Отослав женщину, Фын-цзе отправилась к матушке Цзя. Но об этом мы рассказывать не будем.
Как-то раз Цзя Чжэн играл в облавные шашки с Чжань Гуаном. Количество окруженных шашек у обоих было почти одинаково, и борьба шла лишь из-за одного угла.
В это время вошел мальчик-слуга, дежуривший у вторых ворот, и доложил:
– Вас желает видеть старший господин Фын Цзы-ин.
– Проси, – отвечал Цзя Чжэн.
Мальчик вышел, а Цзя Чжэн встал навстречу гостю. Фын Цзы-ин вошел в кабинет, опустился на стул и, поглядев на доску, сказал:
– Играйте, играйте! Я посмотрю, как пройдет партия!
– На мою игру и смотреть не стоит! – заметил Чжань Гуан.
– Не скромничайте, – сказал Фын Цзы-ин.
– У вас какое-нибудь дело ко мне? – осведомился Цзя Чжэн.
– Ничего особенного, – ответил Фын Цзы-ин. – Продолжайте играть, а я у вас поучусь.
– Господин Фын Цзы-ин наш друг, и если у него нет ко мне дела, давай закончим партию, а потом побеседуем с ним, – сказал Цзя Чжэн, обращаясь к Чжань Гуану. – Пусть господин Фын Цзы-ин посмотрит за нашей игрой!
– Вы на что-нибудь играете?
– Да, – отвечал Чжань Гуан.
– Если так, то подсказывать нельзя, – заметил Фын Цзы-ин.
– Подсказывайте, если хотите, – разрешил Цзя Чжэн. – Все равно он проиграл больше десяти лян серебра и ему не отыграться! Придется ему устраивать угощение!
– Не возражаю! – воскликнул Чжань Гуан.
– Как, почтенный друг, вы играете наравне с господином Чжань Гуаном? – спросил Фын Цзы-ин.
– Сначала мы играли наравне, и он проиграл, – отвечал шутливым тоном Цзя Чжэн, – я уступил ему две шашки, и он опять проиграл. При этом он еще несколько раз брал ходы обратно и сердился, если я не хотел отдавать.
– Ничего подобного не было, – возразил Чжань Гуан.
– Посмотрите и убедитесь сами, – предложил Цзя Чжэн гостю.
Продолжая шутить, они закончили игру. При подсчете очков оказалось, что окруженных шашек у Чжань Гуана было на семь штук больше, чем у Цзя Чжэна.
– Исход партии решила борьба за последний угол, – сказал Фын Цзы-ин.
– Простите меня, я заигрался, – извинился Цзя Чжэн, – давайте теперь поговорим!
– Я с вами давно не виделся и просто пришел вас навестить, – начал Фын Цзы-ин. – Кроме того, я хотел вам рассказать, что правитель провинции Гуанси прибыл на аудиенцию к государю и привез с собой четыре любопытных заморских вещи, которые могли бы служить отличными подарками… Это прежде всего – ширма из двадцати четырех створок, вырезанная из красного дерева; в каждую створку ее вставлены пластины из каменной селитры, а на них выгравированы реки и горы, люди и животные, башни и пагоды, цветы и птицы. На одной из створок изображено пятьдесят или шестьдесят девушек в придворных одеяниях, и называется эта картина «Весенний рассвет в Ханьском дворце». Брови, губы, глаза и носы, складки одежды у девушек вырезаны необычайно тонко и чисто. Фон и композиция картины – изумительны. Я думаю, что этой ширме место в главном зале вашего «сада Роскошных зрелищ». Есть также часы высотою в три чи с боем; по форме они представляют мальчика, который держит в руках циферблат и указывает время, причем через определенные промежутки внутри часов раздается музыка. Эти вещи громоздкие и тяжелые, и я их не принес. Другие две вещи легче, и они находятся при мне. Кстати, они самые интересные.
С этими словами он вынул из-под халата небольшую парчовую коробку, завернутую в белый шелк несколькими слоями, развернул ее и вытащил стеклянную коробочку, отделанную внутри золотом. На дне коробочки, оклеенном темно-красным крепом, лежала ослепительно сверкающая жемчужина величиной с орех.
– Говорят, что это так называемая «жемчужина-мать», – пояснил Фын Цзы-ин и попросил: – Дайте, пожалуйста, блюдо!
Чжань Гуан подал ему лаковый чайный поднос.
– Подойдет? – спросил он.
– Подойдет, – ответил Фын Цзы-ин.
Он вытащил из-за пазухи белый шелковый сверточек, высыпал на поднос несколько меленьких жемчужинок, положил туда «жемчужину-мать» и поставил поднос на столик. Жемчужинки быстро покатились по подносу и окружили большую жемчужину. Затем Фын Цзы-ин поднял с подноса большую жемчужину, но маленькие, словно приклеенные, держались на ней.
– Поразительно! – воскликнул Чжань Гуан.
– Такое бывает, – заметил Цзя Чжэн, – большую жемчужину потому и называют матерью, что маленькие стремятся к ней.
– Где шкатулка? – спросил Фын Цзы-ин у пришедшего с ним мальчика-слуги.
Мальчик тотчас же протянул ему узорчатую шкатулку из грушевого дерева.
Фын Цзы-ин открыл шкатулку. Внутри она была оклеена полосатой парчой, и лежала в ней стопочка тончайшего шелка цвета индиго.
– Что это? – не удержался от вопроса Чжань Гуан.
– Полог из шелка «цзяосяо», – ответил Фын Цзы-ин.
Стопочка шелка, которую он вынул из шкатулки, оказалась не более пяти вершков в длину, а в толщину не достигала и половины вершка.
Фын Цзы-ин начал раскладывать стопку слой за слоем, но, когда дошел до десятого слоя, места на столе не хватило.
– Видите, остается еще два слоя, – сказал он при этом, – чтобы развернуть полог до конца, надо пойти в высокую комнату, иначе не хватит места. Шелк, из которого соткан этот полог, выделывают драконы «цзяо». Этот полог можно поставить в знойную погоду в зале или в комнате; сквозь него не смогут пробраться ни комары, ни мухи, но зато под ним будет светло и прохладно.
– Не разворачивайте до конца, – попросил Цзя Чжэн, – потом трудно будет сложить!
Фын Цзы-ин и Чжань Гуан сложили полог и убрали его.
– За все четыре вещи просят не слишком дорого, – продолжал между тем Фын Цзы-ин, – всего двадцать тысяч лян серебра. Причем за «жемчужину-мать» – десять тысяч, за полог – пять тысяч и за ширму с картиной «Весенний рассвет в Ханьском дворце» вместе с часами – тоже пять тысяч.
– Разве я в состоянии покупать такие вещи?! – воскликнул Цзя Чжэн. – Да и зачем они мне?
– Неужели для них не найдется места во дворце? – покачал головой Фын Цзы-ин. – Вы же приходитесь родственником государю!
– Вещи, конечно, там подошли бы, – согласился Цзя Чжэн, – но где взять деньги, чтобы их купить? Ладно, я велю показать старой госпоже!
– Вот это правильно, – одобрил его решение Фын Цзы-ин.
Цзя Чжэн поручил слуге сказать Цзя Ляню, чтобы он отнес вещи к матушке Цзя и чтобы их просмотрели также госпожа Ван, госпожа Син и Фын-цзе.
Цзя Лянь поспешил исполнить его приказание. Показав женщинам полог и «жемчужину-мать», он добавил:
– Фын Цзы-ин имеет также ширму и часы с музыкой. За все вместе просят двадцать тысяч лян.
– Вещи, разумеется, хорошие, но где мы возьмем столько денег? – первая промолвила Фын-цзе. – Ведь мы не правители провинций, и подносить государю такие подарки, как они, не можем. Я уже несколько лет думаю о том, что нам следовало бы позаботиться о приобретении недвижимого имущества, например земель, доходы с которых шли бы на жертвоприношения предкам, и вообще всяких поместий. Только в этом случае нашим потомкам не будет угрожать полное разорение, если даже им встретятся трудности. А что касается этих вещей, то я считаю, что их покупать не стоит. Не знаю, как об этом думают бабушка, господа и госпожи. Если господину Цзя Чжэну желательно купить эти вещи, пусть покупает!
– Девочка рассуждает правильно, – одобрительно заметила матушка Цзя.
– В таком случае вернем вещи, – сказал Цзя Лянь. – Собственно говоря, господин Цзя Чжэн велел мне показать их вам только потому, что они могли бы послужить неплохими подарками для государя. Разве речь шла о том, чтобы купить их для нас?.. Бабушка еще не успела рта раскрыть, как ты наговорила целый короб! В тоску можешь вогнать.
С этими словами он собрал вещи и отнес их обратно к Цзя Чжэну.
– Старая госпожа не желает покупать, – сказал он Цзя Чжэну, а потом, обращаясь к Фын Цзы-ину, добавил: – В том, что вещи хороши, никто не сомневается, но только денег на их покупку у нас нет. Я постараюсь найти покупателя и дам вам знать.
