Действительно, сколько ни ехал Марвет, сколько ни встречал по дороге застав, патрулей и разъездов, интереса к нему и его багажу не возникало. Слуги короля и владельцев земель, через которые пролегал путь, шарахались от экипажа, как от покойницкой повозки, доверху груженной чумными трупами. Наспех нарисованный перед самым отъездом герб Ордена на правой дверце был лучше всякого пропуска, надежней любой верительной грамоты.

Хоть дорога и прошла без приключений, даже пару раз выскочившие из леса разбойники, чертыхаясь, скрывались обратно, так и не решившись ограбить экипаж без охраны, но Марвета все равно мучили сомнения. Он боялся, что его завернут перед воротами в столицу, и тогда его ожидает смерть. Скрываться от Ордена бесполезно, если ты, конечно, взаправду не колдун. Однако предчувствия не оправдались, карету, естественно, без промедления и досмотра пустили в главный город лиотонского королевства. По пересечению ворот в силу вступила вторая часть разработанного Меруном плана.

…Отвези карету на улочку «Лиотонский цветник». Это между гончарным кварталом и рынком у северных врат. Там спросишь домик Слепого Олафа, отвезешь карету туда. Дом наш, дом пустой, к твоему приезду никакого слепца там и в помине не будет. В дом сундук сам затащишь, грузчиков не нанимать! Тяжеловато будет, но ничего… ты мужик здоровый, сдюжишь! Твое задание на этом почти завершено, дальнейшие инструкции получишь на месте…

Марвет добросовестно исполнил и эту часть указаний, но вот чего сотник не ожидал, так того, что ему придется надолго остаться в чуждой ему столице. По прибытии и после разгрузки в подвал опасного багажа сотник зашел в дом, чтобы терпеливо дождаться прибытия посланника Меруна. Но как только воин переступил порог, то понял, что гонца не будет, и проклял себя за то, что когда-то научился читать. На столе, единственном предмете мебели во всей зловонной хибаре, рядом с еще дымящейся едой и тремя толстыми кошельками лежало письмо, скрепленное личной печатью Меруна.

…Вампир – груз необычный, у него, точнее нее, необычная цель, а значит, и тебе придется заняться непривычным делом. Прежде всего сходи на бойню и купи кровь, лучше свиную. Поставишь бурдюки возле сундука, откроешь замки и тут же уходи! Дождись ночи возле дома, следи за вампиром! Под третьей от входа половицей найдешь ларь, в нем зелья. Не бойся, они освящены Патриархом Ордена и не причинят тебе вреда. Выпьешь за раз одно, и смотри, не больше! Вампир тебя не заметит, и твоя жизнь будет в безопасности. Рано или поздно вампир, кстати, ее зовут Лукаба, встретится с Вебалсом. Этого мерзавца ты знаешь, он был у тебя в Лютене под видом королевского посланника. Не делай пока ничего, только следи. Дальнейшие инструкции получишь потом…

– Во, бес косомордый! – выкрикнул Марвет и одним ударом мощного кулака переломил пополам стол. – Уж лучше бы я в Лютене остался, чем в такое ввязываться…

Слова, это были только слова, произнесенные с досады и горя. Марвет прекрасно отдавал себе отчет, что должен был пойти в услужение к проклятому рыцарю. И дело даже не в том, что в случае отказа его ожидала лютая смерть. Он не мог, не мог допустить разрушения города и гибели половины его горожан, ставших ему за последние годы почти родными. Марвету крупно не повезло, а чувствовал он себя при этом полнейшим олухом и дураком.

Когда людям нечем заняться, и все цели в жизни достигнуты или их вообще нет, то они от безделья сами придумывают себе приключения. К такому выводу пришел Палион, обшаривая графские сундуки. Молодая парочка аристократов имела все, о чем только можно мечтать, и от скуки занималась всякой ерундой: стремилась к новым ощущениям на поприще супружеского обмана и находила наслаждение в ожесточенных спорах.

Сундуки в графской кладовой ломились от драгоценностей и злата, а нарядам в гардеробе не было числа. Истомившийся в женском платье колдун получил такой богатый выбор костюмов, что даже впал в замешательство и после десятой примерки махнул на эстетизм рукой, то есть надел первое попавшееся платье, естественно, из тех, что не были украшены россыпью золотых нитей и не были отягощены гроздьями вшитых бриллиантов. Задача Палиона была куда проще: он набил карманы золотом, сколько мог унести, и, вспомнив слова партнера, что у него нет в столице знакомого ювелира, даже не стал смотреть на поражавшую воображение коллекцию антиквариата и украшений.

Игра в аристократическую чету подошла к логическому завершению, притворщикам осталось лишь уйти, что, собственно, не составляло труда. Слуги никогда не появлялись в господских апартаментах без звона специального колокольчика. К услугам авантюристов было большое окно с видом на тихий дворик и довольно пологий карниз, по которому без труда можно было пробраться к хорошо закрепленному на стене и весьма удобному для спуска водостоку. Единственным препятствием побега были наемники, сопровождавшие карету в дороге. Вопреки логике обычных обывателей, они расположились на отдых не в специально отведенных для них комнатах, а во дворе, под сенью деревьев с еще не до конца опавшей листвою. Холодный ветер и сырость травы не смущали привыкших к походам солдат. Они развели костер и, получив с барской кухни вино и еду, решили зажарить на вертеле годовалого поросенка, видимо, усомнившись в способностях господского повара приготовить подобающие блюда для их принципиально отвергавших деликатесы желудков.

Палион хорошо понимал служивый люд, подобное порой случалось и с ним. В дороге ждешь не дождешься поскорее добраться до теплой постели, а в конце двух-трехдневного перехода неимоверно трудно уснуть на мягкой перине и вальяжно восседать в удобном кресле за накрытым столом. Непостижимую душу скитальцев тянет к стылому ветру, скромной похлебке и зажаренному на вертеле мясу, одним словом, к примитивному натурализму.

Было бы желание, а возможность всегда найдется. Наемников тянуло снова в поход, и Палион пошел им навстречу. Наспех обмотав голову какой-то шелковой и очень дорогущей тряпкой, разведчик высунулся из окна и прокричал что есть мочи, стараясь при этом поменьше шепелявить, а иначе слуги не поняли бы его приказа: «Эй, дармоеды, чего расселись?! Живо по коням! Скачите в рощу, госпожа графиня обронила колье. Чтоб через час оно уже на ней было!»

– С ума сошел?! – осторожно подкравшийся сзади Вебалс быстро отдернул лжеграфа назад и задернул штору. – Они же там настоящего графа с женушкой обнаружат!

– Ну и что? Обнаружат так обнаружат, не век же благородной чете голышом по кустам прятаться, должно же и им повезти, – пожал плечами Палион, снова вернувшись к окну и приоткрыв штору, наблюдая, как один наемник поспешно тушил костер, другой побежал с недожаренным поросенком на кухню, а двое остальных кинулись к конюшне седлать лошадей. – Нам ведь что нужно было? В город проникнуть да деньжатами с одежонкой разжиться. Или ты и дальше надеялся в дамском тряпье щеголять да огнебарды свои уродливые за веером прятать?

– Они не уродливые, – морщась с досады, ответил Вебалс, – и в платье я мог еще пару деньков походить…

– Нет уж, хватит прогулок по лезвию бритвы, – резюмировал Палион. – Вот сейчас наши друзья со двора ускачут, и мы тронемся в путь. Не забудь напоследок карманы золотишком набить, я уже больше взять не могу, выше нормы загружен.

В подтверждение своих слов Палион подпрыгнул, и по комнате разнесся приятный звон презренного, но крайне необходимого в жизни металла.

Естественно, Озет не стал упрямиться, малодушно сетуя, что золото в карманах усложнит и без того нелегкий способ покинуть гостеприимный кров. Как только четверка охранников выехала со двора, окно графского кабинета, служившего также и кладовой, открылось, и на карнизе появились две неуклюжие фигуры с оттопыренными боками узких трико и раздувшимися камзолами. Хоть воры, не знавшие о существование мешков, и выглядели, как парочка откушавшихся на ответственных постах чиновников, но двигались они очень ловко. И даже когда Вебалс чуть не сорвался с трубы водостока, то наземь не упало ни одной звонкой монеты.