Дай-юй была ошеломлена. А сестрица Дурочка продолжала трещать без умолку:
– Я даже не знала, что они запретили всем служанкам болтать об этом, чтобы не смущать барышню Бао-чай. Однажды я взяла да и сказала Си-жэнь, служанке второго господина Бао-юя: «У нас совсем интересно получается: барышню звали Бао, теперь будут звать второй госпожой Бао, и супруга ее зовут второй господин Бао!..» Барышня Линь, скажите мне, разве этими словами я могла обидеть Чжэнь-чжу?.. Она же подскочила ко мне, надавала пощечин и закричала, что я говорю глупости, не уважаю приказания старших и что меня следовало бы выгнать из дому!.. Разве я знала, что господа запретили об этом говорить?! Никто из служанок мне об этом не сказал, а она меня сразу бить!..
Слезы снова навернулись на глаза девочки.
Самые противоречивые чувства смешались в душе Дай-юй, и ей трудно было разобрать, какое из них преобладает, точно так же, как трудно сразу определить, какой вкус имеет смесь масла, острого соевого соуса, сахара и уксуса. Постояв немного в растерянности, она дрожащим голосом сказала:
– Не говори глупостей. Если ты будешь молоть всякий вздор и кто-нибудь услышит, не миновать тебе побоев. Иди!..
С этими словами она круто повернулась, собираясь направиться в «павильон реки Сяосян». Ей казалось, что на плечи ей взвалили груз в тысячу цзиней; ноги ее сделались слабыми, словно были из ваты, и она еле двигалась. Она шла очень долго и никак не могла добраться до «моста Струящихся ароматов».
Слабость в ногах не позволяла идти быстро, да и она сбилась с дороги и пошла окружным путем, что увеличивало расстояние на два полета стрелы. Добравшись наконец до «моста Струящихся ароматов», она, сама не понимая, куда идет, свернула в сторону и побрела вдоль плотины.
Между тем Цзы-цзюань успела сбегать за платочком, но, когда возвратилась на то место, где оставила Дай-юй, той уже там не было. Она бросилась искать барышню и вскоре заметила Дай-юй, которая брела, шатаясь, словно пьяная; лицо ее было белее снега, а остекленевшие глаза блуждали, словно у безумной. Впереди нее, быстро удаляясь, шла какая-то девочка-служанка, но из-за большого расстояния Цзы-цзюань не могла опознать ее.
Тревога и волнение охватили Цзы-цзюань. Она подбежала к Дай-юй и торопливо спросила:
– Барышня, почему вы возвращаетесь? Ведь вы хотели пойти к старой госпоже!
– Я решила пойти к Бао-юю, – машинально отвечала Дай-юй. – Мне нужно кое о чем его спросить.
Цзы-цзюань никак не могла понять, что произошло. Ей пришлось взять девушку под руку и вести ее к дому матушки Цзя.
Подойдя к дверям дома матушки Цзя, Дай-юй словно очнулась от кошмарного сна, повернула голову и, увидав рядом с собой Цзы-цзюань, спросила:
– Ты зачем сюда пришла?..
– Принесла вам платочек, – ответила Цзы-цзюань. – Я вас увидела еще возле моста, догнала и спросила, куда вы идете, но вы не обратили даже на меня внимания.
– А я-то думала: как ты сюда попала? – проговорила Дай-юй. – Я решила, что ты пришла навестить Бао-юя!
Видя необычайную рассеянность Дай-юй, Цзы-цзюань догадалась, что служанка, которую она заметила с барышней возле моста, что-то ей наболтала. Она ни о чем не расспрашивала барышню и только кивала толовой.
Больше всего Цзы-цзюань боялась, как бы Дай-юй не встретилась сейчас с Бао-юем. Он уже давно лишился рассудка, и Цзы-цзюань казалось, что Дай-юй тоже помешалась. «Если они увидят друг друга, – думала она, – может произойти нечто ужасное».
И все же Цзы-цзюань не осмеливалась ослушаться своей барышни и, взяв ее под руку, повела в дом.
Но с Дай-юй словно произошло чудо. Когда они подходили к дверям и Цзы-цзюань хотела отодвинуть дверную занавеску, Дай-юй неожиданно почувствовала прилив силы, оттолкнула руку служанки, сама откинула занавеску и вошла.
В комнате царила мертвая тишина. Матушка Цзя спала, а ее служанки, воспользовавшись этим, не преминули скрыться: одни убежали играть, другие решили подремать, третьи сидели в прихожей и, погрузившись в полудремоту, ожидали, пока старая госпожа проснется.
Си-жэнь, первая услышав шорох занавески, вышла из внутренней комнаты.
– Садитесь, барышня! – поспешно предложила она, увидев Дай-юй.
– Второй господин Бао-юй дома? – осведомилась Дай-юй.
Не зная, в чем дело, Си-жэнь только собиралась отвечать, как вдруг заметила, что Цзы-цзюань, стоявшая за спиной Дай-юй, делает ей знак молчать.
Си-жэнь ничего не понимала, но все же предпочла молчать. Тогда Дай-юй, не обращая на нее внимания, направилась во внутреннюю комнату. И здесь она увидела Бао-юя. При ее появлении он не встал с кана, не предложил ей сесть, а только смотрел на нее вытаращенными глазами и глупо хихикал.
Дай-юй, не ожидая приглашения, опустилась на стул и, вперив в лицо Бао-юя пристальный взгляд, тоже засмеялась.
Они не поздоровались друг с другом, не обмолвились ни словом, не обменялись любезностями… Нет! Просто они глядели друг другу в лицо и бессмысленно улыбались…
Си-жэнь растерялась, не зная, что делать.
– Бао-юй, почему ты заболел? – вдруг услышала она голос Дай-юй.
– Из-за барышни Линь Дай-юй, – послышался ответ.
Си-жэнь и Цзы-цзюань побледнели от страха и сделали попытку отвлечь их от разговора. Однако Бао-юй и Дай-юй по-прежнему глядели друг на друга и смеялись.
Си-жэнь догадалась, что на душе у Дай-юй точно такая же сумятица, как у Бао-юя, поэтому, улучив момент, она шепнула Цзы-цзюань:
– Твоя барышня только что поправилась, и ей нужно отдыхать. Я позову сестру Цю-вэнь, чтобы она помогла тебе отвести ее. Цю-вэнь! – повернув голову, позвала она. – Вы с сестрой Цзы-цзюань сейчас проводите барышню Линь домой. Только смотри, не болтай глупостей!..
Цю-вэнь молча подошла к Дай-юй, и они вместе с Цзы-цзюань взяли ее под руки. Дай-юй покорно встала со стула, еще раз бросила пристальный взгляд в сторону Бао-юя, усмехнулась и кивнула головой.
– Барышня, идемте домой, – стала торопить ее Цзы-цзюань.
– Да, конечно! – согласилась Дай-юй. – Для меня как раз настало время уходить.
Она повернулась и направилась к двери. Цзы-цзюань и Цю-вэнь не только не приходилось поддерживать ее под руки, но они едва поспевали за нею, ибо Дай-юй не шла, а скорее летела.
Выйдя со двора, Дай-юй пошла напрямик. Цзы-цзюань догнала ее, взяла за руку и промолвила:
– Барышня, нам не туда…
Дай-юй засмеялась и свернула за своей служанкой в сторону «павильона реки Сяосян».
Когда они находились неподалеку от ворот, Цзы-цзюань, облегченно вздохнув, воскликнула:
– Амитофо! Наконец мы дома!
Но едва она успела произнести эту фразу, как Дай-юй наклонилась вперед, охнула, и изо рта ее хлынула кровь.
Если вы не знаете о дальнейшей судьбе Дай-юй, прочтите следующую главу.
Глава девяносто седьмая, из которой читатель узнает о том, как Линь Дай-юй, отказавшись от несбыточных мечтаний, сожгла рукописи стихов и как Сюэ Бао-чай после брачной церемонии переехала в дом мужа
Итак, когда Дай-юй приблизилась к воротам «павильона реки Сяосян», от неожиданного восклицания Цзы-цзюань внутри у нее словно что-то оборвалось, в голове помутилось, изо рта хлынула кровь. К счастью, Цзы-цзюань и Цю-вэнь успели подхватить ее под руки, иначе она бы упала.
Цю-вэнь вскоре ушла. Цзы-цзюань и Сюэ-янь стали хлопотать вокруг Дай-юй и вскоре заметили, что девушка приходит в себя.
– Вы о чем плачете? – спросила Дай-юй у Цзы-цзюань.
Слова Дай-юй, доказывавшие, что она в здравом уме и полном сознании, немного успокоили Цзы-цзюань, и она отвечала:
– По пути от старой госпожи домой вам вдруг стало плохо, мы за вас испугались, вот и плачем!
– Неужто вы думаете, что я так сразу и умру! – усмехнулась Дай-юй, но в тот же момент у нее захватило дыхание.
Дай-юй давно опасалась, что Бао-юй женится на Бао-чай, и когда она узнала о предстоящей свадьбе, гнев и волнение охватили ее, и рассудок ее помутился. Но как только изо рта девушки хлынула кровь, ей стало легче. Она не помнила ни слова из того, что ей рассказала сестрица Дурочка, и только сейчас, когда она увидела плачущую Цзы-цзюань, в памяти ее смутно всплыли слова девочки.
