А еще, когда они уже выходили с рынка, Ирму буквально затрясло. У самых ворот обнаружился небольшой закуток, где торговали людьми. Ничего особенного, такие загончики имелись во многих городах, но Ирма не видела их с тех пор, как повстречалась с Алленом. И память о том, как продавали ее саму, оказывается, никуда не делась. Видя несколько изможденных, с потухшими взглядами, немолодых мужчин и женщин, девушка почувствовала, как ее затрясло. Однако сорваться она не успела – на плечо ей легла тяжелая и в то же время очень теплая рука, и негромкий голос сказал:

– Спокойно, только спокойно.

Была в голосе Аллена какая-то внутренняя сила, действующая на Ирму успокаивающе. Пару раз глубоко вздохнув, она резко кивнула, все, мол, в порядке, и решительно зашагала прочь. Помочь этим людям она ничем не могла, да и Аллен, скорее всего, тоже, у него просто не хватит наличности. И не будет он связываться, делать ему больше нечего. Но главное даже не в этом, просто люди те давно и безнадежно сломлены – их ведь и не охраняли практически, а они даже не пытались бежать, и от исходящего от них ощущения подавленности и от собственного бессилия Ирме становилось еще горше.

Из города они выехали почти сразу – дел здесь больше не имелось, и потому Аллен не стал даже возвращаться в гостиницу. Да и зачем? Немногочисленные пожитки у всех с собой. Никто не протестовал, а проводник даже не стал изображать на лице безразличие – ему, похоже, хотелось выехать из города как можно скорее. Вопрос только, почему? Он уже нанят, оплата от скорости не зависит, а с деньгами в кармане самый смак провести вечерок в кабаке, вместо того чтобы трястись в седле. Конечно, сегодня в этих местах не жарко, все-таки горы недалеко, так что ехать достаточно комфортно, и все равно… Однако Ирма не стала заострять на этом внимание Аллена – раз сказал, что не доверяет проводнику, значит, понимает, что делает.

Веселье началось, едва городские стены скрылись за поворотом. Аллен оглянулся, убеждаясь, что лишних глаз вокруг нет, и громко щелкнул пальцами. В следующий момент Ирма смогла воочию убедиться, что страшные сказки про оборотней родились не на пустом месте. Ричард вдруг подобрался и одним прыжком, прямо из седла, преодолел отделяющее его от проводника расстояние. Конь покачнулся, но устоял, только чуть сбился с шага – видать, привычен был к привычкам хозяина. А вот проводник не ожидал подобного и, соответственно, оказался совершенно не готов к тому, что на него обрушится груда мощных, литых мышц. Ричард буквально вырвал его из седла и оба скатились в придорожную канаву. Остальные поспешили за ними, разве что Селеста, не ожидавшая такого развития событий, чуть отстала, но совсем ненамного. Впрочем, их помощь не требовалась – Ричард с недоступной не только человеку, но и эльфу скоростью уже спеленал противника по рукам и ногам, забросил на спину и без видимого усилия потащил в лес.

Пленный окончательно пришел в себя только на поляне, сидя привязанный к стволу старой, обросшей сизым лишайником березы. Глаза его при виде окружающих и с нездоровым интересом разглядывающих его попутчиков округлились, и проводник тонко (и куда только девался бархатный, располагающий к себе баритон) проблеял:

– Вы чего?

– Да вот, хотим тебе пару вопросов задать, – Аллен в своей черной одежде и черном же плаще на плечах, опускающемся почти до земли, выглядел очень представительно. – Мы зададим тебе несколько вопросов, на которые ты дашь честные и исчерпывающие ответы, после чего решим, какая судьба тебя ждет. Ты готов?

– Да вы что? Я ничего не знаю, я простой проводник!..

– Милый, кого ты хочешь обмануть? – барон широко улыбнулся, и от его оскала Ирме стало как-то не по себе. Присев на корточки, он неторопливым движением извлек из ножен свой любимый кортик, ловко крутанув его в пальцах так, чтобы солнечный блик, отраженный от клинка, ударил на миг в глаза проводнику, и начал кончиком лезвия чистить ногти. Интересно, это и впрямь так удобно, как выглядит у него в руках? – Ты что, не понимаешь? Это меня ты еще, может быть, смог бы обмануть, но двух магов, эльфийку… Прости, это несерьезно.

– К-какую эльфийку? – от неожиданности проводник начал заикаться.

Аллен усмехнулся, кивнул Ирме:

– Покажи ему.

Ирма кивнула. Раз уж Аллен решил, что увиденное проводник никому не расскажет, значит, имеет на то веские основания. Или… Или он просто уже никому и ничего не расскажет. Замедленными движениями она сняла с шеи амулет и с неожиданным удовольствием смогла наблюдать, как глаза человека расширяются еще больше, хотя это, казалось бы, физиологически невозможно. На миг ей показалось, что они у него сейчас выскочат из орбит и повиснут на стебельках, как у рака, но обошлось. Аллен наблюдал за происходящим без тени интереса, а затем вновь усмехнулся:

– Эльфы – прирожденные эмпаты, во всяком случае, так говорят наши маги, – он обернулся к Элтону, и тот утвердительно кивнул. – Обмануть их можно, надо просто верить в то, о чем думаешь и говоришь, но малейшую фальшь в поведении они чувствуют сразу же. Так что, друг сердечный, таракан запечный, что ты появился рядом с нами отнюдь не с добрыми намерениями, мы узнали сразу же. Кстати, целители хоть и не эмпаты, но ложь отличают не хуже, а мой друг – очень хороший целитель…

Ну, конечно, насчет того, что все эльфы чувствуют ложь – это Аллен загнул. Очень немногие на самом деле, а слухи о сверхчувствительности эльфов не более чем легенда. Ирма и сама обрела эту способность только после того, как научилась чувствовать лес, и то от случая к случаю, только когда эмоции были достаточно яркими. Как сейчас, например, эмоции пленного буквально горели в воздухе огромным желто-ржавым пятном. А того же Аллена она вообще не могла прощупать. Тем не менее проводник купился и забормотал что-то о том, что его заставили, а сказать он ничего не может, потому что боится своих нанимателей. Они придут и убьют и его, и всю семью… Врал, конечно, семьи у него нет, но за свою шкуру он опасался всерьез, разве что немного преувеличивая собственные эмоции, о чем Ирма максимально беспристрастно сообщила барону. Тот холодно усмехнулся в ответ:

– Зря это он, зря. Не понимает, кого надо бояться. Они-то далеко… Ричард, твой выход.

Оборотень повел плечами, сбрасывая куртку, небрежным движением закатал чуть выше локтя рукав просторной белой рубахи и, подойдя к проводнику, с усмешкой спросил:

– Тебе в детстве бабушка сказки рассказывала?

Ох ты… В прошлый раз Ирма видела, как выскакивают когти оборотня – процесс шел быстрее, чем она могла уследить. Сейчас же Ричард делал все не спеша, демонстративно, и от этого было еще страшнее.

Кто сказал, что оборотни превращаются в волков? Он был или слеп, или же никогда не видел оборотней, только слышал чужую болтовню и при этом обладал извращенным воображением, которое спасовало при встрече с реальностью. То, что происходило сейчас с рукой Ричарда, никакого отношения к волкам не имело в принципе. Вначале начали изменяться мышцы – накатываться друг на друга, ползти под кожей, как гигантские червяки, и видеть это было довольно противно. В результате мышц не добавилось, они просто стали другими, не имеющими ничего общего с человеческими. Затем изменился цвет кожи, став зеленовато-серым, покрытым темно-коричневыми пятнами. Пробились толстые и редкие черные волосы, покрыв руку жесткой даже на вид шерстью и, наконец, из пальцев начали медленно вырастать острые, чуть искривленные когти. Все. Оборотень внимательно осмотрел изменившуюся руку и пару раз на пробу щелкнул в воздухе когтями. Звук получился на редкость зловещим.

Нагнувшись над потерявшим от ужаса дар речи проводником, Ричард коротким, почти неуловимым движением распорол ему между ног штаны, от паха до сапог. Судя по легкости, с которой он это сделал, когти могли резать не хуже ножа. Из дыры вывалилось все сокровенное хозяйство пленного, Ирма почувствовала, как краснеют ее щеки. Ричард же лишь хмыкнул удовлетворенно:

– Ну что, красавчик, тебе какого не жалко? Правого али левого?