Веллер кивнул и встал. Вот что у него было не отнять – так это умения понимать, когда нужно заканчивать разговор. Корбин улыбнулся и сделал небрежный жест – мол, можешь идти. Ученик вышел, а секунду спустя, едва не столкнувшись с ним в дверях, в кабинет влетела Джурайя.

– Корбин, ты что…

– Так, стоп, спокойно. Может, поздороваешься сначала? – спросил Корбин, делая незаметный знак Веллеру, чтобы шел по своим делам. Веллер понятливо кивнул и прикрыл дверь.

– Ах, да, прости, здравствуй.

– Вот и замечательно. Так что ты там хотела сказать? По поводу своей помощницы, небось?

– Да. Ты…

– Стоп. Ты помолчи немного. Я пока что хозяин этого замка. И я хочу, чтобы ко мне здесь относились с уважением. Все, независимо от пола и возраста. И мне плевать, кто она и что она – за подобное хамство я вообще голову могу открутить. Она, кстати, рассказала тебе, как было дело, или просто показала шишку на лбу и разревелась на тему того, какой я плохой? Так и было? Ну, так сходи к ней и попроси рассказать в деталях. Только, пожалуйста, сразу проверь, чтобы она правду говорила. Потом, если захочешь, придешь снова. Понятно?

– А теперь ты помолчи, а я скажу. – Вид у Джурайи был, мягко говоря, нездоровый – серая кожа, круги под глазами. Глазами, наливающимися бело-голубым свечением. – Моя помощница, как ты её называешь, приносит свои извинения. Добрый, говорит, господин у вас. Анна, говорит, мне за такое воздух перекрывала, а как синеть начинала, отпускала. А потом опять. Так что ты на её фоне очень даже ничего себе хозяин. А поскольку в замке ты бываешь редко, введу в курс дела – мы с Каталиной неделю не спали – боялись, что Алечка дышать перестанет, караулили. Воспаление лёгких, знаешь ли, не самое приятное, что может с младенцем случиться. Да откуда тебе знать, твоих-то бастардов чужие люди растили… А сегодня вот первый день, как она спокойно дышит и хрипы пропали, впервые за неделю ребёнок уснул спокойно, и Каталина прилегла, а тут ты орёшь, как оглашенный. Ты уже понял, что не свой покой она оберегала, или подробнее рассказать? Если бы ты при мне Ягодку разбудил – убила бы на месте. А так прими извинения избитой тобой женщины, добрый хозяин.

Джурайя развернулась и, очевидно, собралась идти, но Корбин ее остановил:

– Не спеши-ка так. Ну, может, ты расскажешь, что за оборотень был с тобой, когда ты Анну глушила? Или ты у нас сама перевертыш?

– Какой оборотень? – не поняла Джурайя.

– Это, вообще-то, я спрашиваю, какой… Понимаешь, в том доме ты от великого ума оставила кучу свидетелей, и все они в один голос утверждают, что там был оборотень. Так что за оборотень?

– С оборотнями не вожусь, сама не перекидываюсь. Всё, можно идти?

– Подожди… Как ты была одета?

– Ну, как… Как сейчас и в тех же тапках.

Корбин опустил взгляд и впервые увидел серые меховые тапки-зайцы под синими потёртыми штанами.

И тогда Корбин даже не засмеялся – он заржал, как конь. Все оказалось нереально просто. Все лежали мордами в пол. Все видели меховые тапочки. В полумраке. Оборотень… Идиоты!

Когда граф объяснил недоуменно смотрящей на него Джурайе причину своего веселья, она только непонятно хмыкнула, развернулась и ушла. Инцидент был исчерпан, оставив неприятный осадок, а Корбин подумал, что, возможно, охранники не такие уж и идиоты.

Может, кто-то и видел Джурайю, но наверняка решил промолчать, поддержав общую версию. В самом деле, проиграть оборотню не зазорно, а вот признаться, что с ними со всеми справилась какая-то девчонка… Мало того, что они станут посмешищем, так их потом еще и на службу больше никто не возьмет. А если они Джурайю еще и узнали… Тогда они тем более промолчат – кому охота связываться с де'Карри?

История получила неожиданное продолжение через два дня. К тому времени Веллер уже успел проверить слуг и действительно нашел виновного в утечке информации – им оказался один из младших лакеев, обожающий пиво и не слишком сдержанный на язык. Все было невероятно просто – в свободное время он шел в небольшой трактив в деревне, где под пиво рассказывал о своем житье-бытье в замке своему постоянному собутыльнику, а по совместительству агенту разведки. Чья была разведка, выяснить так и не удалось – увидев, что за ним пришли, тот принял яд, исключающий даже подъем трупа с помощью некромантии. Просто мозги спеклись в кашу, и все. Однако нашлись кое-какие записи, позволяющие установить его принадлежность к рыцарям плаща и кинжала, так что этот канал был, похоже, перекрыт. Болтливого лакея, которого, судя по всему, использовали втемную, Корбин, в назидание остальным, приказал выпороть. Сто плетей, а дальше – как Единый решит. Лакей умер на девяносто шестом ударе.

А буквально на следующий день, когда граф, сидя в кабинете, разбирался с бумагами, в очередной раз стараясь свести дебит с кредитом, в дверь забарабанили и, похоже, кулаками.

– Кто там? Какого хрена…

– Ваша милость, – раздался из-за двери испуганный детский голос. – Там сейчас смертоубийство начнется…

– Ну и что с того? – мрачно спросил Корбин, вставая и открывая дверь. Можно было, конечно, сделать это прямо из-за стола, с помощью магии, но граф не любил это, считая такое поведение делом лентяев, а магов, практикующих подобное, зажравшимися снобами. – Из-за такой ерунды меня беспокоить вздумали?

За дверью оказался мальчишка лет двенадцати. Корбин нахмурился – среди его воспитанников конкретно этого пацана не было, но тут же расслабился. Сын кухарки и старшего конюха. Живет с родителями. Выполняет мелкие поручения, достаточно старателен. Мечтает стать воином графской дружины. Родители тоже об этом мечтают – знают все привилегии, положенные дружинникам. Через пару лет, если малец не разочарует, можно и попробовать… Все это пронеслось в голове графа, который не жаловался на память, стараясь держать в голове как можно больше информации о своих людях. Уже значительно спокойнее, он спросил:

– Ну так что там случилось? Рассказывай толком.

– Там, у ворот, всадники. Их сейчас убивать будут.

– Кто за главного?

– Сэр Ликтер…

– Ну так пускай убивает, он зря никого не тронет.

– Это королевские гвардейцы!

Не тратя времени на возмущение и прочую приличествующую разгневанному дворянину атрибутику, Корбин отодвинул мальчишку с дороги и стремительным шагом отправился к воротам. Успел, надо сказать, вовремя – неподалеку от замковых ворот полусотня королевских гвардейцев с выражением обреченной решимости на лицах выстраивалась для атаки. То, что атака кончится, скорее всего, их гибелью, гвардейцы, очевидно, прекрасно понимали – две сотни арбалетчиков, а именно столько заняли позицию перед воротами, и более шестидесяти боевых магов (успели ребята – похоже, открыли телепорты прямо из лагеря) гарантированно расстреливали их еще на подходе, не оставляя никаких шансов. Однако, это безобразие следовало прекратить.

– Отставить! – прорычал Корбин, выходя из ворот. – Что здесь происходит, тудыть вас и растудыть?

Все замерли, причем с обеих сторон от намечающейся линии фронта. Все правильно – для своих появился Самый Главный, который, несомненно, прямо сейчас во всем разберется и примет единственно верное решение. Для чужих – появился шанс избежать самоубийственной атаки, что тоже не могло не радовать.

– Так что происходит-то? – уже более спокойным голосом спросил граф, занимая позицию между противоборствующими сторонами. – Лик, иди сюда. И вы… О, виконт Сарре? Давайте тоже сюда, разговаривать будем.

Лик бодрой походкой приблизился к графу. С другой стороны подошел гвардейский полусотник, которого Корбин неплохо знал и к которому хорошо относился. Корбин посмотрел на напряженные лица обоих, уселся на валяющееся у дороги полусгнившее бревно и сделал небрежный жест, предлагая собеседникам присоединяться. Те, чуть подумав, последовали его примеру.

– Рассказывайте, – Корбин с интересом посмотрел на собеседников.

– А что рассказывать-то? – раздраженно буркнул Лик. – Я молодежь на мечах тренирую, вдруг смотрю, идет эта парочка…