— Докладываю перед всеми господами! Десятки тысяч солдат приближаются к Синцзы Линь. Похоже, это южная пограничная армия!..

Не успел охранник закончить свой доклад, как по склону горы поднялся странный солдат. Вся стража инспектора обнажила клинки и копья, отразившие холодный лунный отсвет в эту темную ночь.

Прибыший солдат ничуть не испугался и, повысив голос, доложил:

— Генерал-губернатор юго-западной границы, Фу Чжичэн, в сопровождении личной стражи прибыл, чтобы поприветствовать маршала!

Гу Юнь равнодушно подумал: «Этот Фу умеет играть со смертью».

Куай Ланьту взглянул на Чан Гэна. Тот улыбнулся ему, а затем развернулся к лестнице в углу и поднялся наверх.

Куай Ланьту понял, что нельзя упустить эту возможность. Он сделал шаг вперед и сказал:

— Маршал! У вашего подчиненного есть дело, о котором он желает доложить!

Гу Юнь перевел на него свой взгляд.

— Фу Чжичэн, будучи защитником южной границы, пренебрег своими обязанностями, вступив в сговор с бандитами, угнетал народ, вступив в сговор с юго-восточным морем. Его намерение восстать так же ярко, как день. Маршал, пожалуйста, будьте готовы...

— О? Правда? — услышав это, Гу Юнь совершенно не удивился. Он едва касался кончиками пальцев бусин на запястье, мягко перебирая их, словно размышлял о чем-то.

Через долгую минуту он сказал:

— Раз так, тогда прошу его подняться к нам.

Куай Ланьту и Сунь Цзяо молча обменялись растерянными взглядами, беспомощно уставившись друг на друга. Им показалось, что они услышали что-то не то.

— Пожалуйста, приведите генерала Фу. Посмотрим, как он собирается восстать.

***

Чан Гэн поднялся на маленький чердак, обнаружив, что он был каким-то особенным. На крыше было окно из которого открывался прекрасный вид на небо. Выбираясь из этого окна, бандиты устанавливали свои флаги. Рядом с флагом Шэнь И поставил факел. Никто не знал, какое он использовал топливо, но, сгорая, факел создавал белый дым, который при дуновении ветра не рассеивался и улетал прямо в небо.

Чан Гэн улыбнулся:

— Я думал, что генерал Шэнь будет заниматься счетоводством и решил подняться, чтобы помочь. Оказалось, что генерал Шэнь посылает дымовой сигнал.

Шэнь И спрыгнул обратно на чердак и спросил:

— Ваше Высочество даже знает, как вести счетные книги? Уехав в чужие края, чем ты занимался последние несколько лет?

— Ничем особенным, — ответил Чан Гэн. — Я следовал за барышней Чэнь, изучал медицину. Иногда в цзянху помогал друзьям. Путешествовал с купцами. Теперь я знаю всего по чуть-чуть.

Шэнь И отметил, что Чан Гэн ответил только из вежливости, поэтому больше не задавал вопросов. Знания и опыт человека, которые он испытал сам, были не тем, что можно было бы выковать. Даже если Чан Гэн постоянно притворялся непоколебимо спокойным, смотря на него, все равно можно было описать его, как вдумчивого, внимательного и целеустремленного молодого человека, способного на очень многое.

Путешествие Чан Гэна в цзянху за эти годы, конечно же, было непростым, но, иначе он бы не смог постичь той загадочной глубины знаний, которыми обладал сейчас.

Чан Гэн открыл маленькое окно и выглянул наружу.

Он увидел у подножия горы большое, могущественное войско, ступающее по склону и выходящее на извилистый тракт. Видел, как развеваются на завывающем ветру их знамена.

В свете факелов пронзительно-холодная броня, выпускающая пары на тысячи ли, напоминала тяжело дышащего огромного дракона.

Фу Чжичэн в течение десяти лет возглавлял южный пограничный гарнизон. Пока он не стал настоящим правителем своих территорий. Сейчас он привел пару сотен человек, чтобы «подавить бандитов и поприветствовать императорского посла». У него еще оставалось место для маневров, но он фактически мобилизовал половину войск в гарнизоне.

— Ифу, возможно, собирается сначала защитить генерала Фу, но теперь, похоже, его уже не спасти, — сказал Чан Гэн.

— Он не только неблагодарный, но, похоже, ещё и решил прийти один, чтобы устроить перед всеми сцену, — Шэнь И посмотрел на профиль Чан Гэна, на его умиротворенное и спокойное лицо. — Ваше Высочество не боится смертельной опасности, подобно настоящему генералу и полководцу. Это большая редкость.

— Со временем к такому привыкаешь, — тихо сказал Чан Гэн. — В тот год, когда я вместе с ифу отправился в гнездо мятежников армии восточного моря, была действительно пугающая ситуация. Я до сих пор помню ощущения, будто земля уходит из-под ног. Тогда нас было всего несколько человек, и мы были для него обузой. Никто не знал, когда прибудет флот. Никто не говорил, получили ли наши союзники вести, которые мы послали. Но, не смотря на это, ифу, как обычно, говорил и смеялся, пока все, в конце концов, благополучно не завершилось. Тогда я понял одну вещь...

— Какую?

— Бояться бессмысленно.

Шэнь И задумался, а потом улыбнулся и покачал головой, сказав:

— Конечно, все знают, что нет никакого смысла бояться. Но это все равно что голодать, когда нечего есть, или мерзнуть, когда на тебе недостаточно одежды. Это естественная реакция человека. Как такое можно сдержать?

На лице Чан Гэна проскользнула едва заметная, слабая улыбка.

— Это возможно.

Ответ Чан Гэна напугал Шэнь И. У него появилось странное чувство, что слова Чан Гэна — «это возможно» — будто скрывают более глубокий смысл.

— Я верю, — продолжил Чан Гэн, — что пока ты хочешь и веришь, в мире нет ничего, что могло бы победить тебя, даже эта смертная плоть.

Эти совершенно заурядные слова ласкали слух, однако Чан Гэн произнес их серьезным тоном. Его решимость создавала удивительное очарование, заставляющее людей невольно верить его словам.

— Ваше императорское Высочество, — сказал Шэнь И. — В тот год, когда вы с маршалом попали в ловушку в восточном море, вас окружали десятки мастеров Линь Юань. Можно сказать, что обе стороны оказывали друг другу помощь. Но на этот раз все по другому. Офицер Сунь требует исполнения «Цзигу Лин», да ещё и инспектор Куай, у которого нет никаких добрых намерений, и вскоре на гору поднимется Фу Чжичэн, в руках которого тысячи солдат. Разве это не опаснее, чем в тот год? Ваше Высочество ни о чем не беспокоится?

— Я ни о чем не беспокоюсь, — спокойно ответил Чан Гэн и улыбнулся. — Увидев боевое знамя Черного Железного Лагеря над логовом бандитов, я сразу понял, что в лесах на юго-западе прячется три тысячи кавалеристов. Поэтому я чувствую себя совершенно спокойно и уверенно.

Шэнь И ошеломленно уставился на Чан Гэна, горько улыбнулся, а затем рассмеялся. Говоря прямо, Гу Юнь крепко держал в руках настоящее сокровище. Маленький принц в его семье был совсем не прост. Он действительно был достойным потомком Дракона.

— Разве вы не знали, генерал Шэнь? — поинтересовался Чан Гэн. — Мой ифу вряд ли искренне думал защитить Фу Чжичэна.

Шэнь И промолчал.

Этого он не знал!

Примечания:

1) 成事不足，败事有余

chéng shì bù zú, bài shì yǒu yú

приносить не столько пользы, сколько вреда; не помогать, а вредить; только портить

2) 侍郎

shìláng

1) стар. товарищ министра

左(右)侍郎 первый (второй) товарищ министра

2) шилан (чиновник из личной охраны императора)

3) шилан (церемониймейстер в княжестве, дин. Цзинь)

3) Шаньху — горный тигр:

山 — shān — гора; гористый; горный

虎 — hǔ — тигр

Байлан — 白狼 — bái láng — белый волк

Линху — дух лисы:

灵 — líng — душа; жизненная субстанция; душевный, астральный; духовный

狐 — hú – лиса

4) 三更

sāngēng

третья ночная стража (время с 11 часов до 1 часа ночи)

5) Друзья, это не китайский эфемизм. Генерал просто очень много говорит, говорит громко, выразительно. Слюни во все стороны летят. А тут видите ли он пожалел своей генеральской слюны, а Гу Юнь воспринял это, как оскорбление. В общем, как мы все дружно поняли, эта его фраза означает, что не стоит генералу молчать и скрывать что-то от Аньдинхоу, поэтому нечего слюны жалеть.