– Ты украла мою душу – но стала сама моей душой. За все века я не думал, что кто-то может выбить опору из-под ног. Что чья-то маленькая, хрупкая, звонкая жизнь может стать дороже моей… во много раз дороже. Столь же драгоценной, как и моя страна, мое детище.

Жадные, короткие, кусачие поцелуи. Я просто растерялась. Погоди немного, милой, у меня, кажется, тоже клыки чешутся, не все тебе метить! Слова с делом у меня редко расходятся – тем более что супруг так опрометчиво увлекся исследованием и так низко склонился…

У меня почти слюнки потекли, в теле вспыхнула лава, в ноздри ударил дразнящий запах сильного мужчины – моего. «В Гнездо!» – Решили мы со змейством авторитетно. И, пусть полноценным клыкам появляться пока было рано – да и вырастут ли? Но всей моей пробужденной крови хватило на то, чтобы зубы чуть-чуть заострились…

Цап. Ням. Тьфу! Отличная метка. След надолго останется. Навсегда. Мужчина дернулся, вскинулся, смотря изумленно и капельку рассерженно.

– Я жалижу! – Облизнулась, хлопнув невинно ресничками.

– Кусака! – Прилетело какое-то умиленное.

Наши взгляды встретились, а потом… Потом все словно потонуло в сладком колдовском мареве, где был рядом родной человек, прикосновения, ласки. Грань чего-то нового и смутно вообразимого до этого. Ещё один шаг по дороге жизни. По дороге страсти. По дороге любви.

Сплетение в клубок и шепот. И чувства нараспашку, и искристая радость, и счастье такое, от которого хочется плакать, но… В тот самый момент, когда с одеждой было почти покончено, над нашими головами раздалось покашливание, а следом ехидное:

– Я не помешал, нет? Вы продолжайте, не стесняйтесь, я буквально на секундочку заскочил, – помянешь зло недремлющее – вот и…

Оно. Стоит. Улыбается – уголком губ, а глаза ледяные. В этом весь Моршерр Черная Длань. Страшный и страшно притягательный.

А тут такая картина. Владыка во всклокоченном виде, Владычица – тоже… впечатляет. Хотя – смотря кого.

Раньше бы смутилась, закричала бы, может, рассердилась. Тело ходуном ходит, ноги подрагивают. А сейчас – знаете, нет. Немного смутилась, конечно – благо, что Сейлир крылом мгновенно прикрыл. Бархатное, темное, кожистое и покрытое маленькими плотными чешуйками. Моя прелесть! Потыкала тихонько, пока муж не видит, пальцем. Легонько погладила… Вырвала урчание вперемешку с рычанием.

– Нет, я все понимаю, но не при мне, пожалуйста, моя неустойчивая юная психика такого зрелища не выдержит, – смешок Моршера. Едва слышный.

– Мор, я твоего мелкого крылатого шпиона удавлю, – спокойно и страшно поведал Сейлир, продолжая закрывать меня крыльями, – что ещё?

– Да я просто мимо пролетал, – меланхолично заметило зло. Подмигнуло черным глазом, – а если серьезно, то птички засуетились, Сей. Завтра-послезавтра грянет, я так полагаю. Так что заканчивай с этими тварьими нежностями, Владыка.

По бледному лицу Сейлира пробежали тени. Когти удлинились. Нападет? Загрызет? Или обойдемся пока? Муж зарылся когтями мне в волосы, поглаживая и приводя в ещё больший беспорядок. По телу разливалась сладкая нега, глаза почти закрывались, но я стряхнула с себя сонное ощущение. Слушала внимательно как никогда.

– Закончу. Как только ты перестанешь мне говорить, что делать! Пошел бы ты, Мор, в темницы наведался? У тебя там маги закончились? – Ласково поинтересовался Владыка энергатов и моя драгоценная тварь в одном лице.

Лицо Черной Длани стало белой маской, полной жадных голодных теней. Я столкнулась ним взглядом – и прикрыла глаза, чувствуя, как сжимается сердце. Тепла в нем не было ни капли – он чужое тепло выгребал до донышка. Если было хоть что-то человеческое в Сейлире, когда мы только встретились, то Моршерр… он был опасен. Смертельно опасен для всех живых. И удерживался только благодаря невероятной силе воли.

Не представляю, что случится, если его Тьма когда-нибудь сорвется с поводка.

«Ничего… если успеете отправить меня во Тьму быстрее, чем я натворю дел», – заметил в моей голове холодный шелестящий голос. – «Ты права в одном, девочка моя. Я не человек – и никогда им не был. Опасно заблуждаться на мой счет… Радуйся, что Сейлир рожден в этом мире. Что в нем есть нечто человеческое, что не позволяет ему рассматривать каждого из вас, как пищу…»

И жалко мне так вдруг стало этого голодненького. Ну что за жизнь? Мир полон ходячих консервных баночек, или там, скажем, бутылок с питательной смесью – а не дотянешься! Чуть что – сразу по рукам! Где, спрашивается, справедливость? Где вот это «Пожрал? Дай пожрать другим!».

А если серьезно – то человечность измеряется не этим. В разумных пределах, разумеется. Некоторые твари магов тоже сожрут – и только ещё попросят. Нет. Человечность  – это то, как ты живешь. Чем живешь. И зачем.

Что бы там Моршерр ни говорил – он многое сделал для Сейлира и своей страны. Не знаю, возможно ли для него что-то изменить? Возможно ли утолить его голод, согреть его душу? Но если это возможно, Тьма, пусть это случится!

На миг мне показалось, что в тишине послышался звонкий смех, а в воздухе мелькнули золотые искры. Но никто из мужчин даже не дернулся – значит, померещилось.

– Третью жертву принесут завтра? – Негромко спросила, чувствуя, как кожу продирает озноб. – Но вы же не допустите этого? Вы спасете девушку? Знаете, кто это будет?

– Завтра. Постараемся не допустить, это не в наших интересах. Поэтому и девушку спасем, хотя человечки меня не слишком волнуют. И да, мы практически точно знаем, кто все это организовал, – ответил лорд Моршерр, ни разу не сбившись в очередности ответов.

– Не лезь в это пока, – скорее приказал, чем попросил, Сейлир, – если я смогу – я возьму тебя с собой, и ты сможешь безопасно для себя поучаствовать в нашем общем деле.

Романтический флер окончательно исчез. Я пришла в себя, неверяще упираясь ладонями в грудь энергата. Что?! Он сам, совершенно добровольно соглашается подвергнуть меня опасности? Губы пересохли, в груди гулко застучало. Смесь испуга и жажды поквитаться…

И, где-то в глубине души, довольное шипение разбуженной змеи. Я почти видела её – упитанную, золотисто-охровою, с большим блестящим капюшоном и шикарными острыми клыками. Вот она приподнялась на воображаемом хвосте, покачалась, смеривая меня задумчивым взглядом…

– Лезть не буду, если ты обещаешь от меня не скрывать ничего по-настоящему важного, – я осмелела настолько, что царапнула коготками его по груди, заставляя мужа посмотреть прямо мне в глаза.

Я отчетливо ощутила, что забавляю его, но чувство это было необидное. Слишком много терпкой, жадной нежности и светлого огня, так похожего на любовь, горело в чужом сердце.

– Соглашусь. По крайней мере, в данной ситуации. В остальном – по мере того, как ты выучишься, изучишь свою новую страну и сможешь быть мне помощницей, – голос Сейлира стал низким, бархатным, исполненным жадного нетерпения.

– Слушайте, а, может быть, уже перейдем к делу, а? Сопли в соусе, Сейлир, давай без меня? – Мне показалось, что Черная Длань закатывает глаза, хотя на самом деле его голос был чуть теплее ледника в Горейских копях.

– Ничего, если я тебе язык выдеру, Мор, а? – Клыкасто зевнул Сейлир, продолжая оборачивать меня крылом и поглаживать ладонью по той точке, что находилась пониже талии. И это ещё до самого вкусного мы не добрались! – Он тебе все равно не нужен.

– Ничего если я просто тебе крылышки ощиплю, Владыка? – Оскалился в ответ Палач. – Потому что, судя по тому, что я вижу – тебе только один орган нужен.

В общем, меряемся, дамы и господа! Только сегодня и только сейчас! С рыками, поднимая ветер, устраивая морозец посреди лета! Кто на свете всех кусачей, всех могучей и хвостатей?

Я не выдержала накала страстей – и расхохоталась, упираясь лбом мужу в плечо. Как раз этот момент бурундуко-белочка выбрала для того, чтобы засунуть в пастенку огромный кусок ягодного пирога. Пирог не влезал – но его честно пытались утрамбовать, доводя меня до икоты.