Компания расположилась прямо на широких ступенях лестницы и схватилась за оружие, как только из темноты дверного проема появилась приземистая фигура чужака. Хоть дуло мушкета разведчика уже смотрело точно в лоб сержанта и выстрел грянул бы намного раньше, чем застигнутые врасплох стражники успели бы навести на него свое оружие, но все равно преимущество было не на стороне Кюсо. Любой на его месте поспешил бы ретироваться, говоря проще, во всю прыть пустился бы наутек, но нельзя ожидать логичных поступков от мертвецки пьяного. Состроив грозную рожу и вцепившись в спасительный мушкет обеими руками, он медленно пошел на оцепеневшего врага.

Двигаться по прямой линии было неимоверно трудно. Разведчика ужасно мотало, а однажды он чуть было не завалился на правый бок. Но тем не менее его план сработал, стражники подпустили его вплотную и даже не шелохнулись.

– Убивцы, мерзкие кровопийцы, алчущие человечьей крови! Я пришел за вами! Близится час расплаты! – не кричал, а, четко выговаривая слова, вещал нараспев разведчик. – Где он, мне нужен ОН, я хочу забрать его душу!!!

Один из солдат все же хотел выстрелить в сумасшедшего, но стоило ему лишь вскинуть мушкет, как на его плечах тут же повисли товарищи, а чья-то ладонь зажала рот.

– Не дрыгайтесь! Смирно сидите, авось пронесет! – прошептали губы принявшего бело-зеленый окрас сержанта.

– Где он!!! – взревел Кюсо, поравнявшись со стражей и ткнув дулом мушкета прямо в покрытый испариной лоб сержанта.

– Второй этаж, третья дверь налево, – прошептал старший караула, зажмурив от страха глаза.

– За вами потом… в другой раз, готовьтесь! – многозначительно произнес Кюсо и, опустив мушкет, стал медленно, плавно раскачиваясь и испуская зловонные пары, подниматься наверх, мимо композиции едва живых изваяний.

Стражники сидели молча, и лишь когда сверху перестали доноситься шаги, осмелились пошевелиться. Хватка рук, прижавших единственного смельчака, ослабла, и он что есть сил завопил:

– Да что ж это такое творится?!!! Врывается какой-то пьяный поганец, а вы и сами лапки сложили, и мне его положить не дали! Да я ж щас к лейтенанту…

– Сядь, а то сам щас поляжешь! – процедил сквозь крепко сжатые зубы сержант, а руки товарищей вырвали из рук крикуна мушкет и снова прижали стражника к лестнице.

– Тебя сегодня с нами не было, так я объясню, – на все еще бледных щеках сержанта стали появляться багровые пятна. – Мы по приказу лейтенанта и энтого, и его дружка в лесу упокоили. Ночь наступила, призрак мстить возвернулся! Не человек энто, дух мстящий, ему наши пули нипочем…

– … а мечи сквозь плоть его бестелесную пройдут, и вреда никакого… – поддакнул другой стражник.

– Да какой там призрак?! Вы что, капустного супа обхлебались?! Мужик это был, обычный пьяный мужик, рыло об забор расколошматил, вот и в крови весь!.. – не унимался солдат. – Даже если не обознались вы, даже если это тот самый, то мог и выжить, всяк бывает!..

– Не веришь, завтра у Варпа спросишь, он его сам мечом насквозь проткнул.

– А я его в овраг помогал сбрасывать. Точно говорю, мертвяк мертвяком был… холодный, и сердце не билось! – закивал головой еще один стражник. – Ты видел, как он двигался: не шел, а парил?..

– Да не парил он, пьяный в дым, вот и мотало! Ты еще скажи, что вонь мужланом поднятая не вонь совсем, а облаки адские!..

– Послушай, Канс! – на щеках сержанта уже заиграл пунцовый румянец. – О том, что ты словам товарищей своих не веришь, об энтом отдельная беседа, об энтом потом поболтаем! Но если ты щас на место не сядешь и глупость какую сморозишь, я сам тя собственными руками на части порву! Призрак к офицеру пришел, по его душу заявился, поскольку лейтенант приказ смертный нам отдал, а значица, он и злодей! Мы ж только долг свой выполняли, претензий нет. Энто воля Небес, и не тебе, дурику, веления Индория обсуждать! Сядь на место и продолжай играть, нам от живых сторожить велено, а не от мертвяков! Лейтенант же пусть сам разбирается, на то он и офицер…

Бунтарь послушался и присел, беря в трясущиеся руки карты. Играть уже никто не хотел, но солдаты побаивались расходиться. Они так и просидели до смены караула в четыре утра. Призрак умерщвленного в лесу мужика больше не появлялся, не выходил проверять посты и лейтенант, хотя должен был сделать это дважды.

Грозного с виду, но на самом деле приветливого и общительного охотника звали Аке. Вообще-то его полное имя звучало Акергилионум, но вряд ли кто-то из жителей колонии смог бы его правильно произнести, по крайней мере, на трезвую голову. Он был родом из Витарвиса, крошечного королевства, затерявшегося где-то на границе между Филанией и Виверией; прибыл один и, пока руки крепко держали мушкет, заводить семью не собирался. Такое жизненное воззрение весьма заинтересовало Патриуна, поскольку каждое важное дело не обходится без пары сильных рук, а его старческое тело было хрупко и тщедушно. Кроме грубой физической силы, которая могла понадобиться когда угодно, даже через несколько минут, у добряка Аке имелось еще одно очень полезное качество. Охотник был наблюдателен, впитывал информацию, как губка, а также передавал ее четко, кратко и без искажений, без свойственных простонародью выдумок, домыслов, прикрас. Каждое слово бородача, подобно пуле, било точно в цель и не оставляло и тени сомнений.

Не успели они опрокинуть по кружке пива, как священник, кроме краткого описания жизненного пути охотника, уже узнал много интересных вещей: почему здешний люд предпочитает бродить по лесам с армейскими мушкетами, а не с охотничьими ружьями; чем зарабатывает на жизнь большинство присутствующих в зале и по какому принципу формировались охотничьи кланы и шайки. Действительность зачастую оказывается намного проще предположений и гипотез. Ответы на эти вопросы лежали на поверхности, и ради них не стоило проводить расследования. Основной проблемой довольно молодой колонии было освоение новых земель, и первым его этапом, естественно, стал захват территорий у дремучего леса, обитавшего в нем зверья и ушедших в глубь чащ племен дикарей. Кто, как не охотники, мог успешней справиться с этой задачей? Они лучше подготовлены, чем солдаты, да и их содержание не стоило губернатору ни гроша. В погоне за теплыми шкурами и за килограммами вкусного мяса (основного продукта питания там, где пока еще не было развито земледелие) охотники очищали от зверья огромные пространства, а идущие вслед за ними лесорубы, крестьяне, плотники и горняки превращали эти пространства в пригодные для проживания цивилизованного человека равнины.

Тот, кто управлял колонией, был гораздо умнее обычных казнокрадов-чиновников и знал в своем деле толк. Ему удавалось решать сложные задачи за краткий промежуток времени и с минимальными затратами. Ведь все, что увидел Патриун в Марсоле и в Дерге, было создано за какие-то тридцать лет, за три короткие десятилетия. А народ?! Народ просто валом валил на новые земли! Корабль, на котором прибыл священник, был просто забит переселенцами, добровольно оставившими свои дома и отправившимися на поиски счастья. Для крестьян, ремесленников и прочего рабочего люда колония стала весьма привлекательным местом, в то время как торговцы, перекупщики и прочие искатели легкого барыша предпочитали вести корабли в герканский порт Денборг. Это было неестественно, подозрительно и, конечно же, насторожило умудренного годами старика.

Наглядным примером умелого управления было огромное количество охотников, перебравшихся в филанийскую колонию. Под сводами бывшей церкви пировало около двухсот стрелков, а, по словам Аке, это были еще далеко не все члены охотничьей общины. Многие не выходили из леса месяцами или, по решению сбора, помогали регулярным войскам сторожить неспокойную границу с владениями Геркании. Всего же лесным промыслом занималось чуть более тысячи человек. Во всей Филании не нашлось бы и трети любителей расставлять капканы да стрелять по живым мишеням! Дворянство не в счет, для них охота не промысел, а забава.