– Я?! – так сильно и искренне удивился Дарк, что даже потерял контроль над своим голосом и выкрикнул вместо того, чтобы просто сказать.

– Не ори, дурья башка! – цыкнул на него Румбиро и крепко сжал его кисть. – Это приказ, приказы не обсуждаются, иль у вас в Легионе о дисциплине не слышали, так припомни те времена, когда ещё офицером был!

– А те не кажется, что ребята твои не поймут, если вдруг человек раскомандуется… – пытался возразить Аламез, но получил в качестве возражения резкий тычок в бок и четыре толстых пальца, подсунутых прямо под нос.

– Четыре, слышь, целых четыре аргументы имею, – прошептал Альто, боясь, что их кто-то услышит. – Ты не человек, а мы не гномы! Это раз, и все о том знают! О том, что тя сам Великий Горн помочь нам прислал, тож каждому известно. Это вторая аргумента. В-третьих, на этой заставе всё будет так, как я прикажу!

– Ну, а в-четвертых-то что? – примирительно произнес Дарк, убирая неполную пятерню из-под своего носа.

– А в последних, мил-друг… мне даж о том говорить стыдно, – нахмурил густые брови Румбиро. – Я, конечно, понимаю, что для вас, людишек, мы, гномы, все как на одно лицо, да и времечка прошло ух ты сколь… но обидно, но всё ж обидно, что ты ребятушек моих не признал! Застава наша на две трети теми укомплектована, кто с нами в шермдарнские степи караваны водил да под Стеной Кодвусийской бился. Ты их не признал, а они-то те сразу обрадовались, как только, недотепу эдакого, заприметили. Они тя знают, они с тобой уже бились и под команду твою смело встанут! А кто вдруг артачиться станет, так пригрози, что в Залах Славы ему лучше не заявляться, я его там такими пряниками под зад потчевать стану… Ладно, ты меня понял, ступай!

Старый друг закончил разговор поспешно: всунул в руки Дарка трубу и, легонько оттолкнув его от себя, пустился бегом к бараку. На то имелась веская причина. На сигнальном шесте появился фиолетовый флажок, а затем тут же поднялся и красный. Не успел моррон и глазом моргнуть, как на площадке перед бараками всё пришло в движение. Отдыхавшие махаканцы мгновенно заняли места возле орудий, и уже в следующий миг прогремел первый залп. Покрытые горячей смесью ядра с жутким ревом взмыли ввысь, а чуть следом за ними отправилась в полет и несущая жидкую смерть труба.

Аламез добежал до барака и вскарабкался на крышу с быстротой, поразившей его самого. Неудержимое желание не пропустить начало сражения, присущее каждому настоящему воину, взяло верх над усталостью и здравым смыслом, предсказывающим, что в течение пары минут всё равно ничего интересного не случится, ведь попадание в цель на дальней дистанции с первого выстрела – редкость даже для опытных наводящих. Так оно и вышло. Ни один из снарядов не достиг цели, а вражеские орудия еще какое-то время не должны были открывать ответного огня.

– Верхата! Кворба него сервин! – пронесся над орудийной площадкой зычный голос наблюдателя, находившегося на той же крыше, что и Румбиро. – Уч, бароса нек-фер! Фота, локова нек, несара сар!

Команды, прозвучавшие по-махакански, не резанули слух моррона, но он искренне пожалел, что хоть и много общался с гномами в Кодвусе, но поленился взять у них парочку уроков языка подземелий. Тогда, возможно, он хоть что-нибудь понял. Однако стоило лишь появиться сожалению, как в затылке у Дарка что-то щелкнуло, и раздался недовольный глас то ли сонного, то ли перебравшего лишку ворчуна: «Оно те без надобности! За боем лучше, простофиля, следи! Чо к командам впустую прислушиваться-то?! Ну, промахнулись ребята, теперича перезаряжают. Первое орудие на четыре пятых деления выше будет бить, а второе на четыре деления левее возьмет и на два ниже, посколь цель у него сменилась. Ну что, много полезного из перевода узнал?!»

– Спасибо, – поблагодарил Дарк вместо ответа ниспосланный Великим Горном глас. – Больше беспокоить не стану!

– А я и не отвечу, – зевая, проворчал голос и исчез.

Пока Аламез разговаривал, как со стороны могло показаться, сам с собой, обслуга орудий уже заканчивала перезарядку. Смертоносные снаряды вот-вот должны были снова отправиться ввысь, но только куда, к сожалению, пока что не было видно. Дарк получил дар видеть во тьме, но всё равно видимость была ограниченной. Невооруженный глаз различал лишь точки да продолговатые пятна, медленно движущиеся по глади воды. Не было заметно даже волн, образовавшихся при погружении снарядов.

– Гарта! – прокричал наблюдатель, и в тот же миг два слившихся в один грохочущих звука вновь сотрясли барабанные перепонки моррона.

Береговые орудия выстрелили практически одновременно, послав врагу смертельные подарки. Едва это случилось, Дарк тут же поднял подзорную трубу и, наведя ее на предполагаемое место падения пылающего снаряда, прильнул к её заляпанному пальцами окуляру. Пред взором моррона предстал один из вражеских кораблей, да так крупно и отчетливо, что он даже смог различить лычки на плечах снующих по палубе матросов и солдат, а также прочие мелкие детали. Увиденное его не обрадовало, хотя чего-то подобного он и ожидал. На готовящихся открыть ответный огонь врагах были доспехи шеварийских гвардейцев, а на прикрепленных к бортам щитах красовались многоцветные и чересчур пестрые, по мнению герканцев, гербы удбишевской знати. Раз на заставу нападали шеварийцы, значит, ими явно руководил клан Мартел. Ринва была права, шеварийские вампиры действительно проявляли живой интерес к секретам махаканских подземелий, но она очень недооценила размеры вражеского вторжения. Видимо, в гномьих городах хранились настоль важные секреты, что клан Мартел стремился в них попасть любой ценой и послал под землю целое войско, и это несмотря на войну с Герканией, которая уже захватила добрую треть шеварийского королевства. Дарк был морально готов ко встрече с заклятым врагом, но только предполагал, что она произойдет не сейчас, а гораздо позже, когда их трудный поход по тоннелям будет уже близиться к концу.

Объятые языками пламени ядра, подобно протуберанцам, пронеслись над корпусом корабля, метрах в трех над верхней палубой. Три или четыре из двух дюжин продырявили единственный распущенный парус, а все остальные лишь осветили всё ещё погруженный во тьму корабль да напугали солдат, заставив их быстро пасть ниц и испуганно прикрыть головы щитами. Выстрел можно было бы счесть досадным промахом, ведь вместо сгоревшего паруса тут же был поднят другой, а корпус и команда корабля ничуть не пострадали, однако большинство пролетевших мимо ядер не бухнулись в воду, а всё же нашли свою цель и нанесли существенный урон живой силе противника. Они разнесли по бревнышку плот, плывший почти вплотную за кораблем, и перебили с полдюжины находившихся на нем солдат, одних разорвав на части, а других превратив в живые факелы, не затухающие даже в воде.

К сожалению, труба существенно сужала обзор, выхватывая и увеличивая лишь крошечный пятачок из находившегося вдалеке пространства. Аламез не увидел, как заполненная жидкостью труба разбилась о борт другого корабля, но последствия попадания превзошли все ожидания. Кормовая катапульта была покрыта ядовито-зеленой смесью. Механические повреждения были небольшими, и орудие еще могло бы стрелять, если бы не распадалось буквально на глазах. Металлические заклепки и прочие мелкие детали быстро плавились, а деревянные опорные балки дымились и уже напоминали старый трухлявый пень, изъеденный влагой, временем и мелкими жуками. А на то, что творилось с обслугой, не успевшей вовремя покинуть своих мест, было страшно смотреть. Полдюжины закованных в доспехи скелетов корчились на палубе в лужах собственной растаявшей плоти. Они уже были мертвы, но уцелевшие кое-где мышцы всё ещё продолжали судорожно сокращаться.

– Уч, кардор нек! Фота, локова сар! – донеся до ушей моррона приказ, вводящий поправки и свидетельствующий о том, что перезарядка уже закончена. – Гарта!

Неизвестно, что заставило Дарка опустить трубу, но сделал он это вовремя, а то на минуту или долее ослеп бы. На горизонте вначале возникли отдельные зеленые точки, а уже через миг он вспыхнул ярким светом, как сухой хворост, к которому был поднесен факел. Шеварийцы больше не таились, видимо сообразив, что их хитрость не удалась и что они не только обнаружены, но и уже попали под прицельный огонь. Наверное, девять из десяти флотоводцев приказали бы кораблям развернуться и отойти, но командующий эскадры, состоявшей по большой части из лодок да плотов, явно был готов пойти на любые жертвы. Насколько мог судить Аламез по собственному опыту обращения со светящейся палкой, берег шеварийцы еще не видели, но зато теперь их корабли и прочие плавучие средства могли двигаться куда быстрее и даже маневрировать.