— Ты повзрослел, Ауруг. Совсем мужчина, — подначила я его.

Я подняла голову, желая встать. Но тут же охнула, опустилась на подушки и прикрыла глаза.

— Шустрая Нея. Не торопись, — в голосе его послышалась тревога. — Скоро, уже скоро станет лучше.

Он погладил меня по волосам, я доверчиво прижалась к его руке, потерлась как котенок. Посмотрела на него и встретила ответный нежный взгляд, который окутал меня теплом, как кокон света.

— Нея… я так скучал по нашей свободе… нашим вылазкам и играм.

— Мне тоже не хватало своего друга, — вздохнула я. — Жаль, что я так тебя встретила. Как твоя учеба? Как магическая академия? Тебе там нравится? Ты завел друзей?

— Я все тебе расскажу. Но чуть попозже, — засмеялся он. — Это странное место, необычное. Я там совсем другой Ауруг, чем здесь. Как будто во мне живут два разных человека. Сейчас мне даже кажется, что все что там было, это сон. О другом мне. Так странно, — он пожал плечами, усмехнулся и взъерошил свои волосы.

Тут же нахмурился и строго спросил:

— Нея, а что это?

Он задрал снизу простынь, которой я была прикрыта и указал на темную полоску с внутренней стороны ног.

Он смотрел на меня так, что я поежилась. Таким я его почти не знала. Это был взгляд будущего хозяина, взрослого Ауруга, которым он когда-нибудь станет. Я понимала, что это неизбежно, но старалась не думать, что будет, когда мы повзрослеем и наша дружба подвергнется испытаниям. Я знаю свое место. Ауруг знает свое. И у меня никогда не было пустых надежд на этот счет. Но пока…

— Регвы, Ауруг. Демоновы регвы. Они начались слишком рано.

Он уже знал от лекаря, конечно. Но от моего ответа его лицо все равно удивленно вытянулось. Конечно, ведь мы друг для друга всегда были детьми.

Но эти разговоры, они уже не детские. Да и он уже совсем не тот мальчик, что был две зимы назад. Я все отчетливее это видела. С каждым его взглядом, с каждым жестом.

Мы хотели остаться друг для друга теми кем мы были, задержать то время, но за эти зимы мы выросли.

Ауруг резко откинул простыню и уставился на мое тело. А я осознала, что лежу совсем нагая.

— Ауруг, я вообще-то голая, — вяло возмутилась я.

— Я вижу, — хрипло сказал он и сглотнул, но не вернул простынь на место. Не закрыл меня.

Вообще-то раньше я не придавала наготе такого внимания и не стеснялась Ауруга. Сколько раз он меня видел обнаженной, ведь не будешь купаться в озере одетой, имея в собственности только одно платье. Не сумеешь залезть на дерево в коротком платьице так, чтобы поддерживающий снизу кряхтящий Ауруг не увидел того что скрывается под ним, с учетом отсутствия у слуг нижнего белья. Да каких ситуаций только не бывало. Но мы были детьми и так себя воспринимали.

Сейчас же Ауруг смотрел на мое тело так, словно впервые его видел. Я потянулась за простыней, край которой остался в его руке, и стыдливо прикрылась. А он поднял на меня глаза, в них было странная, незнакомая мне эмоция. Он смотрел нам меня так, словно его предали.

— Кто об этом знает? — он избегал моего взгляда.

А мне захотелось расплакаться. Интуиция орала что дружба наша закончилась, а я цеплялась за последние нити надежды.

— Только Марика и Друзя. Я скрываю.

Он не смотрел на меня. Я испуганно позвала его:

— Ауруг, ты скажешь… — я сглотнула, — отцу? Я не хочу замуж, я еще маленькая.

— Да, конечно, — прошептал он.

— Что конечно? Ауруг? Да, ты скажешь. Или да, я еще маленькая?

— Маленькая, конечно, — Ауруг усмехнулся и вдруг стал похож на себя прежнего. — Лекарь сказал, я не поверил. Ты ведь для меня совсем ребенок.

Он вскочил, взял со стола флакон и принес его мне. Протянул.

— Это зелье отсрочит твои регвы. Принимай его по двадцать капель ежемесячно. Этого флакона хватит на три месяца. Дальше ты должна прийти к лекарю Строгу и взять следующий флакон. Скажешь что от меня, это все за мой счет. Но учти, больше трех лет подряд пить его нельзя, это вредно. Потом его надо принимать только в редких случаях. Ты поняла?

— Да, Ауруг. Спасибо, — я прослезилась от благодарности к своему другу.

— Выпей сейчас, и они у тебя сегодня же прекратятся.

Ауруг снова встал, взял ложку с подноса, отсчитал двадцать капель и протянул мне. Я выпила горьковатое зелье, Ауруг протянул чашку с водой, и я с удовольствием сделала несколько глотков.

За дверью послышались голоса, и Ауруг с сожалением взглянул на меня.

— Мне пора, Нея. Но мы еще увидимся. Ты оставайся здесь сколько захочешь. Уйдешь как станет лучше. Хорошо? Не напрягайся. И прости, что я тебя опять покидаю.

— Тебе не за что извиняться, — успокоила я его улыбкой. — Ты не ко мне приехал, а домой. Ты и так для меня сделал, как приехал, больше, чем другие за эти две зимы. Я всегда буду благодарна тебе. Благодарю богов за то, что ниспослали мне эту дружбу.

Он грустно улыбнулся, нежно провел рукой по моей щеке, и, вздохнув, как только начала открываться дверь его покоев, скользнул к выходу, не дав никому зайти. Вышел и прикрыл дверь с той стороны.

* вилладжиг — лесной маленький человечек с длинной бородой. Если ухватишь за бороду, исполнит желание, чтобы отпустили.

Я тут же сделала попытку встать, но она не увенчалась успехом. Оставаться в покоях Ауруга я не могла, и так не трудно представить, о чем судачат в замке. Но встать у меня получилось раза с двенадцатого.

Поискала глазами одежду и испугалась, не сразу увидев ее в дальнем кресле. Кое-как забравшись во влажное потное платье, выскользнула за дверь и мышкой попыталась добежать до своей каморки. Чудом мне это удалось. Наверху никого не было, все слуги сегодня были на нижних хозяйских этажах в господском крыле. Я залезла в кровать и тут же отключилась.

Долго спать мне не дали. Пришли злющие Фелисия и Лапруша, ругая за то что случилось. В наказание мне назначили самую тяжелую работу — приготовить ванну для молодого кирона.

Тяжесть заключалась в том, что надо наносить ведра с кипятком из кухни в покои хозяина на втором этаже через узкую темную черную лестницу. А затем с улицы из колодца принести стуженую.

Это можно было сделать с помощью магии, как и, например, подвесить магические светильники на черную лестницу. Но кто будет тратить магию для слуг? Хозяин? Такое даже ни одному магу в голову прийти не могло. Для чего тогда нужны слуги?

Кровь, кстати, у меня текла все меньше и меньше, и ободренная, а также настраивая себя на то, что ванна все-таки для Ауруга, я кое-как натаскала ведра с Мауритой, когда пришел Ауруг.

Мы с Мауритой уже были в длинных тонких сорочках, до которых раздевались для процедур помывки киронов. Вся ванная комната была наполнена паром — и от горячей воды, и от печки на углях, которая накаляла и так не прохладный воздух в помещении. Влажность стояла несусветная. И лучше бы всего конечно быть голой, но служанкам полагалась носить в помещении тонкую длинную сорочку-рубаху из хлатка.

Хорошо хоть не в платье, ибо при такой влажности даже это невесомая сорочка облепляла все тело, становясь из невесомой тяжелой, мешавшейся между ног, тряпкой.

Ауруг зашел и остановился словно споткнулся, уставившись во все глаза на нас с Мауритой. Только спустя несколько зим я поняла, что увидел Ауруг. Смогла посмотреть его, мужским, взглядом.

Зазывно улыбающуюся Мауриту, которой было двадцать с чем-то небольшим зим. Голую, в прозрачной длинной сорочке, облепившей пышное, манящее, по-женски вызывающе аппетитное тело с упругими большими грудями, колышущимися при каждом ее плавном движении. Внизу живота облеплены все изгибы, все складочки тела в самом расцвете женственности.

Меня, напротив окна, из которого закатное светило подсвечивало изгибы моего тела в такой же прозрачной, облепившей меня рубахе, которая не скрывала ничего, скорее подчеркивала. Тела уже не девочки, еще не женщины, с острой небольшой грудью, с тонкой талией и уже округлыми бедрами.