Эти мысли немного успокоили Цзы-цзюань. Она уже почти засыпала, когда неожиданно во дворе послышался шум.

Кто хочет узнать, в чем было дело, пусть прочтет следующую главу.

Бао-юй и Бао-чай узнали, что состояние Фын-цзе ухудшилось, и торопливо встали с постели. Служанка со свечой помогла им одеться.

Во дворе они столкнулись со служанкой, посланной госпожой Ван.

– Супруге господина Цзя Ляня хуже, – рассказывала им девушка, – но она еще дышит, так что вы, второй господин, и ваша супруга можете не торопиться! У второй госпожи странная болезнь – начиная со времени третьей стражи и до самой четвертой стражи она говорила глупости: то требовала лодку, то просила дать ей паланкин, чтобы поехать в Цзиньлин записаться в какие-то реестры. Никто ничего не мог понять, а она все время плакала и кричала. Второй господин Цзя Лянь растерялся. Пришлось сделать вид, будто он пошел нанимать лодку и паланкин, и теперь он не может появиться на глаза жене – она с нетерпением дожидается его. Она сильно задыхается, и матушка приказала вам не ходить туда, пока вторая госпожа не скончается!

– Удивительно! – произнес Бао-юй. – Зачем она собирается в Цзиньлин?

– Неужели ты забыл сон, который когда-то тебе приснился? – потихоньку сказала ему Си-жэнь. – Я помню, ты еще говорил, что видел множество каких-то реестров. Наверное, и вторая госпожа Фын-цзе собирается ехать туда!

– Да, да! – закивал головой Бао-юй. – Как жаль, что я тогда не запомнил, что было записано в этих реестрах. Видимо, у каждого человека своя судьба. Я не мог до сих пор понять, куда ушла сестрица Линь Дай-юй, а сейчас, когда ты напомнила об этих реестрах, я кое-что понял. Если этот сон еще раз приснится мне, непременно внимательно прочту эти реестры, чтобы без гадателей знать, что кому предопределила судьба.

– Ну как с тобой разговаривать? – укоризненно произнесла Си-жэнь. – Я шучу, а ты всерьез! Если б ты даже заранее знал нашу судьбу, разве ты мог бы изменить ее?

– Боюсь, что заранее знать судьбу мне не дано, – согласился Бао-юй, – а если б даже я и знал, все равно не стал бы о вас беспокоиться!

– О чем вы? – спросила Бао-чай, приближаясь к ним.

– О сестре Фын-цзе, – поспешно ответил Бао-юй, желая предотвратить расспросы со стороны Бао-чай.

– Человек умирает, а вы вздумали судачить о нем, – заметила Бао-чай. – Когда-то ты говорил, будто я своими толкованиями судьбы Фын-цзе хотела навлечь на нее несчастье, но разве мое предсказание не сбывается?

– Да, да! – изумился Бао-юй. – Видимо, ты умеешь предвидеть! А не знаешь ли ты, что ожидает меня?

– Опять ты мелешь чепуху, – засмеялась Бао-чай. – То предсказание я в шутку растолковывала. Право, ты веришь в предсказания, как жена моего брата Сюэ Кэ! Когда ты потерял свою яшму, она побежала к Мяо-юй просить ее погадать. А когда получила от нее предсказание, которое никто не мог понять, она стала расхваливать Мяо-юй на все лады, как прекрасно она умеет отгадывать будущее, как постигла великую истину. Почему же Мяо-юй не могла предвидеть, что на нее самое обрушится страшная беда? Это ли умение знать заранее судьбу? Судьбу второй госпожи Фын-цзе я угадала случайно. Неужели ты думаешь, что я действительно знала, что с нею случится? Боюсь, что даже о своей собственной судьбе я ничего не могу сказать точно. Все эти предсказания – пустые слова, можно ли им верить?!

– Ладно, не будем говорить о Фын-цзе, – сказал Бао-юй. – Расскажи, как поживает сестрица Син Сю-янь, а то из-за своих неприятностей мы совсем о ней забыли. Почему ее свадьбу вы устроили кое-как? Даже не пригласили родных и друзей!

– Ничего ты не понимаешь, – возразила Бао-чай. – Родственниками нам приходятся только семья Ван и ваша семья. В семье Ван никого из достойных людей не осталось, а ваших не могли пригласить из-за траура по бабушке. На свадьбу приезжали только наши дальние родственники из других семей, но тебя там не было, поэтому ты не знаешь. Если подумать, то судьба Син Сю-янь почти ничем не отличается от моей. Когда ее просватали за Сюэ Кэ, мама хотела устроить настоящую свадьбу, но возникли препятствия: брат находится в тюрьме, и из сочувствия к его горю Сюэ Кэ отказался от пышной свадьбы; кроме того, у нас в семье были всякие неурядицы. Да и свадьбу пришлось устраивать очень поспешно, так как мама хотела поскорее забрать Сю-янь, которой в доме старшей госпожи Син приходилось очень тяжело, особенно после конфискации имущества. Я сама уговорила маму, чтобы свадьбу устроили поскорее, хотя из-за этого пришлось поступиться некоторыми обрядами и обычаями. Сейчас Сю-янь у нас чувствует себя спокойнее и оказывает моей маме в десять раз больше знаков внимания, чем я сама, да и по отношению к брату она усердно исполняет долг жены. С Сян-лин она дружна, и даже когда Сюэ Кэ не бывает дома, у них царит мир и согласие. Хотя живем мы хуже, чем раньше, зато мама довольна и ни о чем не беспокоится. Расстраивается она, только когда вспоминает Сюэ Паня. От него то и дело приезжают люди с просьбой прислать деньги на расходы. Спасибо Сюэ Кэ – он не забывает брата, достает деньги и помогает ему. Я слышала, что почти все наши дома в городе отданы под залог и остался лишь один дом, в который Сюэ Кэ собирается переселиться со своей женой.

– Зачем ему переселяться? – удивился Бао-юй. – Жили бы здесь, и тебе было бы удобнее навещать их. Ведь если они переедут, придется тратить целый день, чтобы побывать у них.

– Жить отдельно спокойнее, – возразила Бао-чай. – Да и почему они должны всю жизнь жить у родных?

Бао-юй хотел привести несколько доводов в доказательство того, что им не следовало переезжать, но в этот момент прибежала служанка госпожи Ван.

– Супруга господина Цзя Ляня скончалась! Там уже все собрались, просят и вас, второй господин, с супругой прийти!

Слезы показались на глазах Бао-юя. Бао-чай тоже была охвачена скорбью, но быстро овладела собой, чтобы не расстраивать Бао-юя.

– Чем плакать здесь, лучше пойдем туда! – сказала она.

Подойдя к дому, где жила Фын-цзе, они увидели покойницу, окруженную родственниками, которые горько рыдали. Бао-чай приблизилась к умершей и разразилась громкими воплями. Бао-юй вцепился в руку Цзя Ляня и тоже заплакал.

Все рыдали, и утешать плачущих было некому, только Пин-эр подходила к каждому и уговаривала успокоиться. Но никто не хотел ее слушать.

Цзя Лянь, совершенно подавленный, велел позвать Лай Да и приказал ему распорядиться насчет похорон. Сам он, известив Цзя Чжэна о смерти жены, отправился по хозяйственным делам. Однако все у него валилось из рук, и даже самые простые дела казались ему невыносимо тяжелыми. А когда он вспоминал, как легко управлялась со всем Фын-цзе, скорбь его усиливалась. Вид Цяо-цзе, которая безутешно оплакивала мать, еще более увеличивал его страдания.

Проплакав до рассвета, Цзя Лянь послал за Ван Жэнем.

Этот Ван Жэнь, который после смерти Ван Цзы-тэна воспользовался нерасторопностью Ван Цзы-шэна и прибрал к рукам все семейное достояние, за короткое время успел перессорить всех родственников. Как только он узнал о смерти сестры, он без промедления явился, чтобы поплакать над нею, и сразу выразил недовольство:

– Моя сестра, не жалея сил, управляла вашим хозяйством, и вам следовало бы подумать, как достойно проводить ее в последний путь. А у вас до сих пор ничего не готово.

Цзя Лянь, недолюбливавший Ван Жэня, не придал значения его словам и пропустил их мимо ушей.

Однако Ван Жэнь не унимался. Он позвал Цяо-цзе и стал наговаривать ей:

– Твоя мать вела хозяйство не так, как следовало. Она только и знала, что угождать старой госпоже, а о своих родственниках не вспоминала! Племянница моя! Ведь ты уже большая! Скажи, разве я когда-нибудь у вас что-либо требовал? Но сейчас, когда твоя мать умерла, ты во всех делах должна слушаться меня! Из всех твоих родственников по материнской линии у тебя остались только я да второй дядя! Я давно понял, что за человек твой отец: он уважает чужих, а своих и в грош не ставит! Когда у него умерла какая-то наложница Ю Эр-цзе, я слышал, что он не пожалел денег на ее похороны. Неужели, когда умерла твоя родная мать, ты не сумеешь уговорить его устроить похороны как следует?