Но теперь она уже не скорбела и не убивалась, а, наоборот, хотела поскорее умереть.

Цзы-цзюань и Сюэ-янь продолжали заботливо ухаживать за своей барышней. Они не решались никому рассказывать о болезни Дай-юй, так как боялись, что если позвать Фын-цзе, она снова скажет, что они поднимают шум из-за пустяков.

Между тем Цю-вэнь возвратилась к себе. Матушка Цзя как раз проснулась после полуденного сна и, заметив беспокойство на лице служанки, спросила:

– В чем дело?

Перепуганная Цю-вэнь без утайки рассказала ей обо всем, что произошло.

– Вот беда-то! – переполошилась матушка Цзя.

Служанки тоже переполошились, позвали госпожу Ван и Фын-цзе, и матушка Цзя передала им рассказ Цю-вэнь.

– Кто же проговорился? – недоумевала Фын-цзе. – Ведь я всем строго-настрого наказывала молчать! Вот и возникло затруднение, о котором я говорила!

– Не стоит придавать этому слишком большого значения, – проговорила матушка Цзя. – Сначала надо пойти посмотреть, что с девочкой.

Сопровождаемая госпожой Ван и Фын-цзе, она отправилась к Дай-юй. Первое, что им бросилось в глаза, когда они вошли в комнату Дай-юй, было белое как мел лицо девушки, которая еле дышала. Неожиданно Дай-юй закашлялась, служанка подставила ей плевательницу, и Дай-юй выплюнула сгусток крови. Всех охватило смятение.

Дай-юй приоткрыла глаза и, увидев матушку Цзя, прерывающимся голосом проговорила:

– Бабушка! Зря вы любили меня! Я не оправдала ваших надежд!

Слова эти словно перевернули всю душу матушки Цзя.

– Милое дитя, – сдавленным голосом произнесла она, – постарайся скорее выздороветь! Все будет хорошо!

Дай-юй еле заметно улыбнулась и вновь закрыла глаза. Неслышно вошла девочка-служанка и сообщила Фын-цзе:

– Пришел доктор.

Женщины и девушки поспешили скрыться. Доктор Ван в сопровождении Цзя Ляня вошел в комнату, исследовал пульс больной и заявил:

– Ничего особенного нет. Какое-то сильное расстройство подействовало на печень, и печень не может принимать крови, вследствие чего у больной плохое самочувствие. Ей необходимо принять кровоостанавливающее лекарство, тогда можно будет надеяться на выздоровление.

Доктор Ван в сопровождении Цзя Ляня вышел, чтобы написать рецепт.

Матушка Цзя, на которую состояние Дай-юй произвело тяжелое впечатление, вышла из комнаты вместе с Фын-цзе и другими и потихоньку, чтобы никто не слышал, сказала им:

– Мне кажется, девочку вылечить не удастся! Только не подумайте, что я хочу своими словами накликать на нее несчастье! Придется приготовить все необходимое на случай похорон! Если она поправится, у нас будет меньше хлопот. Ведь в ближайшее время у нас их и так будет немало. Одна свадьба чего стоит!

Фын-цзе кивнула.

Затем матушка Цзя стала расспрашивать Цзы-цзюань, кто рассказал обо всем Дай-юй.

– Дети с малых лет росли вместе, – печально вздохнула матушка Цзя, – так что немудрено, что они привязаны друг к другу. Я очень любила Дай-юй, потому что думала, что она взрослая, приобрела жизненный опыт и понимает, какая судьба ей уготована. Если у нее другие взгляды на женскую долю, нечего ее жалеть! Напрасно я расточала на нее свою любовь! Меня очень обеспокоил ваш рассказ.

Затем она возвратилась к себе, позвала Си-жэнь и стала расспрашивать ее. Си-жэнь рассказала о нынешнем состоянии Дай-юй, повторила все, что незадолго перед этим рассказывала госпоже Ван о взаимоотношениях Бао-юя и Дай-юй.

– Я только сейчас ее видела, она не совсем помешалась, – сказала матушка Цзя. – То, о чем ты рассказала, у меня не укладывается в голове! Мы в нашей семье не считаемся с сердечными болезнями! Я истрачу сколько угодно денег, лишь бы вылечить Дай-юй! Но если причина ее болезни кроется в другом, я даже не стану ее жалеть!

– О сестрице Линь можете не беспокоиться, бабушка, – заверила ее Фын-цзе, – за ней будут присматривать доктор и Цзя Лянь. Сейчас самое главное – договориться окончательно с тетушкой. Сегодня утром мне сообщили, что покои для новобрачных уже обставлены. Бабушка, вам с госпожой Ван нужно было бы пойти к тетушке Сюэ окончательно обо всем договориться. Меня только беспокоит, что сестра Бао-чай дома и при ней вести подобные разговоры неудобно. Может быть, пригласить тетушку сюда? Так было бы проще.

– Ты права, – одобрительно заметили матушка Цзя и госпожа Ван. – Но сегодня уже поздно, а завтра непременно пригласим ее.

Затем матушка Цзя села ужинать, а Фын-цзе и госпожа Ван ушли к себе. Но это уже не так интересно.

На следующий день после завтрака Фын-цзе, желая испытать Бао-юя, вошла к нему в комнату и прямо заявила:

– Второй господин, тебе предстоит большая радость! Тебя хотят женить! Отец назначил счастливый день для свадьбы!

Бао-юй только глядел на Фын-цзе широко раскрытыми глазами, улыбался и еле заметно кивал головой.

– Он решил взять тебе в жены сестрицу Линь Дай-юй, – продолжала Фын-цзе. – Ну как, доволен?

Бао-юй громко расхохотался, и, глядя на него, Фын-цзе не могла понять, в здравом он уме или помешан. Поэтому она повторила:

– Твой батюшка сказал, что возьмет тебе в жены сестрицу Линь Дай-юй, но только в том случае, если ты поправишься. А если ты и дальше будешь таким же глупым, он вообще тебя не женит.

– Глуп не я, а ты! – с серьезным видом заявил Бао-юй и, поднявшись, добавил: – Я пойду навещу сестрицу Дай-юй, нужно ее успокоить!

– Сестрице Дай-юй уже обо всем известно, – поспешно сказала Фын-цзе, удерживая его за руку. – Ведь ей предстоит стать твоей женой, поэтому она смущается и встречаться с тобой ей неудобно.

– А когда меня женят, увидимся мы с нею хоть раз? – спросил Бао-юй.

Фын-цзе стало смешно, но вопрос Бао-юя встревожил ее, и она озабоченно подумала:

«Си-жэнь не ошиблась. При упоминании имени сестрицы Линь в его речах проскальзывает здравый смысл, хотя он по-прежнему мелет всякий вздор. Если он действительно в здравом уме и увидит, что его женили не на барышне Линь Дай-юй, он взбесится, как затравленный тигр, и тогда его не унять!»

Однако Фын-цзе быстро овладела собой и сказала:

– Если ты будешь благоразумным, то увидитесь! А если будешь безумствовать, она не пустит тебя на глаза.

– У меня только одно сердце, и я давно отдал его сестрице Линь Дай-юй, – сказал юноша. – Если она придет ко мне, она принесет его и снова вложит в мою грудь.

Выслушав слова Бао-юя, показавшиеся ей бессмысленными, Фын-цзе вышла из комнаты и отправилась к матушке Цзя. Когда она повторила ей, что говорил Бао-юй, матушка Цзя тоже засмеялась, но вместе с тем ей стало больно.

– Я все понимаю, – сказала она. – Не нужно обращать на него внимания. Пусть Си-жэнь его успокоит!

Вскоре пришла госпожа Ван. Они вместе отправились к тетушке Сюэ. Сначала для приличия справились о ее делах, потом сказали, что давно ее не видели и пришли навестить.

Растроганная тетушка Сюэ во всех подробностях рассказала, как обстоят дела с Сюэ Панем.

Потом все выпили чаю. Тетушка Сюэ хотела было послать служанку за Бао-чай, но Фын-цзе удержала ее:

– Не нужно!.. Бао-чай ничего не должна знать. Старая госпожа просто хотела навестить вас, и, кроме того, ей нужно кое о чем с вами посоветоваться. Вот она и приглашает вас к себе…

– Да, да, – закивала головой тетушка Сюэ.

Затем все поболтали о пустяках и разошлись.

Вечером тетушка Сюэ пришла к матушке Цзя, поклонилась ей, а затем отправилась навестить госпожу Ван. Здесь речь зашла о Ван Цзы-тэне, и все, конечно, всплакнули.

– Я только что была у старой госпожи, – сказала между тем тетушка Сюэ. – Бао-юй выходил ко мне справляться о здоровье, и я не заметила ничего особенного, кроме того, что он похудел. Почему вы говорите, что он плох?

– Это просто бабушка волнуется, на самом деле ничего страшного нет, – поспешила вставить Фын-цзе. – Нынче наш господин Цзя Чжэн собирается ехать к новому месту службы, и старая госпожа не знает, через сколько лет он вернется. Старая госпожа думает, что ему будет спокойнее, если он будет знать, что Бао-юй женат, и, кроме того, она надеется, что женитьба на Бао-чай доставит Бао-юю прилив радости, а ее «золотой замок» поможет ему избавиться от наваждений, и он выздоровеет.