Диспозицию японцам пришлось строить на ходу, не имея представления о том, какие именно корабли находятся в Гонконге и как они расположены. Однако за спиной тех, кто вел в атаку корабли, стоял почти годичный опыт современной войны на море, которого не было ни у одного государства в мире, кроме разве что русских. И миноносцы в этой войне участвовали, пожалуй, активнее всех. Именно поэтому им и выпала честь атаковать врага первыми. Точнее, это была одна из причин, для японца важная, хотя и не основная. Главным же было то, что у японцев, в принципе, банально не имелось иных вариантов.
Даже при идеальных раскладах на действия японцев очень серьезные ограничения накладывали принятые на вооружение боеприпасы. Откровенно говоря, это была вынужденная мера. В войну с Россией японский флот вступил, попросту не имея нормальных бронебойных снарядов. «Родные» британские, снаряженные черным порохом, имели совершенно неудовлетворительную эффективность, а собственных разработать не успевали. Вот и пришлось использовать фугасы, пытаясь компенсировать недостаточную бронепробиваемость мощностью заряда. Против слабобронированных целей такой подход работал неплохо, однако защита кораблей линии оказывалась для фугасов практически непроницаемой. Русские броненосцы после боя, это не являлось секретом для японцев, имели тяжелейшие повреждения небронированных и слабобронированных участков, еще большие проблемы им доставляли пожары, но жизненно-важные механизмы кораблей для врага оставались недоступны. Ни одного броненосца артиллерийским огнем потопить до сих пор не удалось. Более того, даже слабо защищенный, устаревший морально и физически «Рюрик» топили всей эскадрой долго и мучительно, причем затопили его в конце концов сами русские. Да что уж там, практически небронированный «Варяг» почти час выдерживал расстрел целой эскадры и, опять же, был затоплен экипажем, а не благодаря эффективности японской артиллерии. В общем, при внешней красоте мощных взрывов, реальная эффективность японских снарядов оставляла желать лучшего и в чем-то даже уступала откровенно неудачным русским боеприпасам. И тот факт, что самым действенным оружием с обеих сторон оказались якорные мины, уже говорил о многом.
Здесь и сейчас противниками японской эскадры были именно броненосцы. Не лучшие корабли этого класса, но все же броненосцы. У тех же канопусов бронирование до двенадцати дюймов. Не везде, правда, но защита жизненно-важных мест, в целом, адекватная, а значит, японскими снарядами, даже в упор, ее не пробить. И жить японцам ровно до того момента, когда опомнившиеся британцы развернут в их сторону свои орудийные башни. В них орудия калибром все те же двенадцать дюймов, и дырок в броненосных крейсерах, не имеющих способной противостоять таким снарядам защиты, они наделают быстро и качественно. Доказывай потом духам предков, что у тебя корабль, а не голландский сыр.
Самое обидное, при стрельбе с той дистанции, которая намечалась в порту, промахнуться было сложно, но и попасть куда хочешь не получится. Под ватерлинию снаряд не положишь — орудия броненосных крейсеров попросту не опускаются на такой угол. Стало быть, орудиям в бою могла отводиться лишь вспомогательная роль, главную же партию предстояло сыграть минам Уайтхеда. Конечно, у них действие тоже фугасное, однако бить они будут в подводную часть британских кораблей, туда, где броневой пояс исчезает, а на смену ему приходит обычная, пускай даже очень качественная, но довольно тонкая стальная обшивка. Восемь японских миноносцев при условии внезапности, с малой дистанции, да еще и по неподвижным мишеням имели неплохие шансы на успех. Плюс на крейсерах по два минных аппарата на борт. Конечно, риск, риск… Того-младший, благоухая хорошим коньяком и внешне напоминая лицом скучающую гранитную скалу, нервничал чрезвычайно, однако в это утро боги ему благоволили.
Наверное, британцев могло насторожить, что орудия японских кораблей были расчехлены. Еще более их должны были насторожить поворачивающиеся башни. Однако наблюдательные офицеры на вахте если и имелись, то сделать ничего не успели. Корабли Того аккуратно заняли позиции, а потом стремительными тенями рванулись в атаку миноносцы, выплюнули свое содержимое восемнадцатидюймовые минные аппараты броненосных крейсеров — и первые взрывы, неплохо заменив будильник, вытряхнули британских обывателей из уютных постелей.
Эффективность мин оказалась чрезвычайно высока. Из более чем двух дюжин выпущенных, лишь две не взорвались и еще две прошли мимо цели. Остальные, прочертив по воде узкие пенные дорожки, сработали штатно. Столбы огня и воды у бортов британских кораблей подтвердили это, а потом заработала артиллерия японцев, торопливо закрепляя успех.
В принципе, удачная атака фактически решила исход боя. Наиболее мощные корабли британского флота быстро выходили из строя, благо особой устойчивостью к подводным взрывам не отличались никогда. И сильнее всех, что вполне логично, пострадал наименее защищенный из броненосцев.
«Центурион», построенный специально для колониальной службы, не предназначался для линейных сражений. Его задачей было демонстрировать флаг и пугать туземцев, где прикажут, для чего он имел всю необходимую атрибутику — грозный вид, высокий борт, хорошую дальность плавания и более легкие, по сравнению со «старшими братьями», защиту и вооружение. И все это оказалось совершенно неадекватным в момент, когда в борт, аккуратно напротив кормовой башни, ударила японская самодвижущаяся мина.
Мощная взрывчатка и приличный калибр делали этот образец японского оружия эффективнее не только русских аналогов. Пожалуй, такая мина была на тот момент самым грозным оружием такого рода, серийно производящемся на Земле. И взрыватель ее в момент удара о железную преграду сработал штатно, вызвав детонацию заключенного в стальном цилиндре заряда шимозы.
Взрывчатка моментально превратилась в раскаленный газ под чудовищным давлением, который, разорвав удерживающий ее словно в тюрьме сосуд, радостно ударил в борт «Центуриона». Произойди это чуть в стороне, результат был бы тот же самый, но не столь эффектный. Всего-то пробоина диаметром в несколько метров, заделать которую подручными средствами практически невозможно. Однако сейчас взрывная волна, быстро теряя силу, все же проломила несколько переборок и завершила свой путь в артиллерийском погребе кормовой башни. Пороховые заряды, складированные в нем, не выдержали столь неделикатного обращения, и раскаленная волна моментально подожгла несколько штук, ну а дальше процесс начал развиваться самостоятельно.
Многотонная башня с парой десятидюймовых орудий подпрыгнула на метр и слетела с погона. Однако это серьезнейшее повреждение оказалось сущим пустяком. Основная мощь взрыва пошла вниз, легко вырвав у броненосца половину днища. На этом фоне взрыв второй мины выглядел уже не страшнее детской хлопушки.
На такие повреждения «Центурион», как, впрочем, и любой другой корабль, рассчитан не был, и нырнул вниз, как поплавок за щуренком. От взрыва торпеды до потопления корабля прошло меньше минуты. Из шестисот с лишним человек, находившихся на его борту, спасся один — стюард, который в момент взрыва как раз нес вахтенным офицерам кофе и сначала выброшенный сотрясением за борт, а потом вытолкнутый на поверхность воздушным пузырем из затапливаемых отсеков.
Броненосец «Оушн», располагающийся рядом с «Центурионом», получил свою порцию мин на пару секунд позже. Одна из них ударила в корпус флагмана британской эскадры под большим углом и, скользнув, так и не взорвалась. Уйдя прочь, она затонула где-то в стороне от места событий. А вот вторая сработала как надо. Взрыв, пробоина, растекающаяся по отсекам, которые, разумеется, никто и не подумал задраить, вода, паника среди выброшенных из гамаков матросов, словом, все прелести внезапной минной атаки. Вдобавок, по случаю стоянки в порту всего один действующий котел, да и в том пары не на верхней марке. Ну и закономерный результат — недействующие помпы. Вдобавок, вода замкнула проводку, из-за чего моментально вышли из строя динамо-машины. Погасший свет окончательно дезориентировал людей и усилил панику. Закономерно, что корабль, за живучесть которого никто толком не боролся, довольно быстро лег на борт и затонул, так и не сделав ни одного выстрела по врагу.
