Только одна Дай-юй, услышав о счастливом предзнаменовании, затрепетала от радости и промолвила:
– Я тоже знаю подобный случай. В некоей семье Тянь во дворе росло терновое дерево, и когда три брата рассорились и разделили имущество, оно засохло. Братья раскаялись в том, что совершили, вновь стали жить вместе, и дерево снова расцвело. Из этого ясно, что судьбы трав и деревьев связаны с судьбами людей. Вот сейчас, например, брат Бао-юй стал усердно учиться, мой дядя этому рад, и деревца снова расцвели.
– Девочка привела замечательный пример, – обрадовались матушка Цзя и госпожа Ван, выслушав Дай-юй.
Между тем Цзя Шэ, Цзя Чжэн, Цзя Хуань и Цзя Лань тоже пришли, чтобы полюбоваться цветущей яблонькой.
– По-моему, эти деревца нужно срубить, – сразу же сказал Цзя Шэ. – Не иначе как здесь кроются проделки нечистой силы!
– Если смотреть на сверхъестественное как на естественное, то оно теряет свою сверхъестественность, – возразил Цзя Чжэн. – Пусть деревца цветут, незачем их рубить!
– Кто это вздумал говорить здесь глупости? – недовольным тоном произнесла матушка Цзя. – Какая может быть нечистая сила, если цветы сулят человеку радость?! Если это доброе предзнаменование и оно сбудется, будем радоваться все; если же предзнаменование дурное, в ответе буду я одна! Так что не мелите вздор!
Цзя Чжэн не осмелился больше произнести ни слова и, стараясь скрыть свое смущение, вышел вместе с Цзя Шэ.
Матушка Цзя, будучи в прекрасном настроении, велела передать на кухню, чтобы немедленно приготовили вино и закуски – она хотела любоваться цветами.
– Бао-юй, Хуань-эр, Лань-эр! – приказала она. – Каждый из вас должен сочинить по одному стихотворению в честь такого радостного события! Девочка Дай-юй только что поправилась, и ее утруждать не нужно. Но если она пожелает, пусть поправляет их.
Затем матушка Цзя обратилась к сидевшей напротив нее Ли Вань:
– А ты и все остальные будете пить со мной вино!..
– Слушаюсь, – ответила Ли Вань и укоризненно прошептала Тань-чунь: – Это все ты затеяла!..
– Почему я? – удивилась Тань-чунь. – Ведь нас же не заставили сочинять стихи!
– А не ты ли придумала создать поэтическое общество?! – напомнила Ли Вань. – Вот и приходится теперь воспевать яблоньки!
Все рассмеялись.
Вскоре накрыли столы, и все принялись за вино. Стараясь развеселить матушку Цзя, девушки говорили только о веселом.
Бао-юй подошел к бабушке, чтобы налить ей вина, и за это время сочинил четверостишие:
Какая причина, что яблонька наша
весною нежданно увяла?
Кто может сказать, почему она ныне
цветов распустила немало?
Она, видно, бабушке нашей желает
прожить еще долгие годы,
Коль, сливу она обогнав, распустилась,
чуть солнце теплей засияло.
Затем Цзя Хуань сочинил стихотворение, которое гласило:
Травы, деревья ростки выпускают,
если приходит весна;
Яблонька только про это забыла,
спутала время она.
Часто ли встретить случается людям
в мире у нас чудеса?
Наша семья ее цвет увидала
этой зимою одна.
Желая выразить матушке Цзя особое почтение, Цзя Лань написал сочиненное им стихотворение уставным почерком и преподнес ей. Матушка Цзя велела прочесть его стихотворение вслух. Ли Вань стала читать:
Их прелесть, прикрытая дымкою тонкой,
увяла в весенние дни, —
Но алые нежно, под инеем зимним,
под снегом раскрылись они.
Не надо злословить, что опыта мало
они в своей жизни скопили, —
К бокалу вина прибавляя нам радость,
они нас решили пленить.
Выслушав стихотворение до конца, матушка Цзя промолвила:
– Я не очень разбираюсь в стихах, но мне кажется, что Лань-эр сочинил хорошо, а Хуан-эр – плохо… А теперь давайте есть!
Бао-юй был очень доволен, что у матушки Цзя хорошее настроение, и подумал:
«Яблоньки засохли в тот год, когда умерла Цин-вэнь, а ныне снова расцвели. Для всех нас это счастливое предзнаменование, и только Цин-вэнь не может воскреснуть подобно цветам!»
Радость его сменилась скорбью, но тут он вспомнил, как Цяо-цзе говорила, что Фын-цзе обещала дать ему в служанки У-эр, и подумал: «А может быть, цветы распустились по случаю прихода этой девочки?..»
Он снова обрадовался и принялся шутить и смеяться.
Матушка Цзя еще довольно много времени провела в саду. Наконец она, опираясь на плечо Чжэнь-чжу, отправилась к себе. Госпожа Ван и все остальные последовали за нею.
Навстречу им попалась Пин-эр, которая со смехом проговорила:
– Моя госпожа узнала, что старая госпожа любуется цветами, но сама никак не могла прийти и послала меня прислуживать ей. Она велела передать Бао-юю два куска красного шелка, чтобы он украсил яблоньки. Пусть это расценивается как поздравление моей госпожи в связи с радостным событием.
Си-жэнь взяла у нее шелк и поднесла матушке Цзя.
– Как хорошо придумала Фын-цзе! – воскликнула матушка Цзя. – Оригинальное поздравление!
– Когда вернешься домой, от имени Бао-юя поблагодари свою госпожу, – сказала Си-жень, обращаясь к Пин-эр. – Если ее пожелание сбудется, мы все будем рады!
– Ай-я! – вдруг воскликнула матушка Цзя. – Подумайте только – Фын-цзе больна, но обо всем помнит, обо всем беспокоится! Ее подарок как раз кстати!
Наконец матушка Цзя удалилась, а Пин-эр сказала Си-жэнь:
– Моя госпожа считает странным, что цветы распустились в такое время. Она уверена, что это не к добру! Но, не желая, чтобы в доме тревожились, она просит тебя украсить яблоньки красным шелком, чтобы все думали, что их несвоевременное цветение предвещает радостное событие, и тогда всякие толки и пересуды прекратятся.
Си-жэнь кивнула, а затем проводила Пин-эр. Но это уже не столь важно.
Сейчас речь пойдет о Бао-юе. В это утро, одетый в меховую шубку, он отдыхал у себя дома. Когда ему сказали, что распустились цветы, он то и дело выбегал смотреть на них, радовался и восхищался, позабыв обо всех горестях и печалях. Узнав, что в сад идет матушка Цзя, он надел курму и поспешил ей навстречу.
Он одевался очень быстро и забыл надеть свою чудотворную яшму. После ухода матушки Цзя он переоделся в обычную одежду, и Си-жэнь, не видя у него на шее яшмы, удивленно спросила:
– А где яшма?
– Я не надевал ее. Переодеваясь, я положил ее на столик, – ответил Бао-юй, – на тот, что стоит на кане.
Си-жэнь поглядела, но яшмы на столике не оказалось. Она стала искать повсюду – нигде никакого следа. От страха она вся покрылась холодным потом.
– Не волнуйся, яшма никуда не могла деваться, – стал успокаивать ее Бао-юй. – Расспроси служанок!
Си-жэнь решила, что яшму из озорства спрятали Шэ-юэ или кто-то из других служанок.
– Вот дрянь! – стала ругать она Шэ-юэ. – Надо знать шуткам меру! Куда ты спрятала яшму? Если ты ее потеряешь, не жить нам на белом свете!
– Что ты! – сделавшись сразу серьезной, воскликнула Шэ-юэ. – Разве с такими вещами можно шутить?! Не говори глупостей! Ты, наверное, с ума сошла. Может, ты сама ее спрятала?
Си-жэнь поняла, что Шэ-юэ не шутит, и сказала:
