– Если нам поверили там, – Мартынов интернациональным жестом ткнул пальцем вверх, – они на то и рассчитывают. Оно нам надо? Полагаю, мы способны на большее. Как вообще, так и для себя лично.
Хромов кивнул, соглашаясь, и едва заметно поморщился. События последних дней, а в особенности полученная из своего мира информация, как-то резко изменили поведение и товарищей, и его самого. Нет, они не предавали своих людей и страну, за которую сражались. Просто циничнее все стали как-то, и ему, Хромову, это совершенно не нравилось. А еще меньше нравился тот факт, что его собственные мысли резко изменили направленность и теперь кружили вокруг простого и ясного постулата: загрести побольше и свалить побыстрее. Теперь, если можно вывести своих людей, ты вроде как бы никого не предаешь. А что страна остается воевать – да что страна? Один раз выиграла и сейчас должна справиться. Тем более, конфигурация в целом как бы даже и получше, а потому перед самими собой отмазка имеется – сделали что смогли. И немало сделали, если уж так рассуждать.
Вот только идей по поводу того, чем здесь и сейчас можно прибарахлиться, ни у кого не было. Люди в этот временной период жили намного беднее. Золотыми россыпями не пахло. Разве что в Америку слетать да пару банков вскрыть, с усмешкой подумал Сергей. Или сплавать… А что, самолеты уже, было дело, угоняли – что они, с пароходом не управятся? Тем более, опыт есть. Но смех смехом, а вот реально в голову ничего не приходило. Оставалось плюнуть и идти отдыхать, памятуя о том, что утро вечера мудренее.
Но спать не хотелось совершенно. И отдохнул после рейда, и мыслей в голове крутилось даже чересчур много. А потому, выдержав короткую паузу, Сергей решительно двинулся к бывшему зданию клуба, в котором размещался хозвзвод. Требовалось поговорить.
Клуб, в сравнении с обычными деревенскими избами, действительно выглядел зданием, хотя технически – барак бараком. Длинный, с невысокой двускатной крышей и множеством небольших окон. Пожалуй, единственным, что его отличало от классических бараков, было наличие второго этажа и широкий вход с тонкими деревянными колоннами, не столько декоративными, сколько дополнительно поддерживающими выступающую крышу. Может, где-то и существовали двухэтажные бараки с подобными украшательствами, но Хромов о них не слышал.
Вид у здания был, конечно, несуразный, однако в функциональности ему отказать было сложно. На первом этаже располагался достаточно внушительный зал, в зависимости от ситуации служащий для собраний или танцев. За ним – библиотека, несколько комнат были отведены под кружки, но сделаны, скорее, на вырост. Ну и огромная подсобка. Второй этаж большей частью тоже на вырост, хотя его периодически использовали в качестве гостиницы, когда приезжали командированные или, упаси боже, проверяющие из района. Здесь же на постоянной основе квартировали одно время завклубом и библиотекарша, до тех пор, пока замуж не повыходили. В общем, солидное учреждение. По сельским меркам, конечно.
Сейчас клуб оккупировали в основном их женщины. На первом этаже развернулись госпиталь, прачечная и кухня. Подсобку отжал под себя Пилсудский, который, несмотря на фамилию, был едва ли не образцом советского старшины. У этого прижимистого, но добродушного уроженца Харькова была в запасе огромная масса всякого полезного барахла. Хромов сам удивлялся, сколько и чего можно найти в его хозяйстве. От портянок до патефона, от коньяка до самогона или старинной, век назад сделанной, но все еще безотказной жаровни для дезинсекции. Сиречь уничтожения вшей, которые, тем не менее, все равно быстро появлялись вновь, как их ни выводи. В общем, у Пилсудского было если не все, то многое. Правда, выцыганить нужную тебе вещь надо было постараться, вне зависимости от должности и звания.
Нашлось дело и для зала. В нем разместили на скорую руку организованную кинопередвижку. Оборудование досталось в числе трофеев при разгроме очередного гарнизона. А вместе с ним и куча коробок с лентами. Кое-что было откровенно пропагандистской хроникой. Ролики, за которые хотелось убить их создателей. Хинштейн, тем не менее, уболтал их не уничтожать, рассчитывая выгодно толкнуть раритеты дома каким-нибудь коллекционерам. Ну пускай работает – глядишь, что-то и получится.
А вот трофейные фильмы, пускай они и были на немецком языке, народ смотрел с удовольствием. А что, всевозможные авангардизмы Гитлер, по слухам, давил безжалостно. И, на взгляд Хромова, был прав – все же в искусстве бесноватый фюрер разбирался.
Следствием этого стало появление немалого количества не шедевральных, но вполне добротных фильмов. Опять же, немецкие актрисы были в это время еще красивые, толерантностью и феминизмом не испорченные. Словом, бойцам нравилось.
Второй этаж, как и в довоенной жизни, превратился в жилье. Как-то так получилось, что за время пути группа изрядно обросла женским контингентом. Тридцать два человека – это совсем немало. Скорее, наоборот – достаточно серьезная обуза на марше и в бою. Зато куча бытовых проблем снималась будто сама собой. И время от времени появлялись очередные. К примеру, неуставные взаимоотношения вроде драки из-за приглянувшейся поварихи необъятных габаритов. Хромов, помнится, когда разбирал ситуацию, поглядел на объект их вожделения и ужаснулся. Впрочем, чего удивляться? В это время да среди выходцев из деревни утонченность форм еще не в чести. А тут – прямо как в старой песне, настоящая баба-бомба. С мегатонным эквивалентом если не по сексапильности, то уж весом точно.
Преодолев коридор и раскланявшись с доктором, сейчас, в связи с отсутствием пациентов, пребывающей в блаженной расслабленности, Сергей поднялся на второй этаж, где был незамедлительно оглушен женским визгом. А вот нечего без стука заходить в коридор, где можно наткнуться на полуодетых женщин. По барабанным перепонкам звуковой волной ударило качественно, так, что он тут же пожалел о своем визите и с трудом удержался от того, чтобы позорно сбежать.
Вообще, эти женские ритуалы удивляли его дома, заставляли крутить пальцем у виска и здесь. Опять же, в своем времени и этом они были разные, но кое-что их объединяло. В первую очередь, нелогичность.
Ну чего, спрашивается, визжать? Ночнушки, которые таскали здесь, были и длиннее, и закрытее платьев будущего, считавшихся там, к слову, более чем приличными. Да и вообще, что у здешних дам есть такого, чего он в жизни не видел? Раздраженно усмехнувшись, Хромов передернул плечами и под разгневанные вопли деликатно отступил на лестницу, а через две минуты, когда вошел вновь, увидел пустой коридор. Правда, можно не сомневаться, что сейчас в каждую щелку смотрит любопытный глаз. Идешь, словно под прицелами, ощущение не из приятных.
Он, конечно, был человеком современным. В смысле не имел лишних комплексов. Хотя, как считают американцы, у русских вообще слишком много комплексов. Хороших таких ракетных комплексов. Но в данном случае речь шла не о них, а об отношении с противоположным полом. Так вот, в современной ему женской общаге Сергей чувствовал себя не как дома, разумеется, но без особых неудобств. Хотя, к слову, туда он забегал с куда более приземленными планами, чем сейчас. В общем, хотелось бросить все и валить куда подальше. И выдержки, чтобы этого не сделать, потребовалось больше, чем в ином бою. Так что он, как Штирлиц, шел по коридору, чувствуя себя разведчиком в стане врагов. И был очень рад, когда прогулка наконец-то закончилась.
Тащиться пришлось до самого конца – искомая дверь вела в угловую комнату. Довольно холодную, учитывая ее расположение, зато дающую иллюзию одиночества. С двух сторон улица, с третьей коридор, и лишь за одной стеной располагалась такая же комната. Но пустая – соседки предпочли более удобные с их точки зрения помещения. Места хватало, благо комнатки были крохотные, на одного человека, зато сделали их много.
На стук (боги, какой неуверенный он получился) дверь распахнулась сразу, обнаружив за собой хозяйку. М-дя… Вот и не верь после этого в телепатию. Глаза удивленные-удивленные, а вот одежда вполне парадная, не бесформенная гимнастерка, которую даже рукастые советские женщины с трудом подгоняли по фигуре. Похоже, услышала визги и сделала выводы. Или, что вернее, сама в тот момент была в коридоре – Хромов всех гуляющих срисовать физически не успел. Неважно. Главное, успела подготовиться. О, женщины, имя вам – коварство!
