– А-а-а!

Глядя, как наряженное в пышный мундир (то ли генерал, то ли лакей, они тут все на одно лицо) существо вопит и брыкается, размахивая ногами в воздухе, Серов лишь вздохнул. Нет, ну в самом-то деле, попался – так чего дергаться? Висишь себе, до пола ногами не достаешь… И пытаться пнуть Дока тоже бесполезно. Дотянуться-то, может, и сумеешь, но разве что ноги о скафандр отобьешь. Впрочем, Док живо прекратил это безобразие, влепив пленному смачный щелбан. Тот разом обмяк и попытался уплыть в беспамятство, но ему этого, разумеется, не позволили.

Надо сказать, этот умник, оказавшийся на поверку целым полковником, живо сообразил, что сотрудничество с русскими – это хорошо, а вот конфликт с ними – плохо. Во всяком случае, когда ему объяснили, что если он будет выкобениваться, то ему сунут ствол трофейного карабина в задницу и посмотрят, вылетит пуля изо рта или из уха. Уяснив расклады, полкан тут же решил, что русские правы, и максимально быстро отвел их туда, куда они требовали.

Надо сказать, о безопасности своей президент позаботился весьма неплохо. Дверь в его личный бункер сделала бы честь любому сейфу, а на подступах к ней располагался взвод личной охраны. Располагался – это в переносном смысле. Довольно грамотно оборудованные позиции есть, оружие кое-где тоже имеется, а вот самого взвода почему-то не наблюдается. Так что из реальных препятствий только дверь, и как открыть ее, полковник сказать не мог – просто не знал.

Некоторое время все трое рассматривали дверь. Серов с интересом, Док задумчиво, а полковник потому, что делать в тесном помещении больше, в общем-то, было нечего. Потом Док вздохнул, достал сканер:

– Ну-ка, посторонитесь.

Серов кивнул понимающе, вновь схватил полковника за шиворот, выволок его в коридор, после чего посоветовал ему спрятаться и не отсвечивать. Сопроводив напутствие мощным пинком в пятую точку, он проследил за тем, как пузатый «язык» мчится прочь, аки белый лебедь, неуклюже и вразвалочку, но шустро, и вернулся к Доку, как раз заканчивающему процедуру.

– Ну, как?

– А-а, – махнул рукой механик. В уголке прозрачного забрала мерцал зеленый огонек – управляющий компьютер скафандра анализировал данные. – Дятлы они все.

– Ясно. И?

– Да вот, как раз закончил. Лови развертку.

Перед глазами возникла трехмерная карта. Серов посмотрел на нее под разными углами, кивнул:

– Я слева, ты справа. Поехали.

В течение следующих двух минут они готовили диверсию. Работа была несложная. Ткнуть в бетон плазменным резаком, брызнуть водой, запихать маленький заряд пластичной взрывчатки, вставить детонатор. Всё. Док справился чуть раньше, но ему требовалось сделать на две закладки меньше. Потом выйти из помещения, чтоб самих не зацепило и – бабах!

Сквозь заполнившую воздух взвесь из мелкодисперсной цементной пыли Серов не сразу увидел результат. Он, конечно, не сомневался в нем – Док профессионал, а компьютер на основе анализа полученных данных выдал центры напряжения в бетоне, так что силы небольшого, в общем-то, взрыва должно было хватить с лихвой, но чтобы так… В общем, дверь, полуметровой толщины пластина из титана с измененной кристаллической структурой, как стояла – так и осталась стоять. Точнее, висеть – косяк тоже уцелел. А вот стены вокруг больше не было, только груды мусора.

– Пошли?

– Давай.

Русские синхронно вошли в президентское убежище и тут же наткнулись на индивидуума арийской внешности. Судя по недорогому строгому костюму и по тому, что накачаны у него были даже уши, этот кадр являлся хранителем, причем чужого тела. Все правильно, наверняка из наемников здесь получаются и лучше подготовленные, и более преданные защитники, чем из местных кадров. Во всяком случае, этот, контуженный и слегка побитый обломками бетона и мебели, все же попытался оказать сопротивление. Получилось не очень, мужика шатало, словно елку на ветру.

Док даже не замедлил шаг. Просто небрежно толкнул так и не успевшего достать из кобуры пистолет телохранителя в грудь. Этого вполне хватило, чтобы беднягу приподняло и впечатало в стену, однако на том дело не закончилось. Стена оказалась тонкой, декоративной перегородкой, просто делящей помещение на части, и телохранитель, пробив ее, врезался в другую, проломил, ушел в третью… За третьей оказался туалет, и в нем мужик наконец затормозился, расколотив головой унитаз.

– Неплохо, – усмехнулся Серов. – Ты его только мочить в сортире не вздумай.

– Зачем? – бородатую шутку Док со своим несколько замедленным чувством юмора, похоже, не понял. – Вон, вода течет, он и так уже мокрый.

– Ню-ню, – Серов посмотрел на напарника поверженного героя. Тот лежал, придавленный столом, и то ли пребывал без сознания, то ли старательно и талантливо изображал беспамятство. – Ладно, пошли, а то времени у нас немного, а работы еще непочатый край.

– Пошли, – кивнул Док, и они двинулись по убежищу, поражающему своими размерами. Сложно было сказать навскидку, какова площадь этих хором, но за несколько сотен квадратных метров Серов мог бы ручаться. И теперь предстояло тщательно обыскать эту нору и вытащить забившуюся куда-то крысу, чтобы вдумчиво ее расспросить. Правда, для этого пришлось форсировать еще одну дверь, подобную разрушенной, однако она была не заперта. Космонавты перешагнули через высокий порог и осмотрелись.

Здесь имелось все, чтобы президент мог сидеть под землей сколь угодно долго, и при этом не испытывать каких-либо неудобств. Даже с излишествами – на взгляд Серова, к примеру, стоящая на столе рядом с компьютерным терминалом серебряная табакерка с алмазами и изумрудами выглядела не только неприлично дорогой для этой нищей планеты, но и до жути аляповатой и безвкусной. Впрочем, таких дорогущих мелочей тут можно было наблюдать множество. На каждом углу валялись, лежали, стояли… И главное, ни одна из них не имела хоть какой-то художественной ценности. Все то, что с хомячьим упорством стащил в свое убежище президент, ценным являлось разве что по весу затраченных на изготовление драгметаллов и самоцветов. Картины отличались не художниками, а рамами – вставленные в них драгоценные камни на вид казались вполне настоящими. Пожалуй, наибольшего уважения заслуживала мозаика, изображающая хозяина этого безобразия верхом на лихом коне. Камни там были попроще, зато работа наверняка оказалась кропотливой. Русские постояли, посмотрели, Серов восхищенно цокнул языком, и они двинулись дальше.

Президента обнаружили в самой глубине бункера, в помещении, скорее всего, предназначенным для использования в качестве спальни. В ином случае зачем, спрашивается, кровать с балдахином? Впрочем, и без нее здесь хватало мебели. Шикарный, инкрустированный резьбой стол, несколько мягких на вид кожаных кресел, шкафы, экран, показывающий какой-то местный пейзаж и призванный, скорее всего, заменить окно и создать иллюзию простора. Президент, конечно, гостей не ждал, но в инфракрасном диапазоне был отлично виден и незамедлительно извлечен из-под кровати.

– Вылезай уж, Лумумба недопиленный, – Серов рывком поставил его на ноги. Тот лишь пискнул, но сопротивляться не пытался. Понимал, что к чему. Это только на вид сей негр выглядел типичным интеллигентом. Лет сорок пять – пятьдесят, среднего роста. Очки в массивной золотой оправе (и как он таскает на ушах такую тяжесть?), шикарный серый костюм, сейчас, правда, помятый и в пыли, умное, одухотворенное лицо… Негритянским в нем был разве что цвет, а так вполне европейские черты. Видать, когда-то колонизаторы постарались, на совесть облагородив кровь его предков. Очки, кстати, бутафория чистейшей воды – стекла простые, уж это Серов смог определить сразу. И все равно, профессор какого-нибудь заштатного университета, иначе и не скажешь.

Самое интересное, президент и впрямь имел докторскую степень по философии, честно выстраданную по молодости то ли в Сорбонне, то ли в Оксфорде. Правда, к ней добавлялась армейская служба, чин полковника, свергнутый и казненный предшественник и массовые расстрелы несогласных. Ну, или повешения, скармливание диким животным, посадка на кол и прочие невинные развлечения. В общем, типичный черномазый диктатор, жестокий и недалекий, в которого, сколько его ни учи, вбить можно знания – но не умение ими распоряжаться.