В маленькой комнатке Мартина проходил военный совет, на котором Тальберт, Форквут, Флейта и Зингершульцо были всего лишь слушателями. Вопросы стратегии и тактики предстоящих действий решали Мортас, Мартин и Самбина, которая на этот раз была даже в одежде. Оказывается, столкновение Зингершульцо с вампирами в обеденном зале было подстроено специально. Мортас пытался доказать оппонентам свою точку зрения и устроил маленький жестокий эксперимент. Когда Пархавиэль понял великий замысел доморощенного стратега, глубокая потребность души огреть юношу каким-нибудь тяжелым предметом чуть не подавила здравый смысл гнома и не привела к очередной и крайне нежелательной в свете грядущих событий потасовке. Бурные возмущения Флейты пресек на корню Тальберт, наконец-то встретившийся со своей подопечной и теперь проявлявший о ней двойную заботу. Люди с графиней спорили, а Пархавиэль молча сидел в дальнем углу и размышлял о своем, о гномьем. Цель похода была ясна: напасть на мастерскую и отнять артефакт, попутно подавляя все возникающие очаги сопротивления. Остальное его не касалось, он превратился в бездушного, не желавшего думать наемника, расплачивающегося меткими ударами топора за оказанную услугу, в грубую физическую силу, которой нет дела до высоких материй стратегического, тактического и прочего планирования. Кроме того, Зингершульцо был твердо убежден, что все равно реальные события будут развиваться совершенно не так, как сейчас пытались предположить его соратники.

– Ты хочешь сказать, что клан не подчиняется мне, что я потеряла власть?! – возмутилась Самбина, восприняв подтвержденные практикой доводы Мортаса как личное оскорбление.

– Отнюдь, я не ставлю под сомнение твой авторитет, – возразил Мортас, стараясь успокоить графиню.

„А совершенно напрасно, – подумала про себя Форквут – Даже не удосужилась ободрить слуг, объяснить, куда идем и зачем. Если бы не я, половина вообще разбрелась бы!“

– Я хотел только сказать, – продолжил юноша, – что группы слишком различны. Нельзя оставлять голодную собаку и ягненка на ночь в одном хлеву. Природа есть природа, а зов желудка весьма весомый аргумент. – Что скажешь, Мартин? – Самбина обратилась за поддержкой к молчавшему во время спора магу.

– Он прав, хотя, с другой стороны, в определенные моменты придется сражаться бок о бок!

– Поэтому я и предлагаю следующее, – на лету подхватил мысль мага юноша. – При подходе к мастерской держимся четырьмя группами: три группы вампиров и одна людей, то есть людей и остальных, – поправился Мортас, виновато глядя на Пархавиэля и мага.

– И, конечно, группой людей командуешь ты. – Придворная привычка интриговать проявилась и здесь. Самбина ревностно относилась к попыткам других получить хоть малую толику власти.

– Зачем же? – ответил Мортас. – Я привык действовать в одиночку, командовать другими не люблю, да и не умею. У нас есть господин Арканс, опытный военный, целый полковник. – Мортас уважительно кивнул Таль-берту. – Диспозиция такова: наша группа выходит вперед и направляется к мастерской, остальные располагаются позади полукругом, примерно так. – Мортас отметил на нарисованной им же карте несколько точек. – Вампиры Норика атакуют, мы занимаем круговую оборону, а две группы слуг госпожи графини приходят нам на помощь, берем врага в двойное кольцо!

– А что будет делать третья, или ты про нее уже забыл? – Самбина нервничала и пыталась вывести Мортаса из состояния душевного равновесия.

– Ну почему же забыл? – пожал плечами юноша, сохраняя спокойствие и не отвечая на колкости. – Ей предстоит выполнить весьма ответственную задачу: пока идет бой, прорваться в мастерскую и завладеть артефактом. Возможно, на нас нападут не все, я бы на месте врага не оставлял бесценную вещь ни на миг без присмотра.

– Согласна, – перебила графиня. – Двумя группами будем командовать я и Марц, а третью поручаю Форквут. „Как всегда, в самое пекло!“ – подумала Каталина, низко опустив голову в поклоне.

– Ну, раз мы все решили, в путь, господа! – Самбина поднялась из-за стола, но легкое движение руки мага остановило рвущуюся в бой графиню.

– Постойте, мы еще не обсудили двух важных моментов! Во-первых, поможет ли нам ваш клан, сиятельная графиня, выбраться из города? Оставаться в Альмире ни у меня, ни у моих спутников нет ни малейшего желания.

– Конечно, помогу, что за вопрос, Мартин?!

– Во-вторых, когда подойдут остальные силы? При прошлом посещении мастерской на нас накинулось около сотни тварей… простите, вампиров, – поправился оговорившийся маг. – Внизу же собралось около полусотни ваших слуг, где остальные три сотни, графиня?

– Форквут?! – потребовала немедленного ответа Самбина и, выражая свое крайнее недовольство, стукнула по полу каблучком.

Каталина медленно поднялась с кровати, на краю которой скромно просидела в течение всего разговора. Низко опущенная голова, согнутая спина и сложенные руки выражали покорность и смирение гораздо нагляднее, чем армейская стойка „смирно“.

– Осмелюсь заметить, – робко произнесла девушка, – ваше приказание было исполнено в точности. Я призвала всех членов клана, оставшихся в Альмире, однако тремя неделями ранее ваше сиятельство отдали распоряжение удалить из столицы всех вампиров, имеющих честь служить вам менее десяти лет, чтобы не искушать молодые, неокрепшие умы крамольными речами маркиза Норика.

– Достаточно, – перебила Самбина и резким жестом руки приказала Каталине сесть. – Извини, Мартин, но…

– … ждать больше некого, – договорил за графиню маг, явно недовольный таким плачевным поворотом событии – Ну что ж, тогда выступаем! Трубите в трубы или во что вы обычно трубите!

Последнее известие не улучшило настроения гнома и остальных присутствующих. „Мрачный город, противный, скорей бы на волю!“ – подумал Пархавиэль, подбирая с пола секиру и нехотя покидая уютную и теплую комнату, в которую ему никогда больше не суждено было вернуться.

Издали могло показаться, что перед гостиницей собралась обычная толпа припозднившихся горожан, но стоило подойти ближе, как иллюзия рассеивалась. Не слышалось веселых голосов, глаз не радовали беззаботные лица гуляк, собравшиеся были мрачны и от нетерпения оглаживали рукояти оружия. Даже хрупкие, миловидные дамы в роскошных платьях держали в руках мечи, кривые кинжалы, топоры и прочий инструментарий убийства, как будто для лишения жизни других им не хватало острых клыков, уродовавших обольстительные лица. Зрелище было абсурдным и жутким, как кошмарный сон, в котором отсутствуют смысл и элементарная последовательность действий, но зато очень-очень страшно.

Появление Самбины и неотступно следовавшей за ней по пятам Форквут внесло оживление в ряды вампиров. За пять минут сиятельная графиня поделила бойцов и во главе из двадцати слуг пошла по улице вместе с людьми. Группа Марца полезла на крыши, а Форквут и ее солдаты просто бесследно исчезли в ночи, растворились, как туман, как призраки, которые имеют привычку внезапно пропадать, но всегда появляются в нужное время и в нужном месте.

Вампиры двигались быстро, они неслись по плохо освещенной улице, сбивая с ног или небрежно отталкивая к стенам домов изредка попадавшихся навстречу прохожих. Люди бежали изо всех сил, но едва поспевали держаться в хвосте несущегося вперед отряда. Даже таким опытным бойцам, как Тальберт и гном, приходилось туго, не говоря уже о не привыкшей к изнурительным переходам и марш-броскам Флейте. Единственным, кто выдерживал и, казалось, не ощущал высокий темп передвижения, был Мортас Юноша мог легко догнать и перегнать вампиров, но исключительно из чувства солидарности держался вместе с людьми.

По сигналу Тальберта группа остановилась и перешла на медленный шаг. До мастерской Нокато оставалось не более пятисот шагов, вампиры уже исчезли, притаились в укромном месте, ожидая, когда люди выманят на себя врага.

– Ну что, отдышался? – Подойдя к гному, Мортас по-дружески похлопал его по плечу.