– Безобразие! – возмутился Цзя Чжэнь. – Ну-ка, свяжите Бао Эра, и – как бишь его – Хэ Саня! А где Чжоу Жуй?

– Когда началась драка, он сбежал, – доложил привратник.

– Приведите его ко мне! – распорядился Цзя Чжэнь. – Не хватало еще таких безобразий!

Слуги поддакнули.

Во время этого скандала вернулся домой Цзя Лянь. Цзя Чжэнь рассказал ему о случившемся.

– Да что это такое! – возмутился Цзя Лянь и тоже послал людей за Чжоу Жуем.

Видя, что скрыться все равно не удастся, Чжоу Жуй пришел, и Цзя Чжэнь велел связать его.

– То, что вы оба здесь недавно болтали, совершенно не имеет значения, – обрушился на него Цзя Лянь, – старший господин был прав, что вас одернул! Почему после этого произошла драка? Вам самим драться непростительно, а ты еще втянул в драку какого-то мерзавца Хэ Саня! Вместо того чтобы разнять дерущихся, ты сбежал!

Он несколько раз пнул Чжоу Жуя ногой.

– Бить одного Чжоу Жуя ни к чему, – остановил его Цзя Чжэнь и крикнул, чтобы Бао Эру и Хэ Саню дали по пятидесяти плетей и выгнали. Затем он принялся советоваться с Цзя Лянем по наиболее важным делам.

Относительно случившегося слуги за глаза высказывали всевозможные мнения: одни говорили, что Цзя Чжэнь поступил так круто, чтобы замазать свои грешки; другие утверждали, что он не умеет улаживать споры между слугами, а третьи считали, что он вообще нехороший человек.

– Разве второй господин Цзя Лянь взял сюда Бао Эра не потому, что в свое время он помогал ему улаживать неприятности, возникшие из-за сестер Ю? – говорили слуги. – Если Бао Эра обвинили, что он не справляется со своими делами, так это только потому, что его жена не сумела угодить господину Цзя Ляню.

Надо сказать, что людей во дворце Жунго было много, все они в большей или меньшей мере любили посплетничать, поэтому слухи ходили всякие, даже самые невероятные.

Но об этом мы сейчас рассказывать не будем, а обратимся к Цзя Чжэну. После того как он получил высокую должность в ведомстве работ, многие в доме разбогатели. Прослышав об этом, Цзя Юнь решил тоже кое-что урвать. Сговорившись с несколькими подрядчиками и обусловив себе часть прибыли, он накупил всевозможных вышивок и отправился к Фын-цзе просить покровительства.

Фын-цзе была дома. Незадолго перед этим к ней пришла девочка-служанка и доложила:

– Старший господин Цзя Чжэнь и второй господин Цзя Лянь страшно рассердились из-за драки, которая произошла у ворот.

Фын-цзе не знала, в чем дело. Она хотела послать служанок разузнать подробности, но в это время явился сам Цзя Лянь и все ей рассказал.

– Дело пустяковое, – проговорила Фын-цзе, – но безобразия такие следует пресекать сразу. Наша семья процветает, и все же слуги осмеливаются устраивать драки! А когда управление хозяйством перейдет в руки младшего поколения, станет совершенно невозможно держать их в узде! В позапрошлом году я сама видела, как Цзяо Да во дворце Нинго, напившись до потери сознания, лежал под крыльцом и ругал всех – и господ и слуг. Какие бы у него ни были заслуги – он всего лишь слуга и должен держаться поскромнее. Старшая госпожа – супруга Цзя Чжэня, не в упрек ей будь сказано, слабохарактерна и распустила своих слуг. А тут еще появился Бао Эр! Я слышала, что и ты и твой старший брат Цзя Чжэнь пользовались его услугами! Зачем же вы велели побить его?!

Слова эти укололи Цзя Ляня в самое сердце, но он постарался отделаться шуткой, сослался на дела и поспешил удалиться.

Вскоре вошла Сяо-хун и доложила:

– Второй господин Цзя Юнь просит разрешения повидать вас!

«Зачем он явился»? – мелькнуло в голове у Фын-цзе, но она сказала:

– Пусть войдет!

Сяо-хун вышла и, глядя на Цзя Юня, улыбнулась. Цзя Юнь приблизился к ней и спросил:

– Вы доложили обо мне, барышня?

– Видимо, вы очень заняты, второй господин! – краснея, произнесла девушка. – Почему вы не приходите?

– Дел у меня особенных нет, просто я не осмеливался вас тревожить, – отвечал Цзя Юнь. – В тот год, когда вы были служанкой Бао-юя, я с вами…

– В тот год я получила от вас платочек, – прервала его Сяо-хун, которая боялась, что кто-либо услышит их разговор. – А вы получили другой платочек от меня взамен?

Эти слова заставили Цзя Юня просиять от радости, но только он собрался заговорить, девочка-служанка позвала его, и он направился в дом. Сяо-хун шла рядом с ним, плечо к плечу.

Цзя Юнь шепнул ей:

– Когда я пойду обратно, проводи меня, я расскажу тебе кое-что интересное!

Сяо-хун снова покраснела и пристально поглядела на Цзя Юня.

Когда они приблизились к дверям, Сяо-хун вошла первая, а через некоторое время появилась вновь и, откинув дверную занавеску, сделала юноше знак войти.

– Госпожа просит вас, второй господин Цзя Юнь! – нарочито громко сказала она.

Цзя Юнь улыбнулся и следом за нею вошел в дом. Справившись о здоровье Фын-цзе, он передал ей поклон от своей матери. Фын-цзе тоже справилась о здоровье его матери, а затем осведомилась:

– Ты зачем пришел?

– Я давно пользовался вашими милостями, тетушка, но еще не отблагодарил за них, – отвечал Цзя Юнь. – Я постоянно помню об этом и чувствую себя неудобно. Мне хотелось выразить вам благодарность, но я боялся, чтоб вы не подумали, будто я делаю вам подарки из корыстных целей. Ныне, когда наступает праздник девятого числа девятого месяца, я приготовил кое-какие подарки для вас. Я знаю, что все эти вещи у вас есть, тетушка! Я хочу поднести их вам лишь из чувства уважения. Самое страшное для меня, если вы не примете их!

– Ладно, садись и выкладывай, что у тебя есть! – прервала его Фын-цзе.

Цзя Юнь поклонился ей, сел и положил подарки на стоящий перед ним столик.

– Ты ведь не живешь в излишней роскоши, – упрекнула его Фын-цзе. – К чему было тратить деньги на подарки?! Мне они совсем не нужны. Говори прямо, зачем пришел?

– Просто так, – отвечал Цзя Юнь, – мне неудобно, что до сих пор я не мог отблагодарить вас за милость и доброту.

Он снова улыбнулся.

– Нет, тут что-то не так! – воскликнула Фын-цзе. – Я знаю, что денег у тебя нет – почему ж ты вдруг стал расходоваться на меня? Если хочешь, чтоб я приняла твои подарки, выложи все начистоту! Если скроешь от меня истинную цель прихода, я ничего от тебя не приму.

– Что вы, что вы! Да разве я осмелюсь что-либо от вас скрывать! – произнес растерявшийся Цзя Юнь, вставая. – Несколько дней назад я узнал, что господин Цзя Чжэн назначен главным распорядителем работ на императорском кладбище, а у меня есть несколько друзей, которые знакомы с подобными работами и были бы очень полезны господину. Поэтому мне хотелось бы, чтоб вы ему напомнили о них. Если им удастся получить один-два подряда, я не забуду ваших милостей! Что касается меня, то я всегда к вашим услугам. Что бы вы мне ни поручили, я приложу все усилия, чтобы вам угодить!

– В других делах я еще могла бы что-то устроить, – произнесла в ответ Фын-цзе, – а в служебных – ничем помочь не могу. Наиболее важные дела подобного рода решают старшие начальники в ямыне, а более мелкие – их подчиненные и всякие письмоводители. Людям посторонним добиться здесь чего-либо очень трудно. Наши близкие родственники и те устроились всего лишь помощниками к господину Цзя Чжэну. Если бы ко мне с подобной просьбой пришел даже твой второй брат Бао-юй, я и ему ничем не могла бы помочь. Что поручить тебе, я тоже не знаю. В доме у нас дела такие сложные, что даже сам старший господин Цзя Чжэнь с ними не в состоянии управиться. А ты еще молод – разве ты сможешь держать в руках наших слуг?! К тому же дела, которые поручили нашему господину по служебной линии, уже почти все закончены, остались только мелочи да хлопоты. Ты сам найди себе дело и заработай на чашку риса! Я говорю тебе сущую правду, пойди и подумай, и ты сам все поймешь. Твои дружеские чувства по отношению ко мне я ценю, но подарки, которые ты принес, забери обратно и возврати людям, которые тебе их дали.