— Эге… — Лысый стянул с головы мальчика платок, огладил по волосам. Вздохнул. — Ай, жалко! Может, оставим? Буду на него любоваться. А то надоела твоя паленая рожа.

Рыжий фыркнул и обернулся к Флавию:

— Вы там, видно, совсем без голов! Думали, мы дважды попадемся на одну уду? Да и уда негодная. Тебя еще можно принять за девицу, — он ткнул пальцем мальчишку в грудь. — А ты, — обернулся он к Флавию, — вообще неведомая тварь. Причем здесь только половина. Где вторая, э?

— Что ты плетешь? — возмутился лысый.

— Дурак ты, Скофти. Неужели не видишь, что это — тварь? Половинник. А может, и оборотень, не пойму. Вот его бы я оставил — на время. Хочу разобраться.

— Отпустите вы нас или нет — уже не важно, — встрял Флавий. — Мой господин и люди лагмана знают, где вы живете. Вам надо бежать.

— Вот как? — развеселился рыжий. — Ха. Да я могу противостоять войску… Я неуязвим для оружия. У меня амулет Хеймо, — он выудил из-за пазухи какую-то штуковину на кожаном шнурке и потряс ею. Флавий успел понять, что штуковина эта круглая, светлого металла, и выцарапано на ней что-то вроде не то солнца, не то паука. — Это вам надо было бежать. Кто сам убегает — мы не трогаем. Мы только злых убиваем. Вот твой приятель, которого ты в засаде оставил, был злой. Сразу за меч схватился. Раз ударил, два ударил. Потом устал и умер. Только одежку зря попортил… — И он продел пальцы в рваную дыру на безрукавке.

Мальчишка повернул голову в его сторону. Флавий и сквозь дым углядел, как блеснули его глаза:

— Неуязвим, говоришь? — крикнул он. — Так тебе и поверили! Откуда у хмыря с болота амулет Хеймо?

Флавий аж подскочил: выкрик прозвучал резко, как хлопок кнутом. Глупость несусветная: их же обоих сейчас убьют!

Но колдуны продолжали таращиться на Флавия, не обращая внимания на мальчишку. Тот, однако, не унимался:

— Эй ты, тролль! Не много ли о себе думаешь? Обвешался цацками и заделался великим колдуном? За что тебя выгнали из твоей деревни, лесной конунг?

Рыжий по-медвежьи перевалился, разворачиваясь к нему, а мальчишка цапнул в горсть горячую золу и уголья и, вскочив, швырнул ему в лицо. По хижине заметались сразу два крика — низкий и высокий. Рыжий схватился за лицо и согнулся пополам.

Скофти бросился на мальчишку:

— Ах ты дрянь! Шею сверну!

Мальчишка упирался, брыкался, когда Скофти волок его вон из дома. По дороге они сшибли пару чурбаков, своротили стол. Дверь по мановению Скофти вернулась на место, он выпихнул мальчишку спиной вперед и выскочил следом.

Флавий глазам не поверил: путь свободен!

Ослепленный колдун, рыча, метался по хижине. Флавий примерился и выхватил висевший у него на поясе меч Севира. Саданул рукоятью в висок, подхватил падающее тело и осторожно уложил рядом с очагом. Снаружи послышался громкий всплеск. Флавий, ругаясь на чем свет стоит, сдернул с себя платье и стянул им колдуну руки за спиной. Пошарив среди тряпья на ложе, нашел кусок дерюги и разорвал надвое . Один лоскут сунул пленнику в рот, чтобы не голосил, вторым обвязал голову, закрыв глаза. И выскочил на воздух, на жалобно заскрипевший под ногами настил.

Озеро серебрилось под луной, а у мостков, напротив двери, вода кипела: там боролись. И, похоже, там было мелко.

Сначала Флавий просто дышал, приходя в себя. В доме изрядно воняло, а здесь пахло хвоей, озерной водой. От подгнивших досок настила шел плотный грибной аромат. Захотелось есть до спазма в животе. Он жив, жив! Он свободен!

Потом он спустился по лесенке в обжигающий холод. Когда перед ним показалась из воды голая блестящая макушка, ударил по ней мечом. Однако рука дрогнула, удар смазался. Колдун рванулся, вытаращив белые глаза, оступился и ухнул вниз. А едва показался снова, Флавий ударил еще раз. Увидел, как из треугольной раны выплескивается толчками черная кровь. Ухватил колдуна за плечи, погрузил в воду и держал, пока не почувствовал, что тот больше не сопротивляется. Отпихнул от себя подальше и огляделся.

Мальчишки не было видно. Флавий продвинулся дальше, шаря руками в воде. Нащупал, вытянул обмякшего на мостки, взялся было откачивать, но мальчишка пришел в себя сам — на удивление быстро. Вцепился во Флавия взглядом и спросил:

— А где колдун?

И, проследив жест Флавия, прыгнул обратно в озеро.

— Хочешь голову? — догадался Флавий, глядя, как он ворочает в воде белесую тушу, больше похожую на уродливую рыбину, чем на человека. — Ладно. Будет тебе голова… герой. Поделим трофеи поровну.

Во всех историях о местных колдунах, которые Флавию доводилось слышать, убитым колдунам отсекали головы, чтобы приложить к причинному месту. Странный ритуал, но скогарцы, похоже, верили, что так можно успокоить колдуна навсегда.

Вдвоем они выволокли мертвого колдуна на мостки.

— Чурбак из дома принеси, — велел Флавий.

Его трясло от холода и возбуждения. Надо же, а ведь думал: всё, пропал… Интересно, уцелел ли кто из слуг? Или они тоже полезли в драку, как Севир?

Он обыскал труп, но ничего стоящего не нашел. Мимоходом подумал: хорошо, что колдун не успел превратиться в это… про что рассказывал Гисли. То ли рыба, то ли тюлень. А интересно, сколько времени нужно местным колдунам, чтобы вот так поменять тело?

Когда мальчишка вернулся из дома с чурбаком, Флавий распорядился:

— Клади колдуна. Теперь придержи. Не так, пониже, а то без пальцев останешься. Я хирург, прах возьми, а не дровосек!

Кое-как управился, тщательно вытер Севиров меч и выпрямился, подбоченившись. Но мальчишка намека не понял или не заметил. Улыбнулся — стуча зубами, ошалело, восторженно. Из разорванного уха текла на шею кровь, а так он выглядел вполне целым.

— П-пойду найду себе что-нибудь. А т-то без оружия я как голый. Мой кинжал забрал Скофти, да, видно, утопил.

— Стой. Как тебя зовут?

— Гест, — он подхватил отсеченную голову и скрылся в доме.

Флавий перевел дух. Не хочет, значит, называть свое имя. Гест на местном языке — гость, не больше и не меньше. И не стал проводить никаких обрядов с головой колдуна. Просто стащил — наверное, чтобы хвастаться.

Ну и ладно. Надо бы отделаться от него побыстрее. Забавно, конечно, что местным парням пришла в голову та же идея, что и им с Магдой.

Осталось доставить трофей к патрону. Несколько часов ходу с колдуном на горбу, через незнакомые леса… Так, для начала раздеться и растереться как следует, а то недолго и заледенеть.

Войдя в дом, Флавий обнаружил, что отрубленная голова валяется на скинутой юбке у очага, а настырный мальчишка сидит верхом на пленнике.

Колдун мычал и елозил связанными ногами.

— Ищешь амулет? — спросил Флавий.

— А? — Гест поднял голову, в глазах его что-то метнулось. Он замялся — видимо, прикидывал, не стоит ли притвориться. — Уже нашел, — сказал он. Спешно нацепил на шею светлый металлический кругляш на шнурке и уставился на Флавия с вызовом. — Ты же видел: он не защищает. Хочешь — проверь, шарахни меня чем-нибу… Уй!

— Да, действительно… — Флавий разочарованно осмотрел свой кулак, унизанный перстнями-оберегами. В дымном мраке хижины гелиолит в одном из них явственно светился. Чудесный «солнечный камень» — изжелта-розовый, идеальной прозрачности — за какой в империи небольшой дом можно купить. Однако против скогарских колдунов не помог. Бесполезен, как и этот их хваленый «амулет».

— Ну и зачем он тебе? — спросил Флавий.

— На память! — огрызнулся Гест, щупая ссадины на скуле. Для идиота у него, однако, неплохая реакция: почти успел уклониться.

Не выпуская его из виду, Флавий стянул мокрую одежду, сапоги. Подсел к очагу, пристроив меч на коленях. Снял котелок с пригоревшим варевом, подбросил в огонь несколько поленьев и задумался. Так. Мальчишку — вон. Потом обыскать хижину. Допросить колдуна. И — передохнуть до рассвета. Силы надо беречь.

Гест неуверенно топтался над колдуном:

— А этого что же?

— Оставь, — приказал Флавий и спохватился: — Ты один?

— Я шел с другом, но он куда-то пропал еще в лесу. Не думаю, что сбежал.