– Хватит ржать, как конь ретивый! – Вебалс обиделся, но быстро отошел. – Мы были в безопасности, как сам убедился, до нас не только дотронуться, но из лука застрелить боялись. Если успокоишься, объясню почему.

– Весь во внимании, – продолжавший в душе смеяться майор моментально стер улыбку с лица.

– Орден сам заманил себя в западню. Он так упорно распространял о колдунах слухи, что этим было просто грех не воспользоваться. Желание превратить нас в изгоев и поселить страх в сердцах людей привело к распространению множества абсурдных баек и суеверий.

– На какой же сыграл ты? – поинтересовался Палион.

– А ты знаешь, что такое порча? – ответил вопросами на вопрос Вебалс. – Какова ее природа и чем она отличается от обычной болезни?

Палион наморщил лоб, пытаясь подобрать более или менее сносное определение, но потом махнул рукой в знак того, что рассказчик может продолжать.

– Термин «порча» возник от слова «портить». Заболевшего человека испортила ведьма или колдун. В принципе если я сейчас напою тебя слабительным, то можно сказать, что я навел на тебя порчу. Порча не название заболевания, а указание на целенаправленность, умышленность злого действия.

– Теперь понятно, почему ты так разорался, что мы встретили колдуна, – кивнул Палион, – но совершенно непонятно, почему нас не пристрелили, ведь если верить слухам, то порча заразна.

– Некоторые виды, – уточнил колдун, – как любая другая болезнь. Наши симптомы походили на «песчаный чес» одно из самых страшных и очень заразных заболеваний в здешних местах. А так, если говорить абстрактно: ты сторонишься шмыгающего носом и надрывно кашляющего товарища, но не бежишь же от человека, сломавшего руку или вывихнувшего ступню?

– Почему же, если об меня, то бегу, – пошутил разведчик. – Но почему нас не пристрелили?

– Проклятие, жуткое проклятие падет на голову того, кто осмелится казнить испорченного. Слуги Вулака «портят» людей для того, чтобы обречь их надолгие муки. Считается, что убивший больного облегчает его страдания и тем самым вызывает на себя гнев темных сил.

– Хитро, – со вздохом облегчения произнес Палион. – Так чего же мы разлеглись? Давай быстрей из города выбираться, пока краснота с рож не спала! – Обрадовавшийся Палион стал выбираться из оврага, но Вебалс вовремя успел схватить его за сапог и затащил обратно.

– Рыцари Ордена и прочие священники распространяют байки, но сами в них не верят. Разве тебе не знакомо слово «ханжество»? – расстроил товарища Озет. – Они даже убедили горожан, что колдун не в силах навести порчу на тех, кто идет по нелегкому пути служения Небесам. Они обладают… как это у вас говорится… – Вебалс защелкал пальцами, пытаясь припомнить мудреное слово, – …иммунитетом к колдовским чарам.

– Забавно, – поморщился Палион и снова сплюнул, на этот раз не кровавой слюной. – Так что же нам делать?

– Действие трав почти закончилось, так что наши краснощекие хари не будут привлекать особого внимания. Можем идти, но учти, рыцари не стража, нам вряд ли удастся незаметно покинуть город. Придется пробиваться с боями, ты готов?

– Я не готов отморозить зад, мочевой пузырь и мужское достоинство в этой проклятой яме, – решительно заявил разведчик и стал карабкаться наверх.

– Нам нельзя пропустить кортеж герцога, так что смотри в оба! – напомнил колдун и, предчувствуя, что так забавно начавшийся день будет не из легких, полез следом.

Чем отличается нападение на город вражеских войск от карательной операции, проводимой рыцарями Небесного Братства? Скажете, ничем – и ошибетесь. На самом деле различия разительные. Чужеземные солдаты убивают ради грабежа, а рыцари во имя великих целей. Чтобы проникнуть за крепостную стену, нападающим приходится много работать и рисковать жизнями: разбивать возле города лагерь, долго обстреливать укрепления из осадных орудий, а затем под градом стрел и потоками горячей смолы лезть на отвесные стены, чтобы уставшими и изможденными сцепиться в ожесточенной схватке не на жизнь, а на смерть с горсткой не желающих сдаваться защитников. И только потом наступает сладкий, упоительный момент безнаказанных убийств, насилия, пьянства и грабежа, если, конечно, ты не валишься с ног от усталости. У рыцарей все происходит по-иному. Они не карабкаются по стенам, а под рев походных труб и устрашающую дробь барабанов чинно и важно въезжают в распахнутые настежь ворота. Сопротивления нет, весь гарнизон и состоятельные горожане, которые просто не могут быть подвержены скверне, запираются в верхнем городе и выжидают, пока солдаты Небес не закончат свой праведный труд по очищению заблудших душ. Кроме того, ущерб от рейда минимален: никто не штурмует стен, да и дома горожан поджигаются лишь в исключительных случаях, притом слуги небесных солдат внимательно следят за тем, чтобы огонь случайно не охватил весь город. Различий много, но оба вроде бы совершенно не похожих друг на друга события имеют одну общую черту: после посещения города вооруженными чужаками численность населения сокращается вдвое.

Наставник снял шлем и медленно оглядел площадь, на которой они находились. Убогий городишко, жалкие людишки, раздражающие слух стенаниями, и площадь, точь-в-точь похожая на сотню других мест, где ему приходилось бывать; площадь, названия которой не стоило запоминать. Великодушно позволив плаксивому слуге подставить под ногу горбатую спину, Жанор слез с вороного любимца и величественно присел на тут же подставленную к его ногам скамейку. Люди в его отряде были дисциплинированными и хорошо обученными, Наставнику Меруну не нужно было суетиться, бегать туда-сюда и кричать, что делать. Каждая группа, каждое отделение и каждый служитель Небес, будь он благородный рыцарь, молодой послушник или всего лишь наемный стрелок, прекрасно знали свою работу и, как трудолюбивые муравьи, сновали по муравейнику чужого города. Одни обыскивали дома и выволакивали во двор домочадцев, другие сгоняли безропотное человеческое стадо на площадь, третьи охраняли жалобно блеющий двуногий скот; а на плечи четвертых, самых опытных и самых мудрых членов Братства, тяжелым грузом ложилась ответственная миссия: определить, в ком из похожих друг на друга, как капли воды, оборванцев притаилось Зло, а чья душа чиста и невинна.

Занятие это не из легких, оно столь же кропотливо, как просеивание зерна или перебор крупы. Во избежание большого количества ошибок обычно в роли судьи выступали самые опытные рыцари Отряда: сам Мерун, его верный помощник Ликарас и еще Дарв, Марвус, Кобер. Однако этот рейд был необычным, лучшие из лучших возглавили поисковые группы. В принципе акция зачистки проводилась с одной лишь целью – поймать колдуна, а с ловлей нежити, прячущейся среди горожан, можно было подождать месяцок-другой. Изначально рыцари не планировали особо беспокоишь жителей, но гибель товарищей в Бобровых Горках ожесточила праведные сердца.

В толпе ожидающих вызова на эшафот испытаний возникло волнение. Это несчастные, чья очередь должна была вот-вот наступить, увидели, что их ждало впереди: бинокский котел, в котором булькало кипящее серебро, тальверийские угли, плотно прижимаемые к груди испытуемых, обычная и совсем не страшная дыба, привычное приспособление для казни, колесо, и множество других хитрых устройств, при помощи которых рыцари определяли, кто чист душой, а кто богомерзкая нежить, только ждущая ночи, чтобы обнажить клыки и насытиться плотью невинных.

Универсального способа определения врагов рода людского не было, поскольку каждая разновидность хищных тварей по-особенному реагировала на один и тот же предмет. К примеру, для оборотня губительно серебро, в то время как вутера можно было выявить только при помощи угля. От соприкосновения с пышущим пламенем углем кожа человека обгорала и на ней появлялся сильный ожог, в то время как прижженное место у вутера на несколько секунд покрывалось коричневой чешуей, а затем на нем вырастала новая кожа. Некоторые порождения Вулака распадались на глазах от ударов розог, вымоченных в солевом растворе, другие только кричали, стенали и дрыгались, в общем, вели себя, как обычные люди.