Фын Цзы-ину пришлось убрать вещи. Посидев еще немного и поболтав о пустяках, он стал прощаться.

– Оставайтесь с нами ужинать, – пытался удержать его Цзя Чжэн.

– Спасибо, – ответил тот. – Извините, если я своим приходом вас побеспокоил!

– Да что вы! – воскликнул Цзя Чжэн.

Как раз в то время, когда происходил этот разговор, появился мальчик-слуга с известием:

– Пришел старший господин!

И в тот же момент на пороге появился Цзя Шэ. Все поздоровались с ним и обменялись обычными при встречах фразами. Затем были поданы вино и закуски. Когда выпили по четыре-пять кубков, разговор снова зашел о заморских вещах.

– Такие вещи очень трудно сбывать, – вздыхал Фын Цзы-ин. – Только люди с вашим положением в состоянии покупать их, а что касается остальных, то тут дело безнадежное.

– Не всегда, – произнес Цзя Чжэн.

– Мы сейчас живем не так, как прежде, – подтвердил Цзя Шэ, – наше богатство – одна видимость.

– А как себя чувствует старший господин Цзя Чжэнь? – осведомился Фын Цзы-ин. – Я недавно встретился с ним, говорили о домашних делах, и он жаловался, что вторая жена его сына намного хуже покойной госпожи Цинь. Из какой семьи вторая жена? Я его так и не спросил.

– Из здешней знатной семьи, – отвечал Цзя Чжэн, – это дочь господина Ху, бывшего правителя столичного округа.

– Господина Ху я прекрасно знаю, – сказал в ответ Фын Цзы-ин, – но детей в его семье воспитывают не так, как следовало бы. Впрочем, не беда – прежде всего нужно, чтобы сама девушка была хороша.

– Кстати, я слыхал, будто в государственном совете шел разговор о повышении Цзя Юй-цуня, – вставил Цзя Лянь.

– Было бы неплохо, – отозвался Цзя Чжэн. – Не знаю только, утвердят ли его.

– Надо полагать, что утвердят, – сказал Цзя Лянь.

– Кстати, я сегодня был в ведомстве чинов и тоже слышал об этом, – добавил Фын Цзы-ин. – Этот господин Цзя Юй-цунь приходится вам родственником?

– Да, – подтвердил Цзя Чжэн.

– Каким образом он сделал карьеру? – спросил Фын Цзы-ин.

– Это длинная история, – ответил Цзя Чжэн. – Он родился в округе Хучжоу, в Чжэцзяне, а затем переселился в Сучжоу, где ему не повезло. Некий Чжэнь Ши-инь, который был с ним в дружеских отношениях, неизменно помогал ему, благодаря чему Цзя Юй-цунь выдержал экзамен на ученую степень цзинь-ши, получил назначение на должность начальника уезда и взял себе в наложницы служанку из семьи Чжэнь, а затем сделал ее законной женой. Что касается Чжэнь Ши-иня, то он разорился и бесследно исчез. Затем Цзя Юй-цуня сняли с должности. В то время он еще не был знаком с нами. Линь Жу-хай, который был мужем моей сестры и занимал в то время должность сборщика соляного налога в Янчжоу, пригласил Юй-цуня на должность домашнего учителя для своей дочери Дай-юй, то есть для моей племянницы. Но потом Цзя Юй-цуню стало известно, что таких, как он, восстанавливают в должностях, и он собрался поехать в столицу. Как раз и моя племянница собиралась ехать к нам, и Линь Жу-хай поручил ему присматривать за девочкой в пути. Кроме того, у Цзя Юй-цуня было рекомендательное письмо ко мне, в котором содержалась просьба о покровительстве. Он показался мне человеком неплохим, и мы часто с ним встречались. Оказалось, что он во всех подробностях знал все наши дела во дворцах Жунго и Нинго со времен Дай-шаня и Дай-хуа. Это и сблизило нас. – Цзя Чжэн засмеялся, а затем продолжал: – Но последние годы показали, что Цзя Юй-цунь – большой проныра и сумел с должности начальника области пролезть в цензоры, а еще через несколько лет он стал шиланом в ведомстве чинов! Но этого мало – его перевели на должность начальника военного ведомства! После всего этого он в чем-то провинился, его понизили в звании на три ступени, но сейчас собираются повышать вновь!

– В жизни человека трудно предвидеть взлеты и падения, повышения и понижения по службе, – заметил Фын Цзы-ин.

– Все дела в Поднебесной совершаются по единым законам, – сказал Цзя Чжэн. – Взять хотя бы ваши жемчужины. Большая жемчужина подобна человеку, обладающему счастьем, – ведь от нее зависят все остальные жемчужины! Если бы вдруг той большой жемчужины не стало, вокруг кого собирались бы маленькие? Так и в жизни – если умирает глава семьи, дети, родственники и друзья разбредаются кто куда. Не успеешь оглянуться, как расцвет сменяется упадком. Все происходит так же внезапно, как рассеиваются весенние облака или опадают с деревьев осенние листья. Вот и подумайте, интересно ли быть чиновником! Я не говорю о Цзя Юй-цуне. Я хочу привести для сравнения семью Чжэнь, которая прежде занимала одинаковое с нами положение и имела одинаковые заслуги, титулы и звания. Мы всегда поддерживали с этой семьей тесные отношения. Несколько лет назад они приезжали в столицу и присылали к нам людей справляться о здоровье. Тогда они еще были богатыми и самостоятельными. Но потом они лишились имущества, и больше мы о них ничего не слышали. Не знаю, что с ними сейчас, и это меня очень беспокоит.

– Между прочим, о какой жемчужине идет речь? – спросил вдруг Цзя Шэ.

Цзя Чжэн и Фын Цзы-ин рассказали ему.

– И все же с нашей семьей не случится такого, как с семьей Чжэнь, – уверенно произнес Цзя Шэ.

– Вашей семье действительно бояться нечего, – заметил Фын Цзы-ин. – Прежде всего о вас сверху заботится Гуй-фэй; кроме того, у вас много родственников, да и в семье вашей, начиная от старой госпожи вплоть до молодых господ, никто не занимается обманом и вымогательствами.

– Обманщиков и вымогателей у нас нет, это верно, – согласился Цзя Чжэн, – но и талантливых и добродетельных тоже нет. Как можно, ничего не делая, жить за счет аренды и налогов?

– Не будем об этом говорить! – оборвал его Цзя Шэ. – Давайте лучше пить!

Все осушили по нескольку кубков вина, а затем принялись за еду.

В это время подошел слуга Фын Цзы-ина и шепнул что-то на ухо своему господину. Фын Цзы-ин поднялся и поспешно стал прощаться.

– Что ты ему сказал? – спросил Цзя Шэ у слуги.

– На улице снег, и к тому же стемнело. Уже ударили в доску[37], – отвечал слуга.

Когда Цзя Чжэн послал слуг посмотреть, что делается во дворе, снег лежал слоем толще одного вершка.

– Вы убрали вещи, которые только что мне показывали? – спросил Цзя Чжэн.

– Убрал, – ответил Фын Цзы-ин. – Если вы передумаете и захотите купить их, цену, конечно, можно будет уменьшить.

– Я учту, – ответил Цзя Чжэн.

– Хорошо, буду ждать, – сказал Фын Цзы-ин. – Во дворе холодно, так что не провожайте меня!

Цзя Шэ и Цзя Чжэн велели Цзя Ляню проводить Фын Цзы-ина.

Если вас интересует, что произошло дальше, прочтите главу девяносто третью.

После того как ушел Фын Цзы-ин, Цзя Чжэн вызвал к себе привратника.

– Ты не знаешь, по какому поводу Линьаньский бо прислал мне сегодня приглашение? – спросил он.

– Я расспрашивал об этом, – отвечал привратник. – Приглашение не связано ни с каким семейным праздником. Просто во дворец Наньаньского вана приехала труппа артистов, очень знаменитая. Господину Линьаньскому бо труппа так понравилась, что он пригласил ее к себе на два дня и теперь созывает друзей посмотреть спектакли и повеселиться. Подарков вам, по всей вероятности, делать не нужно!

В это время к Цзя Чжэну подошел Цзя Шэ.

– Ты поедешь? – осведомился он у младшего брата.

– Разве можно не поехать, если господин бо так благосклонен ко мне и считает меня своим другом?! – произнес Цзя Чжэн.

Тут снова появился привратник и доложил Цзя Чжэну:

– Пришел письмоводитель из ямыня, он просит вас завтра непременно прибыть на службу, потому что сверху прислали особо важное дело.

– Хорошо, – отозвался Цзя Чжэн.

Затем явились два управляющих, ведавших сбором арендной платы в поместьях, справились о здоровье Цзя Чжэна и молча встали в сторонку.