Хеймо явился на зов, посмотрел на Арво и сказал: «Нет, не то. Нужна девочка». И с этими словами исчез, и больше уже не появлялся, как его ни звали. После этого Арво ушел в леса. Долгие годы он учился работать с силой, но не брал ее в себя, а заключал в предметы и колдовал при помощи амулетов и рукотворных богов. Колдун может загнать силу, например, в камень или деревянного истукана. Истукана кормят жертвами, а потом управляют им. Арво достиг большого могущества. Он мог лечить болезни и управлять стихиями.

Арво удалось найти общий язык с лесными. Он сказал Хеймо: тебе нужна девочка? Госпожа? Богиня? Будет тебе богиня, и как раз твоего рода. Он нашел подходящую девицу, дочь властителя из Ольми и женщины рода Хеймо. Задурил девочке голову: обещал, что она станет богиней, супругой Хеймо, спасительницей целого народа. Арво решил, что Хеймо даст девочке силу лесных, сам же он соберет для нее силу, разлитую по лесам. После такого подарка девочка высосет леса досуха и станет богиней Скогара. Новопоселенцев же он стравил между собой с расчетом принести самого успешного из них в жертву новой богине. Арво чуть не уничтожил Скогар, добиваясь своего. Люди говорят, он хотел свести под корень новопоселенцев, чтобы Старый народ, вновь обретя богиню, без препятствий мог расселиться на опустевших землях.

Однако Арво не завершил обряд с девочкой. Смертная оболочка выдержала огромное количество силы, но не выдержал разум. Девочка убежала в лес, не богиней — полоумной колдуньей, по силе мало уступающей какому-нибудь младшему божеству. Она причинила людям много бед, но потом пропала, и о ней забыли.

— Разве Авро не понимал, что девочке не удержать в себе столько силы? — спросил Сегестус.

— Считалось, что человек рода Хеймо способен принимать силу без последствий. В свое время так и получилось: большая часть лесных именно родичи Хеймо. Но, видимо, Арво упустил что-то важное, обхаживая девочку. И проиграл. Его ненавидели все. В конце концов, загнанный в угол, он забыл об осторожности и стал тянуть силу в себя. Я думал, его убили. А он, значит, просто бежал из Скогара?

— Как видишь, — сказал Ансельм. — А что случилось с той девочкой?

— С девочкой… С Асдис-то?

— С кем?

— Девочку ту, которую напоили силой, звали Асдис, дочь Хальвдана.

— Но это ольмийское имя, — удивился Ансельм.

— Я же говорю: отец ее был из ольмийских переселенцев. А мать из наших, она взяла себе ольмийское имя, когда вышла замуж. И детям дала такие имена. Связавшись с Арво, Асдис стала опасной колдуньей. Ее боялись, особенно мужчины. Их она поедом ела, живьем жрала. А женщинам, говорят, помогала. Потом ее перестали занимать дела людей. Она стала ближе к… к третьей стороне. К не живым и не мертвым. К лесным. В последнее время ее видели у озера Чистое. Это в паре переходов отсюда, вниз по реке Каменке.

— Вот как! — сказал Ансельм и обернулся к Сегестусу: — Смотрите-ка, все сходится! — И снова обратился к жрецу: — У меня есть карта. Составивший ее говорил, что видел волшебницу, способную возродить мертвого. Вот, посмотрите.

Сейчас Ансельм казался Хельге более оживленным, чем обычно. Его печальная важность куда-то делась. Ансельм развернул на столе кусок пергамента. Хейкки долго разглядывал рисунок, бормотал что-то, водил пальцем по контурам рек.

— Вот это что — Каменка? Ишь, чего нарисовали. Ну да, получается, здесь…

Ларс тоже захотел взглянуть. Некоторое время они мешали друг другу, низко склонившись над куском пергамента. Ансельм, не спуская глаз с карты, отодвинул от нее подальше свою кружку, чтобы не опрокинули.

— Хм… — бормотал Хейкки. — Получается, что отмечен путь, да, по течению Каменки в сторону Озера Ста Рукавов, а там через поля к озеру Чистое. Вот этот крестик — конец пути? Он как раз в озере. Да, в тех краях и успокоилась неудавшаяся богиня.

— У Чистого и теперь еще не селятся — боятся, — сказал Ларс. — Говорят, там пропадали люди. Удобные земли вдоль Каменки распахали, а к озеру не ходят. Разве что какой-нибудь чужак…

— Вот оно что, — Ансельм переглянулся с Сегектсусом: — Что ж, вот мы и узнали, откуда появились невидимки. Значит, Артус получил от этой недобогини невидимость и вернулся за кинжалом. Однако кинжалом не удовлетворился, по-прежнему караулил меня, нападал. Зачем?

— Хм… Может, она претендует на наследство Хеймо? — предположил Сегестус. — Не за ним ли отправила его неудавшаяся богиня?

— Может и так. А не может быть, что она хотела разузнать об Арво? Что она чувствует к нему? Хочет ли отомстить? Вы там были, Хейкки? Можете показать это место?

Хейкки вместо ответа спросил:

— Человек, говоришь, забрел к ней и вернулся? Она дала ему силу и отправила за амулетами? О каком наследстве речь?

Ансельм снова переглянулся с Сегестусом и сказал:

— Это я пока скрою. Не думаю, что это важно.

— Что ж, значит, вы пробудили не только Арво, но и Асдис, — сказал Хейкки. — А эти двое могут уничтожить друг друга или, сговорившись, уничтожат Скогар.

— Далеко до нее отсюда? — спросила Хельга, жалея, что не смогла толком рассмотреть карту.

Отец рассердился:

— Знаешь что, иди-ка лучше к Раннвейг. А то у тебя скоро голова пухнуть начнет от мыслей, как всех спасти.

Хейкки прервал его без всякого почтения:

— Девочка права. Если вы хотите о чем-то договориться с Асдис, к ней должен идти не он, — тут он мотнул головой в сторону Ансельма, — а она.

Хельга почувствовала, что отец не на шутку гневается. Она встала, но уйти так просто не могла.

— Я так хочу помочь, — пролепетала она, уже смирившись, что ничего больше в ее жизни не будет, никаких подвигов и чудес.

— Кто знает, госпожа, может быть, у вас все еще впереди, — сказал Ансельм.

«Не твой дом разорил Арво», — подумала Хельга. Но спорить не стала. Поклонилась всем сидящим за столом и отошла. Когда обернулась у двери, увидела, что старик Хейкки смотрит ей вслед.

Затяжной ливень и внезапное тепло наделали дел. Болото превратилось в озеро, на виду остались только редкие островки. Охотники сходили в разведку и сообщили, что пройти можно, но с большим риском.

Ларс сказал лагману:

— В ближайшие дни лучше не будет: снег тает, вода прибывает. Какая тебе нужда вести с собой домочадцев? Еще неизвестно, не придется ли прорываться к конунгу с боем. Я бы предложил вот что: по нынешней погоде река через неделю-две очистится от льда. Я дам твоим домашним лодки и провожатых, и они доберутся до Ста Рукавов раньше, чем ты со своим войском.

— Сам-то что думаешь делать? — спросил лагман. — Останешься здесь? Или тоже к конунгу?

— Не знаю. Пока вода между мной и врагами, я ничего не боюсь. А там поглядим. Может, придется бежать, может, отсижусь. Кому я нужен, кто про меня знает?

Хельга надеялась, что отец согласится. За болота, под бок к Арзрану не хотелось, путь по реке казался легче. А за время отсрочки она думала поговорить с Ансельмом.

Но Ансельму было не до нее. Он весь день провел вне дома. Кружил по лугам у озера, потом отправился в сарай с запертым нобилем, потом Хельга снова видела его в лугах: черная фигурка сновала туда-сюда среди сияющих луж, на краю темного, как грозовая туча, озера. Казалось, ледяное крошево шипит и плавится под солнечными лучами. Лед совсем скоро сойдет, и по озеру можно будет плавать. «Интересно, как там, на реке?» — подумала Хельга, но отправилась не к реке, а к Ансельму — затейливым путем, пытаясь обойти каждую лужу.

Ансельм поджидал ее с выражением терпения на осунувшемся лице. Хельга начала без предисловий:

— А можно мне с вами к колдунье? Я буду вам полезна.

Он смотрел на нее сверху вниз, и терпение в его лице уступало место жалости. Склонился чуть ли не вдвое, заглянул в глаза:

— Понимаешь госпожа, какое дело. Лучше всего бывает, когда мы честно, насколько хватает наших сил и способностей, выполняем наш долг. Твой долг — слушаться отца.