— Я должен это сделать? Кстати, а кто вам сказал, что я учился у жреца?

Доктор пожал плечами:

— А кто этого не знает?

Флавий соображал. Кто мог рассказать Ларцию? Кто мог знать подробности и о его ученичестве, и о его несчастной связи? Уирка, Рената. И еще Маркус. Но Маркус сгинул в Скогаре. А вот с остальными двумя надо бы поговорить. Кто-то выдал Флавия — и тогда Ларций им заинтересовался. Ну да, конечно! Ларций же приходил в казармы, говорил с Уиркой. И та, получается, проболталась. Зачем? У Флавия голова шла кругом.

— У меня для этого достаточно помощников, — сказал доктор. — Вы просто проведете обряд, благословите брачующихся. Или что там требуется? Выступите в роли жреца.

— А разрешения от храма на такую самостоятельность у вас нет?

— Вы брали разрешение, когда связывались?

— У меня был край! Ладно, всё ясно. Значит, одному нексумящемуся боль, а другому что?

— Другой наркотик. Он выпьет нужную дозу с вином за обедом. Вот Кровь Солнца, — доктор поставил флакончик на стол и тронул другой — маленький, из темного непрозрачного стекла. — Амулеты приготовите сейчас? Или сразу перед обрядом?

— Сначала приготовим нексумящихся, — сказал Флавий. — Покажите мне их.

Флавий знал, кого увидит, и от этого его мутило. Доктор привел его в небольшую комнату для гостей. Здесь почти не было мебели, центральное место занимало ложе с высоко поднятым изголовьем, без навеса, застеленное чистым бельем. Рядом с изголовьем на высоком столике Флавий заметил кувшин с водой, широкую оловянную миску и две аккуратные стопки: свернутые полотенца для рук и мягкие тряпицы — промокать кровь.

На белых покрывалах в белой сорочке до пят лежала его резвушка. Руки ее были притянуты к кровати широкими ремнями, которые использовались при операциях, такой же ремень прихватывал пояс. Увидев Флавия, она приподняла голову и улыбнулась.

— Еще раз здравствуйте, доктор!

Флавий беспомощно обернулся на хозяина.

— Старые знакомые? — спросил тот.

— Д-да, — Флавий потер уши ладонями, слегка надавил, послушал, как утихает шум.

— Господин Ларций вряд ли согласится прервать эксперимент. Испытуемых найти непросто.

Флавий покачал головой. Подошел к улыбающейся девушке. Она тянулась ему навстречу, ее темные глаза сияли.

— Как хорошо, что вы рядом, доктор, — сказала она. — Я что-то волнуюсь.

Флавий кивнул, соображая. Он не знал, где стоит дом, но даже если место уединенное, во внутреннем дворе крики точно услышат. Для эксперимента это лишнее.

Он поставил на столик кубок и флакон с Кровью Солнца, вылил в миску содержимое сосуда, полученного от смешливого доктора, положил рядом маленький острый нож. Достаточно будет обмакнуть лезвие в раствор и поцарапать кожу на предплечье. Зелье проникнет в кровь, и боль распространится по руке, потом дальше. Тут как ни геройствуй, а кричать будешь.

Флавий смял в комок полотенце и засунул резвушке в рот. Не глядя больше на кровать, отошел к дверям. Сзади слышалось надрывное мычание. Наконец-то она испугалась. В общем-то, давно пора было.

Флавий потянул смешливого доктора за собой.

— Надо бы проследить, как она… справляется, — сказал он, когда дверь закрылась. — Лучше это сделать вам. Мне будет трудно, вы же видите.

— Не вижу, — сказал доктор и прищурился насмешливо. — По-моему, вы отлично справляетесь. Но так и быть. Сколько времени ей дадим? Сколько ей терпеть боль, прежде чем раскрыться для нексума?

— Думаю, на этот раз не больше четверти часа, — сказал Флавий. — Лекарство успеет подействовать, а боль каждый переносит по-своему. Нам бы не передержать. Еще ведь амулеты готовить.

— Хорошо. Пришлите мне весточку. А потом выжидайте время и приводите второго подопытного. Я сам всё сделаю, и сам прослежу. Кто она вам?

— Пациентка.

— Только? Правда? — доктор посмотрел на Флавия недоверчиво. — Ну, хорошо. Идите. Ох уж эти молодые люди!

Во дворе было людно и жарко. Блеск воды в бассейне резал глаза. Солнечные лучи пробивали насквозь полотно навеса, и тень под ним лежала слабая, бледная. Вокруг большого стола вились слуги с блюдами и кувшинами.

Ларций и Уирка развалились на выносных лежанках друг напротив друга и с одинаково утомленным видом потягивали апельсиновую воду. Оба производили впечатление людей, которые выпили больше чем нужно и не собираются это скрывать.

Флавий почувствовал укол ревности. Слишком много общего между его нексумом и патроном. Оба потомки сенаторов, старая знать, для них даже нобили попроще — то же, что отребье.

Ларций скорее всего обманывал: он не через Уирку к Флавию пытался подобраться, а через Флавия к Уирке. Флавий сам по себе никому не нужен. Он и собственному нексуму не нужен.

Ну, а Уирка? Флавий помнил, как она обманула Растуса. И что же, надеется второй раз прокрутить один и тот же трюк? Или сговорилась с Ларцием, чтобы погубить Флавия? Или правда сдалась?

Флавий чувствовал, что она разгорячена и растревожена наркотической заразой, но не понимал, что она задумала. И также не понимал, чего хочет от нее Ларций.

Справа и слева от Уиркиной лежанки на коротких скамьях без спинок расположились два крепких молодых человека в легких ярких туниках. Они переговаривались и пересмеивались над головой Уирки, она же не обращала на них внимания. Почему-то Флавий сразу понял, что эти молодые люди, хоть и сидят с господами, значат не больше слуг. Не больше его, Флавия.

Слуга предупредительно отодвинул перед Флавием кресло у изножия лежанки Ларция. Флавий устроился, взял кубок и выпил неразбавленное вино залпом, как воду. Подумал, что надо бы закусить. Подтаявший на жаре сыр казался отвратительно жирным и склизким, на мясо даже смотреть не хотелось.

— Что там, готово? — спросил Ларций.

Флавий кивнул и хотел было рассказать подробности, но Ларций остановил его:

— О! А вот и второй подопытный!

Из внутренних комнат во двор вышел высокий широкоплечий юноша в окружении слуг. Флавий рассматривал его с интересом. Кудрявый, со свежим наивным лицом, с румянцем во всю щеку — такой понравился бы Резвушке. Но Ларцию не нужны взаимные чувства нексумящихся, он добивается дисбаланса в связи. Ему нужны боль и похоть. Хочет повторить опыт Флавия? Но Флавий был безумен, спасал свою жизнь. Да и похоти не было. Вот чего-чего, а похоти точно не было. Она появилась позже.

Эх, Уирка! Что ты с собой сделала, дуреха? Во что превратилась всего за год? Зачем испытываешь мою влюбленность? Она всё равно никуда не денется.

Ларций привстал, приветствуя юношу. Флавий тоже поднялся. Молодые люди привскочили со своих скамеечек, и даже Уирка в знак приветствия вяло шевельнула кистью.

— Здравствуйте, — сказал юноша.

Он мялся, оглядываясь на слуг, как будто боялся их отпустить. Ларций сделал знак — слуги подхватили юношу под руки и усадили в кресло в головах лежанки Ларция.

Ларций сказал Уирке и ее соседям:

— Это мой гость, Квинт Альбус. Он из Аквилеи. Не пугайте его, он недавно в Медиолане.

Потом он обратился к юноше:

— Квинтус, не трусьте, мы люди, а не звери. Это вот — Уирка, племянница Ансельма Плусского.

Ларций представил также соседей Уирки. Их родовые имена были достаточно известны в Медиолане, но по тому, как Ларций их называл, Флавий еще больше уверился в том, что эти молодые люди Ларцию не важны. Зачем их позвали? Да и Уирка здесь ни к чему. Справились бы втроем с доктором, зачем превращать эксперимент в званый прием?

Юноша выслушал громкие имена с благоговением. Имя Ансельма его поразило.

— Вы — племянница самого Ансельма Плусского? — спросил он Уирку. — Боги! Неужели правда?

— Сама не поверила бы, — ответила Уирка, поднимая на него глаза — и тут же опуская, как будто ей трудно было удержать взгляд.

— Она настоящая, — добродушно улыбнулся Ларций. — Я вас потом еще с ее кузиной познакомлю. Вас, Квинтус, пора выводить в люди.