Погладила решительно его за плечо, вызывая чей-то ах. Ну же, успокойтесь. Нам нужно создавать идиллическую картину мирно прогуливающихся голубков. Хотя… тут бы скорее вороны пришлись к месту. Долбоклюи.

– Вот как, – змеистая усмешка. Холодная. Опасная. Ничего хорошего не могущая принести тем, кто её вызвал – промелькнула и спряталась в уголках губ, – все будет, душа моя. Все, что тебе нужно.

Наши пальцы переплелись – и меня повели вверх, мимо ворот в замок, по каменистым уютным улочкам, полным зелени, деревьев и цветов.

– Моршерр скоро будет, Киа. А пока, – острый коготь пощекотал запястье, – я покажу тебе площадь Крыльев. Тебе понравится, Киарина…

Холодное лицо озарилось внутренним сиянием, и я поняла – вот она – любовь к своей стране. Гордость за свою родину, которую он сам воздвиг из пепла. Настоящие живые чувства. Истинный Верховный Владыка. Но сейчас эта мысль почему-то не напугала.

Не знаю, что он заподозрил и чем думал – но в следующий час я забыла обо всем, искренне наслаждаясь интересной беседой, невероятной прогулкой, приветливыми горожанами всех мастей и рас – и не менее вкусной едой, разумеется. А что, я организм растущий! Могу расти во все стороны, попрошу без инсинуаций!

Здесь меня не покидало ощущение какого-то вечного праздника, хотя нелюди не смеялись в голос, не улыбались широко, не кричали во все горло на площади. И все-таки… они жили полной жизнью, дышали полной грудью, суетились деловито и без малейшего оттенка подобострастия к вышестоящим. И, в тоже время… мне были почему-то рады. Не знаю, откуда возникло это ощущение.

Может, когда парень с перьями в волосах подарил под немигающим взглядом лорда Сейлира прямо с лотка два забавных леденца на палочке в виде драконов – шипучих, рассыпающих искорки приятного чуть кисловатого привкуса во рту. Или когда в небольшом открытом кафе нас с улыбками – настоящими, приветливыми, не льстивыми, проводили к уютному столику за зеленой оградой, где уже ждало меню на тисненых карточках. И отдельный подарок от заведения – маленькое воздушное пирожное. Я готова была лопнуть.

Даже страх, и гнев, и ощущение обреченности прошли – слишком сытая я была, слишком ярко светило солнышко, слишком лень было придаваться каким-то упадническим мыслям.

– Мне нравится, когда ты улыбаешься, – я вздрогнула. Даже дернулась. Так замечталась, что и не заметила, как пристально за мной следят чужие глаза.

Волосы лорда Сейлира отливали серебром, кожу золотили лучи дневного светила, а хищные полночные очи впились в меня, не позволяя разорвать связь между нами. Околдовывающую. Очаровывающую. Заставляющую сердце сумасшедше биться, а мысли – метаться, перепрыгивать с одной на другую и заполнять сердце странным теплом.

Тонуть в нем было так правильно, делиться с ним своими переживаниями, планами, проблемами, идеями – так верно, так…

– Лорд Сейлир! – Хотелось зарычать, но вышел писк. Почти. – Лорд Сейлир, я ведь… я просила! Воздействовать на меня – это не то, что нечестно… – вряд ли он считает так же, но хоть остатки совести, хоть ма-аленькая её часть должна иметься? Могу я надеяться?

Посмотрела в бесстыжие сверкающие глаза и поняла, что нет. Не тот это мужчина, не тот – пусть будет человек, все твари немного люди, который отступит. Отпустит. Не будет добиваться правды, если ему это важно и нужно.

– Вы сделаете этим хуже мне, лорд…

– Ты. Когда мы наедине – обращайся ко мне на «ты» и по имени, драгоценная моя избранница, – без улыбки заметил тварь-лорд, откинувшись на спинку кресла и окинув меня тягучим темным взглядом, от которого стало вдруг жарко и щекотно. – Я научусь уважать твои решения, если тебе так важна твоя свобода и самостоятельность. Но только если это не будет вредить твоей безопасности. Мы договорились? – Снова задумчивый взгляд.

– Договорились, ми… Сейлир, – покатала на языке имя. Непривычно. Смущающе. Две стадии! Две стадии привязки «защитника» из трех! И хуже всего то, что бежать не так уж хочется. Зато очень хочется растрясти эту древнюю, мудрую ледяную статую и добиться от неё… чего? Того самого уважения? Чтобы меня все-таки восприняли равной, партнером? Чтобы меня полюбили, а не ограничились ласковым «дорога мне»?– Когда ты вот так вот думаешь и сопишь – мне это тоже нравится. Работа мысли видна невооруженным взглядом, – пропела, усмехаясь, моя дражайшая тварь.

Тварное наказание. Я его, а он мое, получается.И я вдруг поняла, что мне не надо озвучить вслух все то, что меня беспокоило, и чего я боялась. Велика была и вероятность того, что если я что-то озвучу - то меня услышат, и враги и начнут действовать немедленно. Паранойя нашептывала разные варианты событий. Но бояться... нет, бояться долго не пришлось. Сейлир все понял. Сам. Хотя и не пропустил некоторые мои знаки во время прогулки. Едва уловимые и точно бессмысленные  для чужаков.

Я ощутила его легчайшее прикосновение к моему разуму как ласковую песню, нежную колыбельную. Он отвлекал меня, развлекал меня, не давал мне по-настоящему испугаться, а сам в это время... работал. Он не касался проклятой вещи, не пытался произвести какое-то серьезное вмешательство - видимо, действительно счел мои аргументы существенными.

Зато считал правду из моего разума, который сам легко выталкивал её навстречу...Всю правду о том, что произошло - благодаря нашей связи.И за это поразительное понимание моих мотивов, ошеломительную его поддержку и помощь даже прежде, чем я попросила, я... смесь этих чувств - нежных, распирающих, ошеломляющих, восхитительных дрожали внутри, не давая ни шанса отклониться в сторону, ни шанса не признать, что именно этот мужчина может стать для меня всем...

Он спасал меня. Снова. И снова.Смертельно опасный, немного безумный, безудержно преданный  тем, кого считает близкими, Владыка.

Он спасал меня. Снова. И снова.

Смертельно опасный, немного безумный, безудержно преданный  тем, кого считает близкими, Владыка. Сейлир. Владыка мой. Змеище, осторожный, коварный и, оказывается, очень заботливый.Разве могла я подумать, что когда-нибудь он будет так  беречь меня и мой покой?Ох, и не знаю, до чего бы мы дошли сейчас, на что бы толкнула нас эта бьющая в горло надежда и ощущение общности и единения... чувств на двоих, если бы кое-кто очень вовремя (или нет?) не вмешался.

– Вы так мило воркуете, – ледяной голос, черные туманные глаза и черный безликий мундир. От этого существа шарахались все, и, если Сейлира уважали, то лорда Моршера – откровенно боялись. До паники.

Впрочем, казалось, тому было совершенно на это наплевать. Мужчина плавно опустился на стул напротив меня, игнорируя острый взгляд Сейлира, оскалил тонкие клыки и спросил, очаровывая неожиданно глубоким, обволакивающе-забирающим душу голосом:

– Так зачем я тебе понадобился, девочка? Сейчас мы уберем этого недружелюбного типа… куда-нибудь подальше. И поговор-рим, по душам…

Так и хотелось уточнить «кто же кого душить будет?». Просыпалась во мне язва рядом с Моршером.

– Мор-р, – ледяное от Сейлира.

Но я как будто ощутила его беспокойство. Секундное бессильное замешательство и злобу на собственную невозможность сейчас что-то изменить. Да, он знал правду, но вмешаться сам опасался. Он не хотел причинить мне боли. Он боялся, что ошибка может обойтись ему очень дорого.Но так же дорого ему стоило оставить меня наедине с Моршером! И все-таки… все-таки он оставил. Ради меня самой.

Встал и вышел. Но перед этим я почему-то ухватила его за ладонь, сжимая. Не знаю, зачем. Не знаю, нужно ли это ему было. Однако мне показалось, что напряженные плечи чуть расслабились, а ледяное лицо как будто потеряло часть своего безразличия.По нашей связи едва уловимо расползлось ощущение тепла и поддержки.

– А неплохо ты его выдрессировала, Киари-ина, – протянул Моршер, стуча когтями по столу.