— Нея?! Ты тут?..

Антуаш смотрел на меня пронзительно, впитывая взглядом от макушки до пяток. И хоть из простыни высовывались только шея с головой, я почувствовала себя так, словно была ничем не покрыта.

Пауза затянулась и стала неловкой.

— Доброго вечера, кирон, — холодно кивнула я.

Уголок губ Антуаша как-то дернулся, а в синих глазах вспыхнуло разочарование. В палате словно похолодело на несколько отметок.

Дубина. Повернись и посмотри как на тебя смотрит Аннабель. Неужели ты ничего не замечаешь?

— Вы знакомы? — спросила Аннабель, кидая на нас тревожные взгляды. Она не понимала реакции Антуаша.

— Знакомы громко сказано. Адептка Нея Черемиха постоянно попадает в ситуации, которые потом, благодаря вестнику, обсуждаются всей академией, — с прохладцей ответил Антуаш.

И бросил на меня уязвленный взгляд.

Я отвернулась к стенке. Пусть невоспитанно, но меньше всего мне сейчас нужно чье-то внимание. Хотя зачем себя обманывать? Если бы кое-кто навестил меня — именно меня, а не герцогиню — мое настроение бы немного поднялось. И может даже не немного. Но я, наверное, слишком многого хочу.

На мое счастье, Антуаш переключился на юную герцогиню. Которая от его внимания светилась как сто включенных магосветильников.

— Ах, Антуаш, стоило мне попасть в смертельную опасность, чтобы вы нашли время со мной встретиться, — ворковала Аннабель, глядя влюбленными глазами на предмет своих девичьих грез.

— Не говорите так, Аннабель, — смущенно упрекнул Антуаш.

— Но что же, если это правда? — немного обиженно парировала она.

Желая, видимо, услышать горячие заверения в обратном.

Но, увы, Антуаш не чувствовал к Аннабель и десятой доли того, что чувствовала она.

Этот дурачок все еще был уязвлен моей холодностью и дулся на меня.

Мне хотелось испариться из этой комнаты, но, увы, сил на то, чтобы встать и покинуть палату у меня еще не было, да и оставлять наедине этих двоих было нельзя. Нет, я не думала, что кто-то из них совершит глупость, но юной герцогине оставаться наедине с молодым человеком все же было неприлично.

— Аннабель, вы несправедливы. Учеба отнимает много времени. Но я постараюсь исправиться. Не знал, что вас так задевает мое невнимание. Ведь у вас столько поклонников, — попытался вывернуться Антуаш.

— Совсем нет. Я никого не поощряю, — смущенно опустила глаза Аннабель, и тут же с надеждой вскинула их на Антуаша: — Исправитесь, правда? Смотрите, я ловлю вас на слове и буду следить за его исполнением.

— Если только вы обещаете впредь быть осторожной и не попадать в опасные ситуации, — легко отшутился Антуаш. — Думаю, Нея и ее подруги не лучшая для вас компания.

О, и этот туда же. Я возмущенно засопела. Конечно мы не лучшая компания для ее светлости. Вообще ни разу не компания. А ничего, что это нас чуть не убили? А Аннабель просто мимо проходила? Горькая желчь затопила рот.

Я тут же себя одернула. Благодаря Аннабель мы все живы, а Леся получит помощь от лучших целителей. Не стоит из-за обиды на мелочных Фаргуса и Антуаша обижать Аннабель.

На мое счастье, воркование голубков прервало появление целителя. Он зашел проведать герцогиню, но увидел, что я уже очнулась.

— О, вы очнулись? Почему мне никто не сообщил? — задал он риторический вопрос.

Кто бы ему сообщил, если все заняты персоной ее сиятельства.

Целитель подошел ко мне, поводил руками над моим телом. Краем глаза я видела каким напряженным взглядом наблюдает за нами Антуаш.

— О, совсем плохо. Ну как же так? Почему не вызвали меня сразу, как очнулись и почувствовали боль? — ругался целитель. — Сейчас, сейчас, станет легче.

Он простер руки к моей голове, закрыл глаза, и я почувствовала как тупая ноющая боль отступает. Прикрыла в блаженстве глаза. Накатила слабость.

Целитель прогнал Антуаша и, к моему облегчению, велел перекрыть поток посетителей.

— Девушкам нужно отдыхать. Обеим, — категорично сказал он.

Впрочем, Аннабель возражать не стала. Единственный, чьего прихода она ждала, уже засвидетельствовал свое почтение.

— До встречи, Антуаш. Завтра папенька намеревается забрать меня домой, я была бы рада, если бы вы меня навестили в скором времени. Например, прямо завтра, — довольно прямолинейно милым голоском проворковала Аннабель.

А ей палец в рот не клади, руку откусит, ухмыльнулась я про себя.

— Обязательно, — спрятав в ярких синих глазах смешок, Антуаш галантно поцеловал Аннабель ручку, отчего она зарделась и искренне смутилась.

— Выздоравливайте, Нея, — все же обратился ко мне напоследок Антуаш ровным голосом.

— Спасибо, кирон, — также ответила я.

Легкий поклон при прощании, Антуаш нас покинул, а целитель попросил меня пока не спать:

— Вам сейчас принесут целебный отвар. После него ложитесь. А вам, ваша светлость, собирался приготовить успокоительный на ночь, но вижу у вас алестинии. Боюсь, с ними мне не тягаться. Тогда приготовлю легкий тоник для восстановления магических сил, а все остальное за меня сделают алестинии.

Лекарь с улыбкой поклонился герцогине и ушел.

Аннабель после ухода Антуаша пребывала в мечтательном настроении. Она взяла букет алестиний, про который напомнил целитель и, поглаживая лепестки, загадочно покусывала губы.

— Антуаш такой красивый, правда, Ней? — с томной улыбкой спросила она.

— Не знаю. В академии много красивых молодых людей. Особенно на боевом факультете, — лукаво подмигнула я Аннабель.

Она тихо рассмеялась.

— Но он особенный, — прошептала она. — Такой благородный. А какие у него синие глаза, видела? Яркие, как сапфиры.

А я вспомнила синие сапфировые глаза Сапы. Где мои соседки сейчас? Как они?

Я еле дождалась своего отвара, а потом упала в целительные объятия сна.

Сон был яркий и приятный. Но когда открыла глаза, все воспоминания о нем сразу стерлись, оставив лишь сладкое послевкусие.

Когда я проснулась, палата была пустой. За окном было серое хмарево, а иллюзия, наложенная на потолок и стены палаты, дарила свет дневного светила. Яркий день. Сколько же я проспала?

О том, что со мной палату делила герцогиня, напоминали букеты цветов, занимавшие все свободное пространство палаты, гостинцы, которые так и остались лежать нетронутыми, забытый плюшевый заяц на застеленной кровати. Который лежал на боку и таращился на меня стеклянными сиреневыми глазами. И цветок алестинии на моей подушке — подарок от щедрой герцогини.

Может, она просто вышла и еще не вернулась?

Я попробовала встать. И поняла, что чувствую себя вполне сносно. Слабость еще была, но ничего не болело. Я встала и подошла к дверям. Приоткрыла щелку. Охраны не было.

Выглянула в коридор, пусто. Вышла, и тут в коридоре показалась молодая целительница. Которая загнала меня в палату, пообещав подозвать лечащего целителя.

— А где герцогиня? — спросила я.

— За ней рано утром приехал его светлость и увез дочь. Вы крепко спали, и вас не стали тревожить.

— А… — растерялась я. — А мне что делать?

— Отдыхать. Целитель Буффон сказал, что завтра вас уже можно выписать, и герцоги оплатили вам на сегодня палату.

— Понятно, спасибо, — поблагодарила я за информацию. И робко сглотнув, спросила: — А ко мне… никто не приходил?

— Нет, — сочувственно посмотрела на меня девушка и отправила ложиться в постель и ждать лекаря.

Лекарь подтвердил ее слова, проведя со мной еще один целительский сеанс и велев исполнять все предписания, которые он выпишет. И тогда завтра меня отпустят на свободу.

Весь день, пока я не дремала, мы с зайцем напротив таращились друг на друга. До следующего утра, когда лекарь меня выписал, все время я провела в одиночестве.

Никто не побеспокоился унести цветы и гостинцы, предназначенные герцогине. А, может, она оставила их для меня, желая порадовать. Взяв с собой лишь те, что были дороги ее сердцу — алестинии, томик Милорады Буржуа, букет и конфеты от Антуаша. Зайца, наверное, забыла в последний момент. Но за ним так никто не пришел.