– Эх, дал бы я тебе по шее, да нельзя, – с сожалением в голосе проворчал он.

– Это почему еще? – удивилась Каталина.

– Женщин бить нельзя, женщина – слабый пол.

– Да ты… ты… секстист!

– А это что такое?

– А это те, кто считает женщин хуже мужчин.

– Разве я такое говорил? Не передергивай, я всего лишь утверждал, что вы слабее.

– Неправда!

Костин согнул руку в локте и продемонстрировал туго натянувший ткань рукава бицепс.

– Разогни.

Девушка посмотрела на него уничижительно, и, вместо того, чтобы браться за явно непосильную задачу, круто развернулась и пошла к детям. Костин скрипнул зубами.

Больше всего хотелось дать ей по голове чем-нибудь тяжелым, кулаком, например. Потом закинуть в машину и валить, валить отсюда куда подальше. Вместо этого он развернулся на каблуках и направился к лесу, туда, где они оставили Мурада. Если тот, конечно, не сумел развязаться и сбежать. Не дай бог, конечно, бегай за ним потом по лесу.

Как оказалось, узлы Луис вязал на совесть. Мурад лежал, уткнувшись носом в ствол дерева, и шевелиться ему было не с руки – тонкая, но прочная веревка охватывала его шею, и, пытаясь хоть немного изменить позу, пленник моментально заставлял удавку затягиваться сильнее. Грамотно сработано, ничего не скажешь.

– Знаешь, братец, а ведь ты меня разочаровал, – Костин присел на корточки рядом с Мурадом. – Я ведь тебе русским языком говорил: не вздумай дергаться. А ты что? Обманул ты мое доверие.

Мурад что-то сказал на своем языке. Костин даже не стал гадать, что – может, выругался, может, помолился. Какая разница? Переводчик, не понимающий большую часть местных диалектов, был ему не нужен. Ходячая проблема, готовая воткнуть нож в спину – тоже. А потому… В общем, Мурад ничего не успел почувствовать.

Территория пансиона. Через полчаса

– Это кто такие?

Каталина обернулась, судя по выражению лица, удивленная и обрадованная. Впрочем, все эмоции она тут же погасила, сухо пояснив:

– Местные учителя.

Да уж, учителя. Человек десять, в основном тетки средних лет и мужчины чуть постарше. Ну, оно и понятно, народ достаточно опытный, чтобы нормально вести занятия, и в том возрасте, когда не тянет завести интрижку с учениками постарше. Даже инструктор по физподготовке уже далеко не молод, хотя не потерял еще ни легкости движений, ни крепких мускулов. Разве что обзавелся в дополнение к этому небольшим пивным животом. Ну и еще двое явно не имели отношения к обучению, сантехники-электрики, сразу видно.

Учителя… Интересно, где они были, когда… В сортире сидели да вес сбрасывали? Стоп, одернул он себя. Не много ли требуешь от насквозь гражданских и немолодых уже людей? Толку от них, правда, скорее всего, тоже не будет. Он вздохнул, повернулся к Каталине:

– Решила все же попытаться всех вытащить?

– Да.

– Глупо.

– Я уже говорила, что тебя не держу.

– А я своих не бросаю.

– Я. Это. Сделаю.

– Слушай, женщина, да поступай ты, как хочешь, все равно потом пожалеешь. Но запомни, если не будет другого выхода, получишь по башке и уедешь отсюда связанной.

Каталина явно хотела сказать в ответ какую-то колкость, но передумала, только вздохнула:

– Зря ты Луиса отпустил. Пусть бы взял с собой хоть человек десять.

– Ты уверена, что он не вышвырнул бы их по дороге? Я – нет.

– Плохо же ты думаешь о людях.

– Да. Потому что жить хочу.

Каталина не ответила, видно было, что ей не по себе. Обстановку надо было срочно разряжать, и Костин спросил:

– Боишься?

Девушка зябко повела плечами и, вздохнув, честно ответила:

– Да.

– А вот это ты зря. По-настоящему на этой планете бояться стоит лишь одного человека.

– Кого же? – Каталина прищурилась, явно догадываясь уже, какой будет ответ, и Костин постарался ее не разочаровывать.

– Меня, разумеется.

– Ты от скромности…

– Да-да, именно так. Учитывая, что с момента нашего знакомства ты сказала эту фразу уже раз пятнадцать, она только подтверждает мое величие – ухмыльнулся лейтенант и, не удержавшись, показал девушке язык. Та прыснула в кулак. Ну что же, похоронное настроение ушло, и теперь можно было заняться делом.

Беда только в том, что он совершенно не представлял, как решать свалившуюся ему на голову проблему. И потому, что никаким образом на такое не рассчитывал, и потому, что его решать подобные задачи попросту не учили. Может, тот, чья профессия изначально предусматривает бег по тылам противника с пулеметом на плече или внедрение в чужую жизнь с построением агентурных сетей, проблемы бы не увидел в принципе. Или, как вариант, знал, что нужно делать. Скорее всего, повернулся бы и ушел, наплевав и на детей, и на Каталину, и был бы, откровенно говоря, прав. А вот космонавт, пусть и решающий весьма специфические задачи, столкнулся с этим впервые и вынужден был импровизировать, сохраняя при этом уверенный вид и важно надувая щеки.

Он еще раз посмотрел на взрослых обитателей этого заповедника отпрысков благородных семейств. Паршиво. Что не герои, понять можно вполне, но отсутствие инициативы удивляло. Может, это просто стресс, а может, привыкли к сытой, спокойной жизни. Поразительно, если у европейцев это фронтир, то что же делается на центральных планетах? Неудивительно, что среди флотских офицеров, особенно буйной молодежи, регулярно возникают мысли о том, как неплохо бы съездить туда на экскурсию. Одной-двумя эскадрами, к примеру. Судя по всему, шансы на успех у «туристов» бы имелись, и неплохие. Впрочем, если эти умники бесполезны, когда речь идет о войне, то это не значит, что от них вообще не будет толку.

Лейтенант громко щелкнул пальцами, привлекая внимание. Холодно посмотрел на собравшихся и процедил:

– Кто у вас за старшего?

– Я – директор школы, – в голосе ответившего все еще присутствовали остатки начальственной вальяжности. Это плохо, а еще хуже, что не посмотришь на него сверху вниз, роста не хватит. Впрочем, есть и другие варианты. – А вы кто такие?

– Старший лейтенант Костин, Российский императорский флот. Почему допустили бардак?

– Да вы, собственно…

Костин, не слушая более, развернулся, неспешно подошел к простенькой металлической ограде, идущей вдоль стоянки, и одним рывком вырвал из нее прут в мизинец толщиной. Только сварка тренькнула. Так же неспешно вернулся и, под обалдевшими взглядами окружающих, обмотал железку вокруг шеи директора, ловко переплетя края. Пострадавший даже пискнуть не успел, сведя глаза к переносице – дышать стальная петля не мешала, но дискомфорт явно доставляла. А вот не надо слова через губу цедить, не дорос ты еще до этого, и возраст тут совершенно ни при чем. В империи привыкли уважать за дела, а не за годы.

– Вопросы будете задавать, когда разогнете, а теперь отвечайте. Здесь транспорт есть?

Вопрос, в общем-то, логичный. Не может в таком заведении не быть собственной техники. Разъездной какой-нибудь, например. Хотя должно быть и что-то повместительнее, экскурсии детям положены, или как? Даже если их сюда вертолетом привозят. Вместе с автобусом, на котором приехали шахиды, трупы которых, кстати, так никто и не убрал, это дает хоть какой-то шанс.

– Есть, – очевидно, наглядная демонстрация силы произвела впечатление. – Там, в гараже…

– Где ключи?

– У Терезы… но ее убили.

– Ясно, веди. Хотя нет, стой.

Костин махнул рукой спутнице и зашагал в сторону по-прежнему сгрудившихся возле несостоявшейся плахи детей. Почему не разбегаются? Шок? Нет, что-то здесь явно было нечисто. Взрослые на этой планете оказались в большинстве безынициативными, но у детей совсем другая мотивация, иное поведение. И то, как они вели себя здесь и сейчас, не вписывалось в понимание Костина. Или у него мозгов с образованием не хватает, или… Мысль, которая периодически возникала в мозгу еще с момента драки в деревне, но пролетала, не успев оформиться, наконец-то сложилась во внятную форму. С планетой, с живущими на ней людьми что-то не так. Это была загадка, а Костин терпеть не мог загадок. Особенно опасных для жизни.