Однако страх страхом, а дело делом.

Флавий упросил Гисли показать ему домик на сваях. Приготовил снотворный состав, почти без запаха, отдал браслет-змейку и особо ценные перстни Магде, оставив себе только амулеты-обереги, и занялся примеркой женских одежд. Севир держал перед ним серебряное зеркальце и ухмылялся.

Флавий решил нарядиться служанкой. Облачился в длинную льняную рубаху, поверх натянул платье темной шерсти, подхватил поясом. Сидело как-то мешковато, плоско. Подложить, что ли, «грудь»?.. Накинул плащ, повязал голову платком. Повертелся так и сяк. Даже и недурно. Статная молодая особа, рослая, но в меру. Лицом, однако, остался не вполне доволен. Нос великоват. Сухая, ироничная складка рта, высокий подбородок. А главное — глаза! Умные, злые. Тут никакая косметика не спасет. Еще торчащий кадык, жилистая шея, жесткие костлявые плечи… Так, платок перевязать, шею закрыть…

Он попытался смягчить взгляд, кокетливо улыбнулся. Поправил локон, прошелся — мягко, плавно. Спросил Севира:

— Ну, как?

Тот хмыкнул:

— Во всяком случае, не хуже, чем дочка лагмана. Ладно. Пойду-ка я тоже готовиться. Сети, дротики, амулеты, цепи заговоренные — берем?

— Бери, — сказал Флавий. Он был занят: пытался себе самому в зеркале строить глазки.

Вышли на рассвете, всемером: Флавий, Гисли, Севир и четверо слуг. Гисли довел их до высокого круглого холма над унылым пустым болотом.

— Озеро — там. Обойдете холм — и потом идите прямо вдоль ручья.

— Сколько идти — полмили? — спросил Флавий.

— Да расстояния здесь и бабка клюкой не мерила. Недалеко. Главное, от ручья не отходите.

Гисли пожелал им удачи и отправился восвояси.

Они дошли до места, откуда уже видно было озеро. Здесь расстались, договорившись о месте, где остальные дождутся условного знака Флавия. Флавий переоделся и отправился дальше один.

Он старался не сбиться и забрел в густую чащу. Длинный подол мешал, плащ цеплялся за ветки.

Особого страха Флавий не чувствовал, но подскочил и взвизгнул вполне натурально, когда, отведя еловую лапу, увидал перед собой черную лоснящуюся рожу, а над ней — пламенно-рыжие волосы дыбом. А он-то думал, что впереди дерево с не облетевшими с осени листьями!

Белые глаза колдуна часто-часто заморгали, а потом один из них самым бессовестным образом подмигнул:

— Ну? Зачем пожаловала?

— Я…

Заготовленные слова вылетели из головы, к горлу подкатила дурнота, колени задрожали. Это колдун наслал, или он сам трусит? Флавий прокашлялся. Он не старался смягчить голос, наоборот, сделал его более низким и глухим — ну, осипла женщина, с кем не бывает? Заговорил жалобно:

— Я, наверное, заблудилась. Весь день тут брожу. Я г-голодна… И падаю от усталости…

«Нет, не то. Я неубедителен!»

Колдун проломился к нему, кажется, прямо сквозь ель.

— Падай сюда!

И выставил покрытые рыжей шерстью ручищи. Несмотря на холод, он был одет в меховую безрукавку на голое тело.

«Правда что ли сомлеть? — подумал Флавий. — Нет, не дотащит. Станет приводить в чувство — и все откроется. К тому же здесь заросли. Он что, собирается раздвигать их мной?» И гордо вскинул голову:

— Пока у меня достанет сил, я пойду сама.

Рыжий засмеялся и повернулся спиной. «Не поверит, — подумал Флавий. — Дева на блюде, вторая за месяц. Надо хотя бы изобразить побег». Он подхватил подол и бросился наутек.

— Эй, стой!

И сейчас же Флавия продрало самым настоящим ужасом. Затылок похолодел, ноги занемели. Повизгивая и охая, он продрался сквозь чащу в заросли высокой сухой травы. Трава кололась, шуршала, ноги путались в ней, как в петлях силков. За спиной слышались треск, увлеченное пыхтение.

Трава кончилась, и открылось небольшое озеро — под закатным небом оно казалось перламутровым. На середине его стоял домик на ножках, опоясанный дощатым настилом. Флавий замер, спиной ощущая близкую угрозу. В следующий миг его схватили жесткими лапищами — сразу за плечи и за горло. Флавий пытался отбиваться, но никак не мог оторвать от себя душащую руку. В конце концов в глазах у него потемнело, и земля ушла из-под ног.

Очнувшись, он первым делом почувствовал вонь. Еще не открывая глаз, ощупал одежду: платье на месте. Кто-то заботливо накинул на него волчью шкуру — от нее-то и воняло. Флавий откинул шкуру и сел на лежанке.

В тесном и дымном нутре хижины горел очаг, рядом копошилась темная фигура. Дым висел слоями, погуще и пожиже. Флавий помахал рукой — слои заколыхались. В глазах зарябило, в носу запершило, и он чихнул.

— Будь здорова! — отозвался гулкий низкий голос. — Заспалась ты. Я уж думал, не очухаешься.

Давешний рыжий колдун подошел, навис над Флавием, обдавая звериным смрадом. С одного бока на поясе у него висел тесак, а с другой… меч Севира. Ножны с накладками в виде орлов и воронов, рукоять-«яблоко» из переплетенных стальных и медных полос — не спутаешь.

— Добрая вещь, — сказал колдун. — Оставлю себе. Ну, а ты что для меня припасла? Может, отраву какую?

Флавий заозирался, ища хоть какое-нибудь окошко, отдушину. День снаружи или ночь? Сколько времени прошло? Севир, выходит, убит? А слуги?..

Колдун укоризненно поцокал языком и вернулся к очагу: у него там что-то готовилось. Продолжал ворчливо:

— Ну, рассказывай. Куда делась та девка, Хельга? Кто вас отправил за нашими головами? Каких еще гостей ждать?

Флавий всхлипнул и вжался спиной в бревенчатую стену. Вот, собственно, и всё. Куда он лез? На что рассчитывал?..

— Мне, в общем, что? — рассуждал колдун, глядя на него ласково. — Пусть приходят. Мы гостей всегда сразу чуем. Здесь наша земля. Мы чуем…

Тут дверь распахнулась, слои дыма заколыхались, и на пороге предстал второй колдун. Лысый и голый до пояса, в штанах мехом наружу, больше всего он напоминал сатира. Одной рукой он придерживал на плече тряпичный сверток, из которого торчали ноги в мягких женских сапожках.

Колдун воззрился на Флавия, осклабился:

— Нынче девицы бегают по лесам табунами. Твоя, братец, хороша. Но моя лучше!

Он поставил ношу на пол, распутал — оказалось, в старый плащ была завернута девушка. Невысокая, но не сказать чтобы хрупкая. Одежда, явно с чужого плеча, сидела на ней неловко. Зато на груди висело столько бус, сколько нацепляют совсем маленькие девочки, желая покрасоваться. Из-под платка падали на лоб крупные смоляные кудри. Серые глазищи под черными арками бровей, ямочки у крупного рта — хороша. Вот эта точно девица. От женщины еще ничего нет, как есть ребенок — чистота поразительная. Кажется, в голове ни единой мысли. Она даже не испугана. Огляделась с любопытством, заметила Флавия — и прыснула в кулак. Совсем дура.

Девок такой масти среди местных Флавий не видел. Впрочем, если верить трудам известных путешественников, переселенцы с Западных островов в Скогаре не такая уж и диковинка. А там, на островах, два вида людей: или рыжие, или темноволосые и синеглазые, вот как она.

Лысый провел рукой вдоль двери, и та исчезла. Теперь до самого торца тянулись ровные венцы, словно здесь никогда и не было входа.

Рыжий перевел взгляд с Флавия на девицу и обратно.

— Ну что ж, — сказал он, — рассказывайте. Только чур не врать. Не люблю я этого.

Девица свистнула и уселась у очага, поджав под себя ноги. Флавий заторопился:

— Давайте попробуем договориться! Мы действительно шли вас поймать, но не убивать, нет. Мой господин — могущественный маг — хотел с вами поговорить. Девочка же здесь ни при чем, я ее не знаю.

— Какие еще маги? — спросил рыжий презрительно. — И где ты видишь девочку?

Он вздернул девицу на ноги и рывком стащил юбку, открыв суконные мужские штаны.

— Ладно. Поймали, — буркнула девица ломким хрипловатым голосом. Флавий скривился. Ну конечно! Как он мог не понять? Теперь он заметил и прыщи у носа, и слишком большие грубые ладони. Да и сапожки, как он вспомнил, были немаленькими. Мальчишка! Козленок-подросточек. Ох, надо же так обмануться!