И Кириленко погиб. Вот уж не думал Хромов, что исчезновение спорщика-оппонента, с которым жестоко цапались не раз и не два, окажется таким неприятным сюрпризом. Но погиб их комсомольский вожак, сгорел в танке, прикрывая его броней вытаскивающих раненых красноармейцев. И отбивался до тех пор, пока не рванули баки, превратив машину в гигантский костер… Сергей ловил себя на мысли, что вряд ли смог бы так же, не на мощно забронированной «тридцатьчетверке», а в допотопном БТ, встать между людьми и вражескими пушками. И до последнего вести огонь из уже горящего танка. Может, из таких комсомольских лидеров в будущем и вырастут олигархи, но сейчас из них уже родились герои.

Именно в этот момент к нему и подошел Мартынов. Был у него какой-то вопрос, но Сергей опередил. Просто повернулся и спросил:

– Скажи, зачем все это надо было?

– Что именно?

– Зачистка аэродрома, вот что. Самолеты вы уже пожгли, инфраструктуру уничтожили, полосу капитально испортили. Все, нет у них больше аэродрома, а что кто-то уцелел – так и хрен бы с ними. Зачем было лезть, гробить людей?

– Самолеты уничтожили, а пилоты? Их подготовка дороже, а главное, дольше, чем производство любого бомбардировщика.

– Верю. Но риск был чрезмерным. Александр Павлович, я понимаю, ты опытнее меня и все такое, но не верю я, что дело того стоило. Этих фрицев все равно отправили бы в тыл, так что…

– Ладно, успокойся, – прервал его гневно-усталую тираду Мартынов. – Увлекся я, увлекся, доволен? И потом, вечно забываю о разнице подготовки солдат местных и… наших. Там бы справились без проблем.

Повернулся и ушел. Затем вернулся и уже другим тоном, спокойным и сухим, предупредил, что сразу по окончании ремонта, похорон убитых и погрузки всего, что можно, аэродром запалят и будут уходить обратно в леса. Здесь их рано или поздно обнаружат и уничтожат, а там стоит попробовать учинить неудавшийся ранее прорыв в тыл противника. Дубль два, так сказать. Что же, может, он и прав…

Бросок получился отчаянный. У немцев нашлись очень подробные карты района – летчикам такие нужны, потому ничего удивительного. Правда, у летунов своя специфика, да и надписи были сделаны на немецком, но Мартынову это неудобства не доставило. Опыт не пропьешь. Так что маршрут он разработал достаточно быстро, и половину ночи, день и еще ночь их колонна всем своим видоизменившимся составом шла практически без остановок. Только дозаправиться да справить естественные надобности, и то малую нужду некоторые ухитрялись прямо на ходу стравливать.

Марш дался тяжело, приходилось то и дело меняться за рычагами и баранками, чтобы хоть немного поспать во время таких перерывов. Увы, получалось не очень. Под конец больше двух часов не мог высидеть даже «железный» Игнатьев, при том что у него получалось еще лучше, чем у других. Вдобавок скорость упала километров до двадцати в час, не более. Но все равно, на привал встали лишь после того, как один из грузовиков ушел в придорожный кювет – водитель уснул за рулем.

Правда, на сей раз, обустраивая лагерь, они постарались замаскироваться как следует и никуда не ходить без крайней нужды. Повторения ситуации с воздушным налетом никто не жаждал. А самолеты уже летали; как только рассвело, они несколько раз слышали гул моторов. Правда, далеко, но ясно было – их ищут со всем тщанием. Так что из-за глупой лени вляпаться – ищи дураков!

Как Сергей нашел в себе силы полезть в протекающий неподалеку широкий ручей, чтобы смыть пот, он и сам не знал. Но, к его удивлению, оказался не одинок. Мылись практически все, смывая с себя усталость, грязь, пропитавшие одежду запахи дыма и жженого мяса и ощущение почти случившейся катастрофы. Люди устали смертельно, и какая-то разрядка им была нужна. Отдых, водка, бабы – лучшее, что придумано за всю историю для снятия стресса. Увы, с последним было совсем туго, отдыха – только до вечера, так что пришлось ограничиться тем, что выпили по стакану разведенного спирта, благо, его запас имелся. Кто хотел – тот мог и больше, Мартынов разрешил, но, как ни странно, желающих почти не находилось. И почти сразу их лагерь, за исключением часовых, провалился в сон.

Хромов выпил вместе со всеми. Не трофейного коньяка, хотя он имелся в достаточном количестве, а все того же демократичного пойла, что и остальные. И, что характерно, вечером проснулся без малейшего признака похмелья. Даже ломота в мышцах практически ушла. Все же спирт здесь умели делать весьма качественный. Так что настроение, с которым Сергей устраивался на ставшем уже практически родным сиденье механика-водителя, можно было охарактеризовать как вполне сносное.

На этот раз они уже не пытались изображать скаковых лошадей. Во-первых, темно и плохо видно. Во-вторых, прошел дождь, от чего дорога стала скользкой, и грузовики на ней изрядно «водило». Ну и, в-третьих, раз их не накрыли еще днем, значит, все, оторвались. Колонна месила грязь, уходя все дальше от мест активных действий.

Шли почти всю ночь, и с дневкой получилось еще удачнее, чем в прошлый раз. К утру они вышли к небольшой, дворов пятнадцать, деревне. Обычно такие проскакивали, не останавливаясь, но здесь и сейчас решено было не гнать дальше и передохнуть в почти человеческих условиях. Тем более, с начала войны немцы в этой глуши появлялись всего-то пару раз, реквизировав половину куриц, свинью, много яиц и двадцатилитровый бидон молока. И все как-то, неприятно – но далеко не смертельно. Полицаев нет, распоряжается всем председатель колхоза, огромный добродушный мужик, заросший начавшей седеть бородой так, что глаз не видно.

Приняли их вполне радушно, тем более, почти две трети мужиков ушли в армию. Бабы, охая, размещали бойцов по домам, столы ломились от еды. Здесь, видимо, неплохо жили – делились явно не последним, а немцы ограбить их практически не успели. И, как оказалось, крестьянская еда в эту эпоху могла быть не только «простой и сытной». Такого разнообразия в посоле огурцов, помидоров, грибов Сергей просто не ожидал. И после достаточно пресного меню, которым избалованному выбором человеку из будущего приходилось довольствоваться в последнее время, выставленное угощение пошло «на ура». В общем, из-за стола он выбрался изрядно потяжелевший, двигаясь с трудом и отчаянно желая выспаться.

Вполне можно было бы разместиться на ночлег в доме, однако этому всерьез мешало одно маленькое обстоятельство. Кто другой на него, скорее всего, и внимания бы не обратил. Вот только даже после их приключений Сергей так и не изжил остатки брезгливости, а в доме были тараканы. Вернее, не так. В доме было МНОГО ТАРАКАНОВ. Их здесь и не особо стремились выводить. Раньше считалось, что эти насекомые – к богатству, да и сейчас веривших в этот бред хватало, а потому на отвратительных рыжих жуков взгляд натыкался буквально везде.

На малой родине Сергея с этими тварями боролись, и весьма эффективно. Зимы холодные, переселишься на три-четыре дня к соседям, оставив дом без отопления, и делу конец. Вымерзнут. Полностью от тараканов избавляться таким способом не удавалось, но поголовье их сокращали изрядно. Старые дедовские способы – они, как правило, эффективны. Позднее, когда семья переехала в город, там как раз произошло резкое сокращение численности этих насекомых. Почему? А хрен их знает, ученые так до конца и не разобрались. Главное, проблема исчезла. Так что жить Сергей привык в относительно свободных от засилья кухонных паразитов условиях, а тут… В общем, спать он пошел на сеновал.

Разбудила Сергея всхрапнувшая лошадь. За последнее время он привык спать когда угодно и где угодно, лишь бы нашлось, куда голову прислонить. И посторонние звуки вроде рева мотора и лязга железа его не беспокоили совершенно. А вот этот мирный звук в такой же мирной тишине прозвучал, как выстрел, моментально выдернув Хромова из объятий Морфея.

Новый всхрап, недовольный донельзя, негромкий стук копыт, позвякивание уздечки… Какого черта! Остатки сна ушли, будто их и не было, соображать на войне учишься быстро. Рука привычным движением нащупала под свернутой овечьей шкурой, используемой в качестве подушки, небольшой пистолет. Остальное в танке, но оба вальтера с собой, один в кобуре, на ремне, валяется рядом, а второй, более компактный, под рукой.