— Ах, Фаргус, ты не представляешь, как я жду своего осьмнадцатилетия, — мечтательно произнес девичий голосок. — Я наконец-то вопреки воле папеньки смогу учиться в академии.

— Аннабель, зачем тебе это? Неужели так плохо заниматься дома по индивидуальной программе с преподавателями академии? Ты просто плохо представляешь, чем являются наши преподы в стенах академии. Там у тебя не будет преимуществ, для них мы все равны, а они любят поиздеваться над нами…

— Но дома так скучно, Фаргус! — надулась девушка. — С подругами я вижусь раз в неделю, остальное время провожу с прислугой и учителями. Папенька в последнее время почти всегда занят… А я хочу такую жизнь как у тебя…

— Ой, такую как у меня тебе точно не надо, — хрюкнул Фаргус негромко.

— Учиться вместе с ровесниками, найти подруг, веселиться, жить полной жизнью, как нормальная девушка… — не слушая его, продолжила юная герцогиня.

Все это время пока они болтали, мы с Донной пытались отогнать мальвенка. Я отломала палку и кинула ему в сторону, откуда неслись голоса. Но он поймал ее и вернулся с ней в зубах и стал тыкаться носом, требуя продолжения игры. Мы не удержались и потискали такого хорошенького мальвенка, тем более так он хотя бы не мявкал, а лишь утробно заурчал как большая кошка. Я снова кинула ему палку к дороге в надежде, что когда он увидит своих хозяев, то побежит к ним. Но он не оправдал моих ожиданий. Снова вернулся к нам за порцией ласки, тыкаясь лобешником в руки.

Но тут случилось неожиданное. Огненный аркан прорвался через кусты и захватил шею малева. И потянул за собой. Мальвенок стал огрызаться и пытаться выпутаться.

Мы с Донной испуганно переглянулись. Она побледнела, как, наверное, и я сейчас. Я чувствовала ее панику. Увидел ли Фаргус питомца (а заодно быть может и нас) или его заклинание было направлено только на его поиск?

— Тем более для будущей императрицы очень важно получить образование и быть ближе к своим подданным. Где мне искать будущих верных подданных, которые образуют круг поддержки?..

— Аннабель, драгоценная моя, разговоры о том, что твой отец планирует занять трон императора очень опасны. У всех стен есть уши. Оставь эти разговоры твоему отцу.

— Хорошо… Но я же должна думать о будущем, — чуть обиженно проговорила девушка. — Мой муж в будущем сменит отца, и мне придется…

— До этого времени очень далеко, — прервал Фаргус. — Это хорошо, что ты думаешь о будущем, но давай вернемся к настоящему. Мне кажется, или ты так стремишься в академию, потому что там учится Антуаш бран Жевальви? Меня-то в следующем году там уже не будет, — игриво протянул Фаргус.

Наступила неловкая пауза. Удавка на шее малева стала ярче, а хлыст толще. Как не упирался мальвенок, лассо потащило его к хозяину огненной ловушки. Мы проводили мальвенка облегченным взглядом. Прощай, малыш. Ты, конечно, лапушка, но представляешь для нас опасность.

— О, Гром! Где ты был, малыш? Надеюсь, ты не выкопал какие-нибудь важные и дорогие корешки у нашего садовника? А то он будет сильно ругаться, — засюсюкала девушка.

— Аннабель, — в голосе Фаргуса было столько упрека, что я живо представила, как он закатил глаза. — Нельзя так обращаться с огненным малевом. Ему нужна жесткая рука. Не заставляй меня жалеть, что подарил его тебе. Огребу потом от твоего отца, когда ты с ним не справишься.

— Глупости, — отмахнулась Аннабель. — Каждому живому существу нужна ласка. Обещаю, Фаргус, я буду с ним очень строга.

— Ну да, — неверяще вздохнул Фаргус. — Так что там насчет твоего предмета обожания?

В эту минуту я почувствовала то, что не должна была чувствовать. Ветерок. Который лентой вился вокруг меня. Играл со мной. Погладил по щеке, поиграл с моими волосами.

— О чем ты, Фаргус, — смутилась девушка.

— Напомню, Гром прервал наш разговор о милом Антуаше.

— Не было у нас про него разговора.

— И тебе неинтересно как там у него дела? Не влюбился ли он в какую глупышку?

Игривый ветерок превратился в маленькую воронку, закрутившуюся между мной и Донной. В панике мы вытаращились друг на друга и замерли. Ветерок прыгал от меня к ней, трепал ей волосы, потом укусил меня за нос. Спустился ниже. Ветер словно занимался обыском, ощупывал меня всю, а потом забрал миллериум, который я держала в руках. Как и у Донны. Я пыталась удержать его в руках, но напор ветра усилился, к нему добавились искорки огня, жалящие руку. Я чуть не вскрикнула и зажала рот второй рукой. Нам обеим не удалось удержать миллериум, и ветер, играя с ним в воздухе, понес куда-то подальше от нас. Мы с Донной с тоской смотрели ему вслед.

— Я читаю вестник, Фаргус, — чуть недовольно от его насмешки, продолжала разговор с Фаргусом Аннабель.

— О… И после всего этого ты все еще хочешь в академию? Не боишься разочарований?

— Лучше быть очарованной? — вызывающе спросила герцогиня. — Я хочу трезво смотреть на вещи.

— Похвально.

Ветерок спустился вниз и… полез нам под юбки. Мы пытались удержать юбки, но куда там. Ветер поддавал снизу воздух, чтобы юбки поднялись, а сам игриво подбирался по ногам вверх, к бедрам. А потом мы почувствовали шлепок по заднице, и попу защипали огненные искры. Мы взвизгнули, выдав себя, и нас, как мальвенка, только не огненным, а ветряным лассо вытащили на свет божий. То есть к ногам Фаргуса и Аннабель.

— Ой, кто это? — удивленно воскликнула герцогиня.

— А это две лягушки, за которыми охотился Гром, — насмешливо произнес Фаргус, пожирая нас глазами.

Но кроме насмешливости было в его взгляде что-то такое, отчего я напряглась и даже поежилась. К тому же как эмпат, я чувствовала эмоции Фаргуса, и в них отчетливо выделялись составляющие гнева, злости и беспокойства. Ну, кроме радости от возможности снова над нами покуражиться.

Мы с Донной хмуро приводили себя в благопристойный вид, который нарушил Фаргус своей игрой с ветром.

— Кто вы и что здесь делаете? — любопытно и мягким голосом спросила герцогиня, и я перевела на нее взгляд.

Негативных чувств от нее не шло, поэтому я позволила себе ее порассматривать. Говорят, красотой герцогиня пошла в мать. Которой, к сожалению, лишилась в малом возрасте. Примерно в то время, как меня обнаружил Фокси. Герцогиня отправилась в храм богини разума Емы — люди уверяют, что мать Аннабель была милосердна и набожна, и ее просто невозможно было не любить — и пропала. Исчезла, словно в дыру провалилась. С тех пор о ней ничего не было слышно, хотя герцог велел перерыть каждый клочок земли империи. По слухам, опять же, он очень любил жену, их брак был основан на любви. И даже вроде бы он пошел против семьи, чтобы жениться на матери Аннабель. Хотя потом ее приняли в семью как родную. И так до сих пор не признал себя вдовцом и не собирается жениться повторно, храня в памяти светлый образ своей жены.

Герцога за все время пребывания в Тардуме я видела один раз и издалека. Темноволосый с крупными и резкими чертами лица широкоплечий мужчина с резкими порывистыми движениями и тяжелым взглядом. Аннабель же была хрупкой, златовласой, с большими глазами цвета первой зелени, в которых плескались постоянный восторг и беззаботная веселость. Такого же цвета на ней было сегодня очень красивое платье, украшенное вышитыми цветами по подолу и вдоль строчек на лифе. Белые кружева обрамляли вырез лифа и рукава.

Надо признать, выглядела юная герцогиня очаровательно, и от нее исходила теплая энергетика. В отличие встреченных мной пока кирий в академии, Аннабель сразу вызывала бессознательную симпатию. Может, потому что чувствовалась в ней какая-то детская наивность. На ум пришло неуместное сравнение с котенком или щенком, которые, пока маленькие, вызывают лишь одно умиление и желание защищать.

— Отвечайте, девушки, когда вас спрашивает сама герцогиня, — строго и предупреждающе сказал Фаргус.

Причем такое ощущение, что он взглядом то ли о чем-то предупреждал, то ли пытался что-то сказать, только мне сейчас было не до того, чтобы отгадывать его загадки.