Но это, конечно, мне только мерещилось.

***

Кабинет ректора Университета Высшего мастерства

Девчонка! Немыслимо, как такое слабое получеловеческое существо могло привлекать к себе столько внимания! Невозможно, что он, даже сейчас, когда в том не было особой нужды, следил за ней краем сознания. Не хотел выпустить её из вида.

Золотой бог… отцом по-настоящему Сейлир это существо никогда не считал. Он и брат росли одни, как «сорная трава» – так бы сказали смертные. Что такое настоящее семейное тепло – энергат не имел никакого понятия. Жалел ли? Нет. К чему жалеть о том, сути чего не понимаешь. И все же, когда голодные годы в поисках хоть капли чужой энергии остались позади, когда он покорил и подмял под себя половину мира, когда в полной мире ощутил, что это такое – власть и ответственность…

Тогда сытая внутренняя тьма дала слабину. Дала возможность ощутить, что значит – тепло. Беспокойство. Привязанность. Он, можно сказать… влюбился. Слишком хорошая была человеческая магиня. Умна, остра на язык, ядовита, готова дать отпор. С ней каждый день был борьбой… Теперь, по прошествии времени, он понимал, что те его первые чувства к ведьме древнего клана не были любовью. Это был жгучий интерес, страсть, жажда почувствовать то, чего он был лишен от природы. Желание поверить в любовь обернулось самой любовью – неправильной, болезненной, в которой он себя убедил.

Ничего удивительного, что все обернулось крахом. Ведьма предала его. Поиграла его жизнью и уничтожила… и его, и его народ. Ведьма развязала войну, заточила Владыку и позволила магам атаковать государства волшебных существ… Попасть в самое их сердце. Тогда это было крахом.

Но сейчас… пожалуй, он больше играл привычную роль преданного и оскорбленного, нежели оставался им. Месть не исцеляет? Ложь! Смерть отступников, посягнувших на его жизнь, его вассалов, его страну, прекрасно залечила любые душевные раны.

Воспоминания о мучительных веках, проведённых в заточении в собственном бывшем родовом гнезде в виде бестелесного призрака, сгладились. Но только теперь, рядом с этой темноглазой девчонкой с чужой душой он ощутил, каково это – испытывать настоящий интерес к жизни. Её эмоции согревали. Он купался в них, не в силах оторваться, ощущая потребность быть рядом, снова и снова.

Делать что-то такое, что вызывало бы не горчащее раздражение, не привкус кислого дурма, не кисловато-сладкий оттенок граната, а сладость меда, смешанного с травами, искрящийся восторг от самого крепкого букета вина. Когда он защищал её. Когда помогал ей. Когда спорил с ней. Когда обнимал и целовал её.

Сладкий восторг оседал на губах, а чужие чувства омывали исцеляющей волной.

Почему она? Почему именно она? Он не знал, как не мог понять и самого себя. Единственное, что Сейлир знал четко – он уже никогда не сможет отпустить её. Дикий котенок попался. И, чтобы защитить этого котенка... нет, молодую нахальную кошку, он не пожалеет сил.

Игру, которую он предвкушал так долго, придется завершить как можно скорее. Да и Университету не пойдет на пользу смерти адептов. Та тварь, что решила собрать силы путем проведения древних отвратительных ритуалов, основанных на костях «религии» магов и ведьм, самых первых, тех, кто не знал ограничений на пути к величию… О да. Она пожалеет. Они. Все они.

– Шинч, покажешь теням ещё раз места, где был распылен порошок. И покажешь, что именно видел, – холодно произнес вслух.

Маленький забавный комок зашевелил усами, потер лапки и низко склонился, пофыркивая. Конечно же, он не мог противостоять прямому приказу Владыки. Никто не мог. Власть среди волшебных существ – это не просто слова или богатство, не просто личная сила.

– Слушаюсь и повинуюсь. Ишь, раскомандовался, тенями покрытый, – неуважительно профырчал этот клубок шерсти. Крранха хищно облизнулась, но нападать не смела – сейчас этот грызун был куда важнее её персоны.

– У тебя такой очаровательный цвет лица, Виарн, почти как у утопленника, – зевнул Моршерр.

Ректор ожег его взглядом, но промолчал. С Черной Дланью он предпочитал разумно не связываться.

– Виарн, мое терпение истекает, – ледяной голос Владыки обрушился лавиной, заставляя мага болезненно зашипеть и, пригнув голову, почти распластаться по столу, – ты отдал жизнь в мои руки. Я спас тебя и твою сестру много лет назад. Ты сам просил об этом. И сам назначал цену моей помощи. Стать одним из моих теней. Теперь же упрямишься, даже стоя одной ногой в могиле. Меня это начинает выводить из себя…

– Да, подожди немного. Как только Сей закипит как чайник, будем собирать те триста маленьких ректоров, которые останутся от одного тебя, – усмехнулся Моршерр, но в глазах его усмешка не отразилась.

– Я приму свою суть, мой господин, – Виарн встряхнулся, как пес после долгого сна, поднимая тусклые глаза на того, кому когда-то поклялся верно служить – и уже долгие века держал свое слово, – обещаю. Как только закончим с этим делом, я пройду обряд, – невесело хмыкнул мужчина, протирая глаза, – и стану вашей Тенью. Разве могут быть сомнения в моей верности? – Он смотрел спокойно и капельку надменно, как будто не понимая, что именно они тут собрались обсуждать?

Да, когда-то молодой Владыка энергатов спас из замка безумного мага-исследователя отчаявшегося мальчишку, предавшего и преданного, жестоко расплатившегося за юношескую глупость. И его сестру… Спас, влил в них свои силы, дал то, о чем грезят сотни клановых магов – очень долгую жизнь и могущество. Впрочем, последнее досталось лишь Виарну. Его сестре повезло, что он вообще смог собрать её разум и склеить разорванную в клочья душу. Жестокие были времена – но интересные.

– Сомнений нет, – ухмыльнулся Дайнар, – Виарн, не корчи из себя страдальца, тебе не идет. Бледно-томным видом будешь своих адепток привлекать, мы не по этой части.

– А так хотелось, – остро и ядовито огрызнулся ректор, как будто просыпаясь, – начинаю жалеть, что я не женщина. Вышел бы за вас замуж – и все, наслаждался бы жизнью… А тут мучайся, учи, хлопочи, отбивайся от кланов.

– Бедняжка, власть так утомительна, – пропел Сейлир, наблюдая за тем, как вспыхнули ярким ультрамарином глаза вассала.

Та ещё змеюка Виарн, манипулятор и притворщик, которому нет равных. Сколько в нем осталось от того несчастного разбитого мальчишки? Но есть один несомненный плюс. Этот мальчишка навсегда привязан к нему, зависит от него и его, Сейлира, силы и расположения. А потому будет верен.

Верность должна быть на чем-то основана, и эта основа – не худшая.

«Ври себе больш-ше», – раздраженно зашипел змей внутри него, – «ты просто привязался к молодому змеенышу. Он тебе нравится. Здоровой наглостью, умением признавать свои ошибки и умением вовремя прогнуться. Но мнимая покорность не дает истинной верности. Магам не удалось его получить, а к тебе он привязан не меньше, чем ты к нему. Он благодар-рен нам-с… до сих пор…»

«И это тоже, моя чешуйчатая половинка, и это тоже…» – тихо и прохладно рассмеялся Владыка, возвращая свое внимание происходящему вокруг.

– Что будем делать с магами? Они зарвались, – яростно заметил Дайнар.

– Да, с Советом давно пришла пора покончить, они обнаглели, эти ведущие кланы. Слишком много мнят о себе, – рыкнул зло брат.

Бывший Тень Владык, а теперь – его правая рука и самый надёжный союзник.

– У нас есть данные по основным заговорщикам, – мягко улыбнулся Виарн.

Мальчишка обладал счастливой внешностью – смуглый, синеглазый, черноволосый. Обманчиво мягкие, но одновременно с этим четкие, скульптурно вылепленные черты лица. Никто не назвал бы Виарна женоподобным. Но внешностью его часто обманывались, чем он умело пользовался.

Сейлир задумался лишь на мгновение, прежде чем озвучить свое решение.

– Два отряда драконов и грифонов от Владыки Ваэрны, Ирргонара, отправятся двойками-тройками под видом купцов, мастеровых и горожан на земли магов. Каждый – в земли одного из кланов Совета.