Госпожа Ю и Цзя Жун необычайно обрадовались и воскликнули:

– Какая вы добрая! Как много в вас мудрости и находчивости! Как только вы все уладите, мы придем благодарить вас за милость!

– Ладно! – отмахнулась от них Фын-цзе. – Какая может быть благодарность! – И тут же, кивая в сторону Цзя Жуна, добавила: – Только сегодня я тебя по-настоящему узнала!

Глаза ее покраснели, все лицо залилось краской и снова приняло обиженное выражение.

– Не нужно, тетушка! – с улыбкой воскликнул Цзя Жун, поспешно опускаясь на колени. – Будьте великодушны!

Фын-цзе отвернулась, словно не замечая его, и только тогда Цзя Жун встал с колен.

Между тем госпожа Ю приказала девочкам-служанкам принести воды и туалетный ящик и сама принялась помогать Фын-цзе причесываться и умываться. Затем она распорядилась подать ужин. Фын-цзе уверяла, что ей сейчас же нужно уходить, но госпожа Ю ни за что не хотела ее отпускать.

– Если ты уйдешь от нас, не поужинав, с каким лицом мы будем приходить к тебе? – говорила она.

– Дорогая тетушка! – в тон матери вторил Цзя Жун. – Милая тетушка! Пусть меня поразит гром, если я отныне не буду вас слушаться!

Фын-цзе смерила его пристальным взглядом.

– Кто тебе поверит, тако… – цыкнула она на него, но тут же поперхнулась.

Старухи и девочки-служанки расставили на столе вино и закуски. Госпожа Ю собственноручно поднесла Фын-цзе кубок вина и подала закусить. Цзя Жун опустился на колени перед Фын-цзе и в знак уважения тоже преподнес ей кубок вина. После этого Фын-цзе не оставалось ничего иного, как поужинать с госпожой Ю.

Когда ужин кончился, девочки-служанки подали чай для полоскания рта, а затем принесли чай для питья. Фын-цзе выпила два глотка и встала, собираясь уходить. Цзя Жун вышел проводить ее. Когда они проходили через ворота, он потихоньку сказал ей несколько непристойностей, но Фын-цзе пропустила его слова мимо ушей и, недовольная, удалилась.

Возвратившись в «сад Роскошных зрелищ», Фын-цзе рассказала Эр-цзе, как обстоит дело, как ей пришлось эти дни хлопотать и беспокоиться, и наконец научила ее, как надо себя вести, чтобы никто не оказался в этом деле виноватым и не пострадал.

– Только так и придется действовать, – заключила она.

Если вы не знаете о том, что намеревалась предпринять Фын-цзе, прочтите следующую главу.

Сейчас речь пойдет об Эр-цзе, которая, выслушав Фын-цзе, принялась без конца благодарить ее и обещала в точности исполнить все, что от нее требовалось.

Госпоже Ю очень не хотелось идти докладывать о случившемся матушке Цзя, но отказаться она не могла.

– Когда придем, молчи, – предупреждала ее Фын-цзе, – я сама все расскажу!

– Разумеется, – согласилась госпожа Ю. – Но только тогда вся вина может пасть на вас.

Когда они предстали перед матушкой Цзя, она беседовала и шутила с внучками, пришедшими из сада. Вдруг она увидела Фын-цзе в сопровождении прелестной молоденькой девушки.

– Чье это дитя? – удивилась матушка Цзя, оглядывая девушку. – Какая миленькая!

– Посмотрите на нее внимательно, бабушка, – сказала Фын-цзе. – Хороша?

Она подвела Эр-цзе к матушке Цзя и шепнула ей:

– Это наша бабушка, кланяйся!

Эр-цзе поклонилась, как требовал этикет. Представляя ей девушек, Фын-цзе называла их по именам, а затем сказала:

– Теперь, когда ты с ними познакомилась и госпожа тебя видела, можешь совершить приветственную церемонию.

Смущенная Эр-цзе исполнила все, что полагалось, и, низко опустив голову, встала в сторонку. Матушка Цзя еще раз внимательно оглядела Эр-цзе и, подняв лицо кверху, словно что-то припоминая, проговорила:

– Как будто я где-то видела эту девочку! Она кажется мне знакомой!

– Не трудитесь вспоминать, бабушка, – прервала ее Фын-цзе, – только скажите, она красивее меня?

Матушка Цзя с важным видом надела очки и, обращаясь к Юань-ян и Ху-по, приказала:

– Подведите это дитя поближе, я хочу поглядеть, какая у нее кожа.

Едва сдерживаясь от смеха, служанки подтолкнули Эр-цзе к матушке Цзя. Матушка Цзя еще раз внимательно на нее посмотрела, затем приказала Ху-по:

– Ну-ка, обнажи ей руку!

Произведя осмотр, она сняла очки и с улыбкой заявила:

– Все в полном порядке. Мне кажется, она красивее тебя!

Тогда Фын-цзе улыбнулась, опустилась перед матушкой Цзя на колени и рассказала ей о том, что произошло во дворце Нинго.

– В таком случае, бабушка, вам придется проявить доброту и разрешить ей пожить у нас, а через год можно будет принять ее в нашу семью, – добавила Фын-цзе в заключение.

– А что тут плохого? – согласилась матушка Цзя. – Очень хорошо, что ты так добра! Но принять ее в дом раньше, чем через год, действительно нельзя.

Фын-цзе снова отвесила земной поклон матушке Цзя и попросила:

– Бабушка, прикажите двум женщинам, чтобы они проводили ее к госпожам и объявили ваше решение!

Матушка Цзя приказала женщинам проводить Эр-цзе к госпоже Син, а потом к госпоже Ван.

Госпожа Ван была обеспокоена всеми этими событиями, потому что слыхала, что об Эр-цзе ходит дурная молва. Но как только она увидела девушку и узнала суть дела, недовольство ее мгновенно исчезло.

Таким образом, все препятствия были устранены, и Эр-цзе открыто поселилась во флигеле.

Между тем Фын-цзе тайно подослала своего человека к Чжан Хуа; он убеждал Чжан Хуа настаивать на браке с Эр-цзе и обещал ему богатое приданое и деньги на обзаведение хозяйством.

Надо сказать, что у Чжан Хуа не было на это никакого желания и не хватало смелости подавать в суд на семью Цзя. Да и на первом же судебном разбирательстве человек, выступавший в качестве ответчика вместо Цзя Жуна, говорил:

– Чжан Хуа расторгнул брачный договор, а поскольку мы приходимся родственниками его будущей жене, мы взяли ее к себе, и ни о каком насилии не может быть и речи. Все дело в том, что Чжан Хуа просрочил нам уплату долга и, желая увильнуть от уплаты, возвел ложное обвинение на нашего младшего господина Цзя Жуна.

Судьи, разбиравшие дело, находились в родственных отношениях с семьями Ван и Цзя и, кроме того, получили взятку. Поэтому они обвинили Чжан Хуа в том, что он бродяга и занимается клеветой, и велели отколотить парня; Цин-эр дал стражникам за Чжан Хуа денег, и его поколотили не очень сильно. Затем Цин-эр снова стал подстрекать Чжан Хуа:

– Ведь этот брак заключили твои родители, вот и требуй, чтобы свадьба состоялась, и любой судья вынесет решение в твою пользу!

Чжан Хуа наконец решился и снова подал жалобу в суд. Ван Синь, разузнав об этом, объяснил судье, для чего это сделано, и тот вынес решение:

– Чжан Хуа, бравший в долг деньги у семьи Цзя, должен полностью их вернуть. Что же касается жены, то, если у Чжан Хуа есть средства, он может забрать ее!

Судья распорядился вызвать отца Чжан Хуа и объявить ему приговор. Отец Чжан Хуа, которому Цин-эр успел уже все рассказать, обрадовался, что наконец ему удастся женить сына и получить немало денег, поэтому прямо из суда отправился в дом Цзя с намерением забрать Эр-цзе.

Фын-цзе с перепуганным видом бросилась просить заступничества у матушки Цзя.

– Все это получилось потому, что супруга брата Цзя Чжэня не умеет устраивать подобные дела, – жаловалась она. – Оказывается, семья Чжан не расторгла брачный договор и решила подать на нас в суд. И вот теперь суд вынес такое решение.

Матушка Цзя приказала вызвать госпожу Ю и велела ей уладить дело по своему усмотрению.

– Поскольку твоя младшая сестра просватана с детства и договор о браке не был расторгнут, так поступать было нельзя, – заметила матушка Цзя. – Куда это годится, если люди подают на нас в суд?

– Как могло случиться, что брак оказался нерасторгнутым? – удивилась госпожа Ю. – Ведь этот Чжан Хуа даже деньги от нас получил…