– Что же он повелел тебе? – поинтересовался Цзя Чжэн.

– В последнее время разбойники в Юэ совершенно распоясались, и в приморских областях народ не имеет покоя, – стал рассказывать Чжэнь Ин-цзя, – поэтому высочайший приказал Аньго-гуну усмирить разбойников. Поскольку мне знакомы те места, я тоже получил повеление туда отправиться, но вчера я узнал, что ваша матушка отошла к бессмертным, поэтому я приготовил курения и решил возжечь их перед ее гробом.

Цзя Чжэн с благодарностью поклонился гостю и сказал:

– Дорогой мой друг, твой приезд тронул меня до глубины души! Я тебе очень признателен за твою искренность! Только теперь я убедился в твоих достоинствах и уверен, что тебя ожидает счастье! В Чжэньхае управляет мой родственник, и я все время надеюсь на его благосклонность.

– А в каком родстве состоишь ты с тамошним правителем? – спросил Чжэнь Ин-цзя.

– В тот год, когда я пребывал на должности начальника по сбору хлебного налога в провинции Цзянси, я выдал свою дочь за его сына, – отвечал Цзя Чжэн. – С тех пор прошло уже три года. Но так как в приморских провинциях бесчинствуют разбойники, вести от дочери перестали приходить… Судьба девочки очень меня беспокоит, и, если ты, друг мой, покончив с делами, поедешь в те места, я попрошу тебя передать ей весточку. Я сейчас напишу письмо, и если ты передашь его, я буду бесконечно тебе признателен!

– Любовь родителей к детям свойственна всем, – отвечал на это Чжэнь Ин-цзя. – И я хотел просить тебя кое о чем! Недавно я удостоился милости государя, который вызвал меня в столицу; я решил взять с собой своего сына, поскольку дома некому за ним присматривать. Государь потребовал меня к себе очень срочно, и мне пришлось ехать безостановочно; семья моя, которая не могла ехать так быстро, доберется до столицы лишь через несколько дней. Как только я получу высочайший указ, я должен буду выехать. Моей семье, кроме вас, не у кого остановиться, и, конечно, мой сын придет поклониться тебе. Надеюсь, ты уделишь ему внимание и, если возможно, подберешь для него подходящую невесту. Буду тебе за это весьма благодарен!

Цзя Чжэн охотно обещал исполнить все просьбы.

Поговорив еще немного, Чжэнь Ин-цзя собрался уходить, на прощание сказав Цзя Чжэну:

– Завтра за городом увидимся!

Зная, что у Чжэнь Ин-цзя много дел, Цзя Чжэн проводил его из кабинета. Цзя Лянь и Бао-юй уже поджидали у выхода, чтобы проводить гостя дальше. В кабинет они входить не осмеливались.

Как только Чжэнь Ин-цзя вышел, они оба приблизились к нему и справились о здоровье.

При первом же взгляде, брошенном на Бао-юя, Чжэнь Ин-цзя поразился:

«Как он похож на нашего Бао-юя. Только и разница, что этот в траурных одеждах».

– Я так давно у вас не бывал, что даже господ не могу упомнить, – произнес он.

Указывая на Цзя Ляня, Цзя Чжэн тотчас же сказал:

– Это сын моего старшего брата Цзя Шэ, мой племянник Цзя Лянь. – И затем указал на Бао-юя. – А это мой недостойный щенок Бао-юй.

– Удивительно! – всплеснул руками Чжэнь Ин-цзя. – Я давно слышал разговоры, что твой сын родился с драгоценной яшмой во рту и зовут его Бао-юй. Моего сына зовут точно так же, и я подумал, что это редкий случай. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что люди с одинаковыми именами встречаются довольно часто, и не стал придавать этому факту серьезного значения. Однако у них не только внешность, но и манеры одинаковые. Поистине, удивительно!

Он спросил, сколько лет Бао-юю, и узнал, что он примерно на год старше его сына.

После этого Цзя Чжэн вспомнил о Бао Юне, которого Чжэнь Ин-цзя когда-то ему рекомендовал, а затем завел речь об удивительном совпадении имен их сыновей. Но мысли Чжэнь Ин-цзя были всецело заняты Бао-юем, он пропустил мимо ушей упоминание о Бао Юне и только продолжал удивляться:

– Какое совпадение!

Он взял Бао-юя за руку и ласково привлек к себе. Однако, вспомнив, что Аньго-гун должен скоро выезжать и ему самому нужно спешно готовиться в дальний путь, спохватился, быстро распрощался и ушел. Цзя Лянь и Бао-юй последовали за ним, и Чжэнь Ин-цзя все время беседовал с Бао-юем. Вскоре они добрались до коляски, Чжэнь Ин-цзя сел в нее и уехал.

Цзя Лянь и Бао-юй возвратились к Цзя Чжэну и рассказали ему, о чем с ними говорил Чжэнь Ин-цзя. После этого Цзя Чжэн отпустил их. Цзя Лянь удалился, чтобы распорядиться насчет похорон Фын-цзе, а что касается Бао-юя, то он пошел к себе и принялся рассказывать Бао-чай о встрече с Чжэнь Ин-цзя.

– Сегодня я познакомился с отцом того самого Чжэнь Бао-юя, о котором все так часто говорят. А я думал, нам никогда не удастся свидеться! На днях сам Бао-юй будет в столице и придет на поклон к моему отцу. Господин Чжэнь Ин-цзя говорит, что его сын очень похож на меня, но я не верю. Если он приедет к нам, вы сами поглядите!

– Тьфу! – воскликнула Бао-чай. – С каждым днем ты все больше глупеешь! Говоришь о каком-то мужчине, который похож на тебя, и еще посылаешь нас смотреть на него!

Бао-юй смутился и хотел объяснить подробно, что он имеет в виду.

Но если вы не знаете, что говорил Бао-юй, прочтите следующую главу.

Когда Бао-юй допустил неосторожность и был поставлен в тупик словами Бао-чай, он захотел загладить свою ошибку. Но этому помешало появление Цю-вэнь, которая сообщила:

– Второго господина Бао-юя зовет отец!

Бао-юй едва не вскрикнул от неожиданности, но делать было нечего, и он поспешил к Цзя Чжэну.

– Я позвал тебя по важному делу, – сказал Цзя Чжэн, как только Бао-юй явился. – Сейчас у нас траур, и в школу тебе ходить неудобно, но следует дома повторять пройденное. Пока я свободен, ты должен каждые два-три дня писать сочинение и представлять мне на просмотр. Я хочу проверить, как ты продвинулся в своих занятиях.

Бао-юй только поддакивал.

– Твоему младшему брату Цзя Хуаню и племяннику Цзя Ланю я тоже велел повторять пройденное, – продолжал Цзя Чжэн. – Если твои сочинения окажутся хуже, чем у них, я в тебе окончательно разочаруюсь.

– Слушаюсь! – произнес Бао-юй, не осмеливаясь возражать отцу.

– Иди!

Бао-юй вышел, но тут же столкнулся с Лай Да, которого сопровождало несколько человек, несущих какие-то книги. Все они направлялись к Цзя Чжэну.

Бао-юй прибежал домой. Бао-чай бросилась к нему с расспросами и очень обрадовалась, когда узнала, что отец велел ему писать сочинения. Одному Бао-юю это приказание не доставило никакой радости, однако нарушать повеление отца он не решался. Как только он присел, чтобы собраться с мыслями, пришли две монахини из монастыря Ди-цзан-вана.

– Как поживаете, вторая госпожа? – спросили они, увидев Бао-чай.

– А вы как? – не отвечая на вопрос, осведомилась Бао-чай и приказала служанкам угостить монахинь чаем.

Бао-юю очень хотелось поговорить с монахинями, но он знал, что это не понравится Бао-чай. Монахини, встретив холодный прием со стороны Бао-чай, вскоре стали прощаться.

– Посидели бы немного, – предложила Бао-чай.

– Простите нас, – ответила одна из монахинь. – В последние дни нам все время приходилось молиться и устраивать жертвоприношения в «кумирне Железного порога», и мы не могли прийти справиться о здоровье госпожи и ее невесток. Сегодня нам наконец удалось навестить госпожу, а сейчас мы торопимся к четвертой барышне Си-чунь!

Бао-чай кивнула, предоставив монашкам поступать как им угодно.

Направляясь к Си-чунь, монахини повстречали Цай-пин.

– Твоя барышня дома? – спросили они.

– Ох, и не говорите о ней! – воскликнула Цай-пин. – Уже несколько дней она не притрагивается к еде.

– Почему? – удивились монахини.

– Это длинная история. Пройдите к ней, она сама вам охотно расскажет.