Усмехнувшись собственным мыслям, в которых, однако, не было ни капли сожаления – о чем жалеть, если он не знал, какого это – испытывать какие-то чувства, помимо голода, интереса, злости и, пожалуй, желания защитить Сейлира и его страну? – мужчина молча скользнул дальше, углубляясь в тени.

Скучно. Не то. Парочка предается страсти в кустах. Ещё скучнее. А тут? Ах, какие-то игры очередные, в магии тренируется молодняк. Не то, не то, снова не то… Ни одна из этих напыщенных и жеманных дурочек, или пугливых осторожных красоток, или умных знающих себе цену интриганок – его не прельщали. На деле каждая из них будет трястись, стараться вести разговор, улыбаться, чтобы не подвести свой клан… но… Моршерр ненавидел лицемерие.

Вдруг накатило странное осознание, что он устал. И жалеет лишь о том, что нельзя вернуться назад, тень, снова погружаясь в сон, где было куда проще. Или хотя бы выпустить наружу своего зверя, забыть об этом смешном налете цивилизации, пронестись охотником по теневым полям и пустошам, жадно настигая свою желанную дичь.

Моршерр облизнулся. Охота – то, что хоть немного будоражило его, прогоняя скуку. Один заговорщик ускользнул от них, и, когда он выполнит свои обязанности, то выйдет на охоту… за ним. Ловкий умный противник станет достойной наградой за то, что он вытерпит этих идиотов ещё один день и никого не иссушит до дна.

Он уже подумывал было вернуться и просто выловить любую из дракониц – или всем назло – дочку Реджины, которая его и вовсе не боялась, но, впрочем, больше интересовалась дядей в черном в качестве слюнявчика, когда…

Когтистая черная рука, затянутая в перчатку, дернулась.

Чужие эмоции, обрушившиеся на него, были настолько яркими, настолько сшибающими с ног, что он даже на миг оглох.

Злость, отчаянье, обида, глухая тоска. Нотка страха, решимость, желание что-то совершить – упрямое, так странно походящее на нужду, такое яркое и огненное. Именно оно и привлекло внимание, а все остальное лишь довершило дело.

Миг – и Моршерр выскользнул из теней, с некоторым удивлением обнаружив себя на кухне. Там высокий темноволосый оборотень, кажется, из стражи, занес руку, а потом и пнул какого-то тощего, одетого в тряпье не по размеру мальчишку.

– Ты что это тут делаешь, дрянь, а? Решил ограбить господ? Вам сюда ходу, нет, ты как здесь оказался, признавайся? – Зарычал, сверкнув глазами и принюхиваясь.

– Господин, меня с поручением отправили, найти повара, передать, что требуются ещё помощники, чтобы накормить слуг приезжих господ и их ездовых животных… – униженно забормотал мальчишка, вскидывая голову.

Совсем молоденький, светловолосый, бледный и худой, как щепка. Только и было занимательного – что шапка кудрей. И то, что мальчишка лгал. Никто его сюда не посылал. Он пришел сам. И упрямое отчаянное желание чужой смерти вело его. А потому вдвойне интересно было, что же он такое забыл на кухне, откуда подавали на стол самому Владыке и как сюда вообще попал?

И… и это был не мальчишка…. Да. Забавно. Давно он так не ошибался.

– Хм, – лицо стражника вдруг подозрительно помягчело и расслабилось. Он как будто поплыл, глядя в чужие ярко-голубые упрямые глаза, – ну может и правда твоя… но тебе тут находиться не положено, иди прочь, – проворчал, отворачиваясь.

«Мальчишка» закусил губу, явно недовольный произведенным эффектом. Ожидала другого? Снова полыхнуло жаркой решимостью, и на миг Моршерра накрыло чужим образом. Ладонь на плечах. Тихий шепот.

«Если со мной что-то случиться – не вздумай за меня мстить этим тварям, не смей подставлять себя, цветочек. Беги. У тебя есть все, чтобы начать новую, свободную и счастливую жизнь. Ты уже давно все долги роздала…»

Почему-то хрупкое тело в чужих объятьях вызвало приступ злобы. Захотелось свернуть шею тому, кто посмел коснуться этой девчонки-обманщицы.

Стражник, тем временем, отвернулся, а паренек заозирался, принюхался, потянулся к плите, к столу, на котором стояли красиво украшенные блюда, а потом безошибочно потянулся именно к тем, которые должны были подать за главный стол, где сидел Владыка и его приближенные.

Страж, обладающий великолепным слухом и нюхом, словно ничего не слышал, топчась и бессмысленно смотря перед собой. Тонкое воздействие! Мор оценил!

Легкий скользящий шаг вперед – и черная когтистая перчатка легко смыкается на худом запястье.

– И что же ты хотел туда подсыпать, маленький вор и убийца? – Сладкий шепот ядом входит в чужие вены, дымка теней окутывает застывшую фигурку. Только голубые глазищи сверкают яростно – в них нет страха.

Моршерр осторожно разогнул чужие пальцы, вытаскивая маленький мешочек с круглыми белыми капсулами. Принюхался. Непонятно. А что непонятно – не только опасно, но и интересно.

Щелкнул пальцами, возвращая стража в сознание.

– И поэтому, малец, тебе лучше… Что? – Тот растерянно закрутил головой, вытаращился, судорожно кланяясь: – Тирлесс Мо…

– Молчать, – шевельнул лениво пальцем Черная Длань. Себя выдавать ему пока не хотелось, – за то, что пропустил диверсию – наказан. Отправишься на годик навоз убирать в заповеднике. Или лучше тебя на границу с русалидами отправить? – Прищурился. – Командир решит. А пока – вон, – раздалось тихое и страшное.

Впрочем, оборотень был лишь рад убраться подальше от гнева Палача.

А тот, едва ли не мурлыча, обошел вокруг застывшего в бессильной злости тела.

– Хм… что тут у нас, а? Тощий выкормыш неопределенной расы и… девка… – удовлетворенно заключил Черная Длань.

Каким вкусным напряжением и яростью повеяло! Какой убийственно сладкой жаждой мести! Он тут же втянул её, видя, как округляются глаза девчонки. Почувствовала. Надо сказать, маскировка хороша, если бы не некоторая грубость линий в ауре – он бы ничего не заподозрил. Парень как парень…

– Пожалуй, сейчас ты не в настроении разговаривать. Но это поправимо! – Радостно мурлыкнул Черная Длань, озаренный очередной гениальной идеей.

Сильные пальцы сомкнулись на чужом запястье, и через мгновение они были в темных, мрачных даже на первый взгляд апартаментах.

– Если захочешь пожить капельку подольше, маленькая диверсантка, будешь моей спутницей на этот вечер. Как тебе такая сделка? – Ласково поинтересовался Палач.

После чего он вернул возможность своей жертве говорить. В ответ на него плюнули.

– Пошел в Бездну, тварий выкормыш, задырга коршав! Провались во мрак! – Глаза девчонки сверкали от ярости и снова – снова! – в них не было страха.

– У нас-с гос-сти, хосся-ин? – Сверкнули желтые глаза выползшего на шум Ссарша.

И вот тут-то тело девчонки, которому он вернул некоторую подвижность, как будто совсем окаменело, сердце зачастило, как безумное, а в глазах на миг отобразился панический ужас.

Змей боится? Вкусные эмоции снова легко впитались, одарив удивительной сытостью и покоем.

– Да, Ссарш. У нас маленькая, миленькая убийца в гостях… – Пропел вкрадчиво.

– Я не убийца! – Голосок звонкий, хрипловатый, вполне за мальчишеский сойдет. – Это вам всем в бездну давно пора катиться!

– Ах, так ты сторонница мажиков, которые приносили жертвы и устроили бойню в Академии, где учатся самые обычные дети всех рас, полов и возрастов? – Вкрадчиво усмехнулся, обходя жертву кругом.

Нет-нет, вечер становится интересным…

Голубые глазищи расширились от шока. Да ладно уж, неужели он ошибся – и она никак с этим не связана? Хотя запах непонятный, никак не определить, кто она по расе…

– Неправда, – возразила, хриплый голос звучал упрямо, – я, господин, всего лишь слугой работаю, да только шпыняют здесь в замке все, кому не лень, уже пожалела, что нанялась! Мне-то вовсе другое отношение обещали!

Жесткие пальцы Черной Длани обхватили хрупкую шейку.

– И за что же ты пришла мстить, девочка? За кого? И что хотела подсыпать в еду?! – С каждым вопросом они смыкались все сильнее.

Но девчонка оказалась крепче, чем думалось. Зашипела упрямой змеей, хотя он четко ощутил вспышку растерянности. Упрямица. Упорствует. Не желает признаваться.