От обуревавшей меня ярости, я даже забыл о собственной магической силе. Мне хотелось разорвать Тулемия на мелкие клочки, голыми руками или зубами, как дикие звери терзают, попавшую к ним в лапы, добычу.

И, не удержавшись, с размаху пнул Тулемия ногой, не разбирая, куда именно попал. Кажется, я ударил по, и без того изуродованному, лицу, превратившемуся теперь в кровавое месиво.

— Как это случится? — Взревел я. — Как?!

Схватил его за грудки, поднял с пола и стал трясти. Мой противник был слишком слаб, чтобы сопротивляться, он лишь зажмуриться и сильнее втянул голову в плечи.

⁃ Я — король Терра Арссе! Кто посмеет попытаться меня убить?!

Голова Тулемия кивала из стороны в сторону, как у сломанной тряпичной куклы.

— Кто?! Кто?! Кто?!

Эхо отражало мои крики от стен тронного зала и мой вопрос возвращался ко мне снова и снова, оставаясь без ответа.

Я никак не мог успокоиться. И не хотел.

Видимо, услышав мои крики, в тронный зал вбежали гвардейцы, во главе с Рецессиусом и начальником стражи, но увидев, что мне ничего не угрожает, остановились и замерли на пороге.

Устав трясти Следующего, который все еще молчал, с силой отшвырнул его от себя, и он свалился на спину. Я стоял, ощущая сухость в горле из-за участившегося дыхания, глядя на то, как видящий, хрипя, пытается подняться, но безрезультатно.

Он привстал на руках, но снова упал на каменный пол и прохрипел.

— Гхара…

— Что?!

Кажется, я не расслышал. Но он уже не шевелился.

— Рецессиус!

— Я здесь, Ваше Величество!

— Что с ним?

Маг подошел ближе, присел у тела Следующего, беспомощно лежащего на натертом до блеска полу тронного зала.

Пощупал пульс. Поднял пальцами опущенные веки, поднес ухо к груди Тулемия, остававшейся неподвижной.

— Он без сознания, Ваше Величество, — с готовностью отрапортовал Рецессиус. — Жизнь еле-теплится в его теле.

— Распорядись отнести его к целителям. Он должен дожить до завтра. Я казню его собственноручно.

С этими словами я вышел из тронного зала и направился в собственные покои. Мне требовался отдых.

Мерзкий Следующий только разжег мое беспокойство и неуверенность и заслужил каждый из ударов, но завтра я все равно со всеми ними покончу.

Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе Терра Арссе. Неподалеку от Сарн-Атрада

♫ Jef Martens — Terre brulee

Во времена моего заточения в Пятом замке, казавшиеся теперь самым прекрасным и спокойным временем моей жизни, Учитель не раз меня ругал за неуемное любопытство, потому что, твердо решив для себя что-то узнать, я в конце концов добивалась цели, пусть не всегда самыми тактичными и правильными методами.

«Любопытство — не порок, но признак ужасного воспитания» — говаривал он, добавляя, что будущей королеве Терра Арссе, негоже было так себя вести.

Поскольку я не собиралась ему сообщать, что вообще-то не метила в королевы, молча кивала и делала вид, что приняла его слова к сведению. И честно принимала, ровно до тех пор, пока меня не увлекал новый водоворот жажды знаний.

Когда Люциус принес Дэю короткую, но, судя по всему, очень важную записку, мое любопытство встрепенулось и навострило уши. Но как бы я не вытягивала шею и не напрягала зрение, рассмотреть хоть что-то из написанного на небольшом бумажном листке, не вышло.

Что же там было такого, что Дэймос, читая, несколько раз изменился в лице? Почему прогнал Люциуса? Я не очень-то разбиралась в чтении чувств по мимике, но приподнятое настроение вивианца резко сменилось хмурым и задумчивым. Он больше не хотел преследовать Тиал-Арана и отбирать у него меч, словно вдруг почему-то потерял ко всему интерес.

А самым ужасным было то, что он молчал и то, что гхарово, привитое Учителем, воспитание, не позволяло мне навязываться и выспрашивать у него о содержании записки. Нужно было смириться с неведением и дождаться, пока он захочет рассказать обо всем сам, если вообще захочет.

Но Дэй молчал все время нашего дальнейшего пути и это молчание с каждой минутой тяготило меня все больше и больше.

К этому времени совсем стемнело. Ночь была беззвездной и в кромешной тьме ничего не получалось разглядеть. Изредка рядом с нами мелькали ветки или огни каких-то деревенек вдали, но мы, не приближаясь к ним, продолжали путь.

У меня создавалось впечатление, что Прада вообще неслась, куда глаза глядят, поскольку Дэй, все еще погруженный в раздумья, не отдавал ей совершенно никаких команд.

Хотя по большому счету, я не видела большой разницы в том, куда именно ехать. Может он решил вернуться к Эмирате? Или остановиться в каком-нибудь городе? Или мы действительно просто скакали вперед без какой-то определенной цели? Мне было все равно. С Дэем, и ладно.

Сначала я гадала, что же такого срочного могла написать Мира, но не придумала ничего, что могло бы так кардинально изменить настроение моего спутника. Он ведь даже на ситуацию с мечом отреагировал сдержанно и с присущим ему оптимизмом. Я тревожилась за него, но понимала, что, если он не спешит поделиться проблемами, значит вряд ли сумею чем-нибудь помочь.

Вскоре, под мерное покачивание в седле къярда, я задремала, прислонившись к теплой груди Дэя, а проснулась, когда мы подъехали к какой-то, незнакомой деревушке.

Вивианец неожиданно спешился, и мне сразу стало холодно и неуютно. Еще и темнота вокруг подступала со всех сторон. Пронизывающий ветер пробирался под плащ, продувал до костей и растрепал волосы, высвободив из косы пару прядей. Поежилась.

— Я скоро, — сухо проговорил мой спутник.

Мне хотелось привести ему множество аргументов в пользу того, чтобы взять меня с собой, но он, не дожидаясь моего ответа, растворился в темноте.

Прада издала негромкое ржание и потянулась к засохшим листьям какого-то кустарника, принявшись аккуратно ощипывать их с веток. Быстро она нашла себе занятие.

А я огляделась по сторонам. За деревенским забором возвышались небольшие фермерские домики. Их окна светились теплым светом, а из печных труб валил белый дым. Наверное, там, внутри, было уютно и сухо, не то, что на сырой и холодной улице.

Осознала, как сильно меня вымотало путешествие и постоянная гонка. То я спешу в Сарн-Атрад, то к Мире, то в Бар-Эбир, то за мечом… Хотелось остановиться. Остаться где-то, где тепло и спокойно. Где ненужно никуда спешить и можно коротать вечера у камина с интересной книгой. Где надо мной не будет постоянно нависать угроза гибели.

Интересно, смогла бы я жить в лесу одна, как Эмирата? Вряд ли. Хотя, она ведь не одна, с ней рядом Рус.

За размышлениями о том, как случилось, что он навсегда застрял в зверином облике, я и не заметила, как вернулся Дэй. Собранный, серьезный и невозмутимый, как прежде.

Через его правое плечо была перекинута лямка небольшого холщового мешка, который он сразу же пристроил к седлу Прады, и мы проложили путь.

— Все в порядке? — Не выдержав молчания, все же спросила я.

— Да, — твердо ответил вивианец, не вдаваясь в подробности.

С виду он был спокоен и уверен в себе, но все еще слишком резко контрастировал с тем улыбчивым и легкомысленным Дэем, к которому я успела привыкнуть.

— Как думаешь, где сейчас Тиал-Аран и твой меч?

— Это неважно. Завтра я верну его.

Хоть какая-то информация. Наверняка, он узнал об этом от видящей.

Впереди мелькнули огни приближающегося Сарн-Атрада и громада королевского замка, возвышающегося на фоне темного неба огромным, еще более темным, силуэтом.

— Почему не сегодня?

— Пусть одну ночь почувствует себя «непобедимым воином».

Эти слова вызвали у меня усмешку. У Тиала и без того не было проблем с самооценкой.

— Вообще-то, он и без артефакта себя так чувствовал. Неужели меч и правда делает любого непобедимым?

— Нет, конечно, все это сказки, — Дэй натянул вожжи, заставляя Праду свернуть с дороги. — Этот меч по большому счету, ценен только драконоборцам, поскольку нужен для ритуала инициации. Для остальных он бесполезен.