«Мы беспомощны,» — ответили они. И больше не отвечали ему.

Когда Тоттенгрибер в отчаянии разбил радиопередатчик, принадлежавший иной, несравнимо более развитой цивилизации, в его сознании раздался голос того, кто, по его мнению, тем более не мог ему помочь — Забытого по имени Наму-Ар-Зонкон, Бога-Кузнеца:

«Они солгали, — произнес он. — Они могут помочь. Они знают, что это».

— Зонкон… О чем ты говоришь? — Раббен был удивлен тем, что Забытый первый заговорил с ним. До этого дня он с неохотой отвечал на запросы чародея и помогал ему только с чарами общего характера, позволяющими манипулировать пространством. Своей собственной силой, силой Бога-Кузнеца, Зонкон с ним не поделился ни разу.

«Эта болезнь — ее причина не в бактериях, грибках и вирусах. Ее вызывают машины, настолько крохотные, что их невозможно рассмотреть в твой микроскоп. Древнее наследие презренных чи-зо — нанотехнология».

— Как ее победить?

«Есть два способа. Первый — найти машину, которая контролирует нановирус, и отдать приказ о самоликвидации всех этих устройств».

— И где же мне искать ее? — воскликнул Тоттенгрибер. — Ты знаешь?

«Нет. Но ты можешь попытаться выбить силой ответ на этот вопрос — из наследников Чи-Зо, которые живут в Небесном Городе над твоей головой».

— Как? Может быть, я князь, но я не великий воин. Я врач… А даже если бы и был воином, непобедимым и бессмертным — на сражения уйдет так много времени, что после победы мне будет уже некого спасать. У меня нет времени, Зонкон. Нет времени! Каков второй способ?

«Исцелить всех и сразу — людей, землю, воздух… Уничтожить нановирус с помощью твоей мистической способности».

— Ты смеешься надо мной… — прошептал Раббен. — Исцелить целое княжество… С севера на юг, с востока на запад — пятьдесят лиг. Это невозможно!

«Я помогу тебе открыть врата к Сердцу Мира. Возможно, это убьет тебя, но перед этим ты сможешь спасти своих подданных. Ты готов рискнуть?»

— Да, — без колебаний ответил Раббен.

И это произошло — Врата к Сердцу Мира были открыты с помощью человеческой силы воли и знаний Забытого Бога. Ритуал был проведен в центре княжества, в деревенском храме из бревен и с соломенной крышей. Внутри на деревянном полу, застеленном соломой, лежали те, кто уже не мог ходить, а вокруг храма плотным кольцом стояли те, кто только смог и успел прийти к моменту совершения чуда.

Океаны мистической энергии хлынули в тело Раббена, и он, чувствуя, как его разрывает на части и сжигает изнутри, направил ее на исцеление. Такой объем невозможно было сфокусировать в одной точке, и тело Тоттенгрибера вспыхнуло, словно солнце, пронзая своим светом стены храма и накрывая сияющим белым куполом всю деревню. Купол все рос и рос, расширяясь на лиги вокруг, покрывая леса, горы, реки княжества, все его города и деревни. В какой-то момент он даже вышел за его пределы, окатив волной всеобщего исцеления даже соседние земли, излечивая от всевозможных болезней людей и животных — от крупных зверей до мельчайших насекомых. Этот мистический купол был виден едва ли не на всем Дакиэрро и стал причиной яркого полярного сияния в северном полушарии; электромагнитные возмущения вызвали помехи в работе оборудования всех Небесных Городов. Все, кто был причастен к мистическим искусствам и чародейству, содрогнулись, ощутив это — импульс силы, подконтрольный одному-единственному человеку, но направленный не на разрушение, а на исцеление.

Все это продолжалось не больше десяти секунд, и когда Врата закрылись и поток иссяк, опустошенный Раббен нашел в себе силы, чтобы простоять на одно мгновение дольше, чем от него требовалось.

— Получилось? — спросил он у Зонкона, безмолвно наблюдавшего за процессом глазами своего чародея.

«Получилось, Раббен. У тебя получилось».

И только после этого Тоттенгрибер позволил себе потерять сознание.

В себя он пришел уже в своей собственной кровати, в княжеском замке Тоттенгриберов. За окном властвовала глубокая ночь.

Рядом с ним никого не было.

— Сколько же я спал… — прошептал Раббен, вспоминая, что от деревни до замка больше дня пути.

Он попытался позвать слугу, но пересохшее горло подвело его, и с трудом поднявшись с кровати, он покинул свою спальню, пытаясь найти хоть кого-то.

Но тщетно. Замок был пуст. Никто не вышел на слабый зов хозяина, который наблюдал повсюду странное и пугающие запустение. И пыль. Серую пыль.

«Зонкон!» — мысленно прокричал он, когда обнаружил в комнате своего дворецкого рассыпавшиеся в прах человеческие останки.

«Зонкон!» — кричал он, когда видел такую же картину во всех остальных комнатах — на кроватях и на полу, застеленном одеялами и простынями. Их было сотни, как-будто замок стал последним прибежищем для отчаявшихся, обреченных людей, зараженных все той же страшной болезнью.

— Ты сказал, что у меня получилось! Ты сказал, что вирус уничтожен!

Полуголый, босой, он спустился с замкового холма и вошел в город, который больше двухсот лет служил столицей всего княжества. И он тоже был мертв. Ни людей, ни животных, ни птиц. Даже деревья, кусты и трава обратились в пыль. Если бы Раббен вышел из замка днем, то он бы увидел, что в его мире не осталось ни единого клочка зелени. Все живое… погибло.

— Как… Как это произошло? — прошептал Раббен, падая на колени и сгребая ладонями проклятую серую пыль. Здесь она была повсюду.

«Я не знаю… — ответил наконец Забытый. — Ты пробыл без сознания две недели, я никак не мог до тебя достучаться. Так же, как и ты, я ничего не видел и не слышал. Я не знаю, что произошло. Возможно… Тот, кто заразил эту землю в первый раз, сделал это снова. Только ты уже ничем и никому не мог помочь».

— Кто… кто… кто…

«Небесные города. Это их технология. Их грех и преступление».

— Да… Только они, — прошептал Раббен. А потом упал навзничь и глухо разрыдался.

***

Подготовка к акту возмездия заняла какое-то время. Раббен, обезумев, искал книгу, которая, по легенде, могла исполнить любое желание того, у кого хватит знаний ее прочесть — «Биографию Бесконечных». И когда он нашел ее, и смог расшифровать одну-единственную, нужную ему страницу, над миром нависла угроза конца света. Потому что Раббен Тоттенгрибер призвал саму Смерть.

— Ты правда этого хочешь? — спросила она у него, сразу и без всякого приветствия — юная дева неземной красоты, хотя ее кожа белой, словно мел, а волосы чернее безлунной ночи. Вместо глаз Раббен увидел две бездонные пропасти, бездны, в которые провалится душа всякого неподготовленного к такой встречи человека.

Но он был готов.

— Да.

— Скажи это, скажи вслух — и я исполню твое желание.

— Даже не попытаешься отговорить меня, переубедить, Милосердная? — усмехнулся Тоттенгрибер, съеденный заживо собственной ненавистью ко всему живому. Все, что было ему дорого, уже погибло, а он не собирался больше привязываться к чему-либо в этом мире.

— Нет, — улыбнулась Смерть. — Ну же, произнеси свое желание. Ты в своем праве.

Раббен колебался всего миг. Ничтожную долю секунды.

— Я хочу увидеть конец этого мира. Я хочу увидеть, как он сгора…

— Стоп, это уже второе желание! — внезапно взмахнула рукой Смерть. — Уговор был на одно, первое произнесенное желание. Его я и исполню.

Мертвый взгляд Тоттенгрибера не дрогнул, только слегка шелохнулись уголки губ.

— Это уже не важно. Главное я уже сказал. Покажи же мне то, что я прошу!

— Нужно будет немножко потерпеть, — слегка виновато улыбнулась ему Бесконечная.

— И сколько же? — с нетерпением спросил Раббен.

Смерть что-то мысленно прикинула, несколько раз загнула пальцы, и только после этого ответила:

— Семь миллиардов шестьсот пятьдесят четыре миллиона, триста двадцать четыре тысячи пятьсот сорок два года, семь месяцев и четыре дня. И тринадцать часов. Минуты с секундами называть? Нет? Ну, я пошла. О, и книгу я с собой заберу. Такие правила, знаешь ли.