Зал поражал размерами, оснащенностью и количеством оружия на стенах, в шкафах, на стойках… По словам самого Корбина, в этом учебное помещение вполне могло поспорить с королевским арсеналом, хотя, конечно, Джурайе оставалось об этом только догадываться – в арсенале она ни разу не была, да и не стремилась туда совершенно.
Прежде, чем приступить к поединку, Корбин заставил Джурайю одеть защитный костюм – легкий, прочный, не стесняющий движений и одновременно не дающий учебному клинку покалечить человека. Сетчатая маска на лице надежно защищала глаза. Впрочем, клинки у каждого были свои, самые настоящие. Корбин, кстати, доспех не одел – создавалось впечатление, что Джурайю как противника он ни в грош не ставил, и это было обидно и досадно. Осознание, что она, со своим воробьиным весом, отсутствием опыта и невозможностью спалить здесь всё к гоблинам угнетало. "Конечно, он живёт в три раза дольше меня – как минимум, и всё это время только и делал, что тренировался людей убивать по одиночке и группами. Ладно, продам своё здоровье подороже… Пусть хотя бы вспотеет… Чему-то же Цень меня учил."
Оказалось, немногому.
Размышления на грустные темы заставили её задержаться в боевой стойке. Вывел её из задумчивости голос Корбина, который внимательно на нее смотрел и ехидно улыбался.
– Ты проиграла.
– Уже? – чуть не подпрыгнула от неожиданности Джурайя.
– Ты встала в стойку, вместо того, чтобы нанести удар, когда я не держал в руках оружия и вообще не был готов к бою. Таким образом, ты отдала мне инициативу, то есть право первого хода перешло к более опытному и подготовленному противнику. Конечно, ударить я бы тебе не позволил, но попытаться все равно стоило.
– Прям сразу, без объявления войны? – уже больше по привычке огрызнулась она.
– Разумеется. Настоящая война всегда начинается внезапно. Сделать это можно хотя бы так, – Корбин изящно выхватил клинок. Джурайе показалось, что мимо ее уха что-то свистнуло, и на пол упала прядь срезанных волос. – Достаточно старый прием, родом, кстати, из Поднебесной. Первое движение, когда меч только покидает ножны, совмещается с ударом. Есть и другие варианты…
– Плакали труды придворного цирюльника, – с сожалением проводила девушка плавно падающие на пол волоски.
– Мы не в бирюльки играем, а учим ребят убивать и оставаться в живых самим. Итак, тактика боя тебе неизвестна, придется учить. Продолжим?
Следующие пять минут Корбин безжалостно гонял Джурайю по залу. Пот с нее стекал в три ручья, но Корбин был безжалостен. Самое обидное, что Джурайе ни разу не удалось не то что коснуться Корбина, но даже задеть его меч, зато кончик его клинка раз за разом тыкал девушку точно в лицо. Наконец, граф поднял меч, показывая, что бой окончен.
– Фехтовать ты тоже не умеешь. Пойми, знать, как надо бить, еще не все. Фехтуют НОГАМИ! Сумеешь удержать выгодную для себя дистанцию и сохранить контроль над пространством – победишь, нет – умрешь и пополнишь счет более грамотного противника. В общем, прежде, чем наставничеством заниматься, тебя бы саму подучить, а то сейчас ты – мясо, не более… Да и оружие у тебя – дрянь.
Катана служила верой и правдой, но попытка заступиться за оружие была прервана резким свистом и звоном. С недоумением посмотрев, она обнаружила в своей руке лишь короткий обломок у рукоятки. Надо же, а ведь она даже не почувствовала удара. Корбин в своей обычной издевательской манере усмехнулся:
– Наставник должен разбираться, в том числе, и в оружии. Ладно, на вот.
Граф вытащил из огромного шкафа другую катану – чуть длиннее, чем у Джурайи, и немного тяжелее, однако даже неискушенной в оружии девушке сразу стало ясно, насколько это оружие лучше того, что было у нее.
Джурайя протестующее выставила вперёд ладонь.
– Ну и нахрена мне оружие, которое ценится дороже меня? Поцарапаю – из жалования вычтешь. А мне потом пахать на тебя лет сто пятьдесят, пока не расплачусь…
– У меня она все равно без дела валяется, – равнодушно пожал плечами гадский граф, насильно впихнув ей в руку обмотанную мягкой кожей рукоятку. – Все, завтра подойдешь к Лику, он определит тебе учителей по фехтованию. А сейчас, прости, мне некогда. Дела…
– А мне её в руках таскать или в тряпочку заматывать? – невинно поинтересовалась Джурайя, пытаясь не показать, как удобно легла в руку катана. – Меня, видишь ли, в Горелых Выселках так разбаловали, что меч без ножен даже в руки не возьму. – Она уже выровняла дыхание и теперь нагло ухмылялась, глядя исподлобья графу прямо в глаза.
– В шкафу на дверце, – раздражённо кинул через плечё Корбин. Джурайе показалось, что он сбегает. – Сама разберись, недосуг мне… – и выскочил из зала.
…Знала ведь она, всегда знала, что с девчонками ей никогда не найти общего языка… Но наивно полагала, что девчонки-маги будут чем-то похожи на неё саму, а значит легче будет прийти к взаимопониманию. Ничего подобного. Женская часть учеников Корбина встретила её в штыки. Сразу и бесповоротно. И бесполезно было объяснять, что не по своему желанию она находится в замке и является ещё более подневольной, чем они сами. И ещё бесполезнее было докапываться, почему они так настроены против новой наставницы…Это и так было яснее ясного. Старшие девочки, если их можно было назвать девочками, были едва ли моложе чем она сама в момент знакомства с Корбином. Деревенские, крепкие, сильные и фигуристые, они могли уже рожать детей, а вместо этого осваивали нелёгкую профессию боевого мага. Природа брала свое, и, совершенно ясно, что объектом обожания стал граф Корбин де'Карри, наставник, учитель, красавец мужчина, такой недоступный и легендарный! Мало для кого было секретом, что наставницей к ним придёт ТА САМАЯ, что отказалась стать его женой, и о которой с таким жаром рассказывали мальчики, побывавшие в эльфийском лесу… Девочки ожидали появления небывалой красотки, сильной и властной, и что в итоге? Появляется какая-то замухрышка в штанах, у самой глаза перепуганные, голосок срывается… Это чучело могло стать соперницей в борьбе за внимание графа только по ошибке, решили старшие. И устроили заговор…
Джурайя была в отчаянии. Её распоряжения игнорировались, просьбы встречались с сарказмом, на приказы отвечали отказом и грубостью… Она набралась смелости и попросила Корбина официально отказаться от неё, как от наставницы, потому что она не справляется… И получила ещё порцию ехидства и тазик холодного презрения, я мол, и не сомневался, но, видишь ли, Корнелиусу обещал. Так что терпи и работай.
– Как с ними можно работать, если я только вошла, и меня уже ненавидят?! – чуть не плакала Джурайя.
– Ну я же как-то терплю твоё присутствие, – процедил Корбин, глядя сквозь неё.
– Ну ладно, – едва сдерживая гнев, а соответственно и выплеск, бросила Джурайя. – Потом не жалуйся, что из группы девочек выжило только младшее звено, – и, резко развернувшись, почти бегом выскочила из кабинета.
А по дороге к конюшне, где Джурайя рассчитывала сбросить пар при помощи полюбившейся ей джигитовки, её остановили четыре старших девочки…
– Что, отшил тебя Корбин? – с почти осязаемой ненавистью сквозь зубы проговорила самая старшая из них. "Петра, – вспомнила её имя Джурайя".
– Не нарывайся, ученица… – уже не сдерживая ярости, прорычала Джурайя.
– А то что? Нажалуешься Корбину? – издевательски протянула Петра. Краем глаза Джурайя наблюдала, как остальные трое занимают боевые позиции, преграждая ей путь к отступлению. "Неплохо их учат, грамотно обложили, – пронеслось у неё в голове с весёлой злостью". – И что ты ему скажешь? Что злые девочки тебя не слушаются? – продолжала Петра, раззадоривая сама себя. Ещё бы – их четверо, боевая единица, сработанная и сплочённая. Понимающая друг друга без слов… – Слушай сюда. Если я тебя ещё раз возле Корбина увижу, пеняй на себя. – Молчание Джурайи было превратно истолковано как страх и Петра распоясалась вовсю, – переломаю твои тонкие ножки, выдерну твои наглые ручонки и засуну тебе их в задницу, усвоила урок?! – забыв об осторожности Петра хотела схватить Джурайю за волосы и не сразу поняла, почему не может двинуть рукой. А когда поняла, было поздно… Джурайя держала в жёстком захвате кисть девушки, лёгким движением заставляя её всё ниже пригибаться к земле. Петра бросила взгляд на подруг почему не спасают? – и увидела вокруг неё и соперницы стену бело-голубого пламени. Подруги бессильно топтались по ту сторону, а при попытках приблизиться получали болезненный укол искрой.
