра. Пожелай он поднять восстание, зачем ему следовать за неудачником Ян Жунгуем?

— Ваше Величество, ваш подданный опоздал, — продолжил Гу Юнь. — Его преступление заслуживает самой суровой кары. Следы Ян Жунгуя удалось обнаружить лишь на подлете к столице. Вероятно, Янь-ван к тому времени попал в руки этого предателя. Опасаясь того, что вмешательство исказит общую картину, ваш подданный не посмел косить траву, чтобы не спугнуть змею [4]. Сначала ваш нижайший слуга хотел обратиться в северный гарнизон за помощью. Но оказалось, они уже выступили к девяти вратам городской стены, а значит в столице приключилась беда. Какое счастье, что господин Фан заранее мобилизовал их. В спешке вашему подданному пришлось взять на себя смелость отдать временный приказ отключить над городом противовоздушную сеть и разрешить северному гарнизону войти в столицу. Небеса хранят Ваше Величество — вы остались целы и невредимы, и все благодаря своевременному вмешательству господина Фана.

Фан Цинь напрягся, почувствовав, как семейство Люй и их сторонники теперь прожигали его взглядом. Он с самого начала старался действовать в тайне: притворился тяжело больным, даже позволил Ван Го проявить инициативу и ради собственной безопасности спрятался за чужие спины. Лучше, если Люй Чан будет думать, что Фан Цинь совершенно ни при чем.

Вдруг Гу Юнь коварно привлек к нему всеобщее внимание. Еще недавно у Люй Чана не было оснований подозревать министра в предательстве. После слов Гу Юня ему хотелось спустить с Фан Циня шкуру.

Таким образом Ли Фэн наконец узнал о том, что это не северный гарнизон быстро пришел ему на выручку, а с самого начала зачем-то дожидался сигнала у городских ворот. Запутавшись в происходящем, он спросил:

— А что северный гарнизон там делал?

Фан Цинь был вынужден ненадолго забыть о Гу Юне. Вместе с помощником военачальника северного гарнизона Фан Цинь начал осторожно рассказывать историю с перехваченным письмом своей младшей сестры, периодически поглядывая на Люй Чана. Ли Фэн слыл человеком внимательным и подозрительным. Хотя Фан Цинь не сомневался в своем плане, как и в том, что не осталось никаких компрометирующих улик, одной искры хватило бы, чтобы поджечь сложенный им самим костер. Поэтому он старался врать складно, чтобы Император ему поверил.

Его рассказ все больше пугал Ли Фэна. За годы правления ему еще не доводилось сталкиваться со столь запутанной цепочкой интриг. Преклонившие перед ним колени военные и государственные чиновники боялись лишний раз вздохнуть. Чтобы избежать распространения ненужных слухов, северный гарнизон временно ввел в городе военное положение.

Не успел Фан Цинь поклясться в беззаветной преданности государю, как северный гарнизон уже схватил Ян Жунгуя с сообщниками.

Ян Жунгуй не дождался победных вестей от Люй Чана, зато северный гарнизон подоспел как раз вовремя, чтобы окружить его. К тому времени наместник догадался, что план провалился. Поначалу он хотел взять Янь-вана в заложники. Но недавно назначенный на свою должность командующий северным гарнизоном оказался человеком суровым, но справедливым. Хотя принц все еще находился под подозрением, командующий северным гарнизоном без лишних раздумий пронзил стрелой державшего его в плену предателя и привел всех в столицу, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.

Из уважения к высокому происхождению «Янь-вана» с ним обошлись помягче, а вот всех остальных связали и доставили в храм Цимин.

Ян Жунгуй всю дорогу пытался придумать, как выкрутиться из этой ситуации. Не успели его колени коснуться земли, как он первым начал громко причитать.

Цзян Чун подошел к нему и громко закричал:

— Ты вступил в сговор с поднявшими восстание предателями. Как смеешь ты теперь взывать к справедливости?

Ян Жунгуй ударился головой о землю и завыл:

— Что за несправедливость! На протяжении нескольких поколений род Ян пользовался благосклонностью императорской семью, разве посмел бы ваш верный слуга предать Ваше Величество? Это Янь-ван и его сторонники очернили вашего подданного. Состояние семьи Ян не превышало сотни золотых и серебряных монет. Узнав, что стране грозит опасность, ваш верный слуга обменял все, что имел, на ассигнации Фэнхо. Обвинения в том, что ваш подданный брал взятки, вредил стране и причинял зло народу, совершенно беспочвенны. Если Ваше Величество не верит своему подданному, прикажите конфисковать все его имущество! Ваш подданный клянется Землей и Небесами, что всегда преданно служил Вашему Величеству! Ваше Величество, ваш подданный ожидает высочайшего суда!

Ли Фэн говорил так тихо, что буквально выдавливал слова:

— Да неужели? Тогда, выходит, ты решил самовольно явиться в столицу, чтобы помочь нам?