«Ранняя девочка», — за глаза обсуждали меня женщины. Это правда, к моему несчастью, формы у меня были округлые уже в этом раннем возрасте. И грудь появилась, небольшая, но уже трудно было ее скрывать под теми детскими платьями, которые были в моем скудном гардеробе.

Никакого белья служанкам конечно не полагалось, чай, не аристократки, а мои платья на девочку были слишком коротки, и с моей фигурой маленькой женщины это смотрелось жутко. А уж наклоняться в них — а служанке приходилось в каких только позах не работать — было уже неприлично.

Но, похоже, замечали это только мужчины. Которые стали как-то странно на меня смотреть, облизывая губы, дергая кадыком, словно им трудно было глотать. И застывали, неподвижно смотря черным немигающим взглядом. В такие минуты мне становилось не по себе и хотелось убежать, скрыться, зарыться с головой каким-нибудь одеялом, что покрывали кровати хозяев. Они были такими огромными, что в них, казалось, можно укутаться целиком и еще останется.

Сердобольные женщины посоветовали скрывать регвы как можно дольше. Это трудно, но вот уже несколько месяцев мне удавалось. На какие-то только ухищрения не приходилось идти. Ужасно было то, что были регвы обильными, да с болевыми ощущениями. Но к боли не привыкать, а вот за тем, чтобы не подтекало, нигде не капнуло, не испачкалось платье — кровь без магии тяжело отмывается, только если сразу успеть замыть — уследить было сложнее.

А сейчас стояла жара, потелось, и свернутый в трубку листок лопушки, должный послужить чашей внутри, собирающей регвы, не выдержал. Я давно его должна была заменить, но стояла уже четыре часа и не могла отойти.

И молилась богам, чтоб наследник скорее приехал, и меня хоть ненадолго отпустили. И проклинала его же, за то, что так долго не едет. И сестру его за то, что не сидится ей дома, а встречает брата на дороге, и все потакают желаниям этой взбалмошной девчонки.

Я ощутила, как по ногам потекла предательская струйка. Одна, другая. Я склонила голову, пытаясь за подносом рассмотреть свои ноги. По внутренней стороне ноги пролегла темная борозда регвов. О, боги! За что вы так со мной? Перед глазами замелькали мушки, и я испугалась что сейчас упаду в обморок.

Я решила рискнуть и попросить Алдаю отойти на минуту. Ее нрав непредсказуем. То она живая и добрая девочка, то в ту же минуту превращается в какое-то злобное чудовище, желающее причинить боль всем, кто рядом. Выместить на них свое раздражение, свой гнев и злость. И это было всегда неожиданно. Никогда не удавалось предсказать, что повлияет на юную Литтерац. Чего ждать от нее: улыбки и шутки или приготовиться к удару и приказу высечь плетьми за незначительный проступок.

Но между тем упасть в обморок прямо на дороге перед наследником или вызвать возможный гнев юной кирии, я выбрала второе. Авось, пронесет.

— Кирия Алдая. Лимонад стал теплым. Прикажите, я сбегаю поменяю его на прохладный. Ведь молодой хозяин вот-вот подъедет, — робко обратилась я к молодой хозяйке.

Она недовольно посмотрела на меня, нахмурила бровки и махнула:

— Давай, только быстро.

Я облегченно выдохнула. Даже руки перестали дрожать в предвкушении того, что я их через минуту смогу отпустить.

Но тут раздался топот копыт, и даже при такой жаре внутри похолодело. Радовало только что это не звук кареты. И, может, до прибытия наследника еще будет время? И я все-таки успею уйти и вернуться?

Но все надежды рухнули, когда из леса на открытую дорогу выскочил знакомый жеребец наследника, и он на нем сверху. Доскакал до радостно орущей сестры, остановился, соскочил и закружил ее в объятиях.

Они, перерывая друг друга, что-то оживленно говорили, а я понимала что всё: мой организм, которого я обманула надеждой небольшой передышкой, сейчас даст сбой. Я больше не могу и упаду прямо перед наследниками Литтерац

В голове тяжело застучало, мушек перед лицом стало больше.

Потерпи еще немного, упрашивала я себя, закусив губу. Он пойдет внутрь ворот, и ты можешь спокойно повалиться, уже никто не заметит.

Но организм не слушал, он жил своей жизнью. Я с ненавистью смотрела, как брат и сестра не могут оторваться друг от друга, весело чирикают и не собираются идти дальше.

— Братец, попей с дороги, — наконец предложила заботливая сестрица и подвела брата ко мне.

То есть к подносу.

Молодой наследник направился ко мне и удивленно выдохнул:

— Нея?

Да возьми же ты лимонад, застонала я. Руки уже отказывались держать поднос. Но вслух я просипела, согнувшись в неловком поклоне:

— Кирон Ауруг.

И стало темно. А затем вообще ничего не стало.

До того момента как я очнулась… в спальне молодого хозяина.

Конечно, я это поняла не сразу. Как и узнала только потом, что упала в обморок прямо перед молодым кироном. «Как специально», — сердясь на меня, рассказали другие служанки. А молодой хозяин понес меня на руках в замок.

И как Ауруг ругал сестру, когда узнал, что та заставила меня несколько часов стоять на жаре столбом с подносом в руках.

И вместо заготовленной встречи молодого хозяина, получилось, что молодой кирон хлопотал над какой-то девчонкой-служанкой, испортившей подготовленный заранее план встречи.

Я нажила себе этим сразу врагов. И среди слуг в доме. И сестру Ауруга.

Вызвала недовольство хозяев, которые не понимали, почему их сын после годовалой разлуки, вместо того чтобы приступить к семейной трапезе и делиться новостями, поскакал со служанкой наверх к себе в покои. Хотя должен был бросить ее или перепоручить другим слугам, раз уж так беспокоился о ком-то из них.

Но все это было потом. Когда я очнулась, меня приводил в чувство мужчина с седыми висками и хмурым взглядом выцветших серых глаз. Я узнала его, это был лекарь киронов, приезжавший по их зову. Но почему он нависает надо мной?

Он отошел, я вяло проследила за ним взглядом и увидела Ауруга…

Ауруг? Молодой кирон? Откуда он тут? Он же в магической академии…

А потом я все вспомнила и испугалась.

— Истощение, переутомление, потеря крови… Необходим отдых и покой. Хорошая еда и сон… — расслышала я бубнящий голос лекаря.

Я хотела что-то сказать, но язык не слушался. Ауруг склонился надо мной и протянул стакан воды.

— Не торопись, Нея. Попей. Скоро тебе станет лучше. Намного лучше.

Рот наполнился живительной влагой. Я слабо улыбнулась. Иногда так мало надо для счастья. Например, глоток воды.

Ауруг ответил нежной улыбкой на мою.

— Нея… девочка моя. Как же ты так довела себя. Плохо тебе без меня, да? Некому защищать? — он улыбнулся той задорной мальчишеской улыбкой, которую я так любила.

Кто бы что ни говорил, а мы были друзьями. Да, мальчишка аристократ, сын магов, наследник древнего аристократического рода, и много еще всяких «но» против девочки сироты, взятой в служанки в поместье Литтерацев. И, тем не менее, мы дружили, как могли, как умели.

Ходили вместе на рыбалку, охотились на выдуманных чудовищ в лесу, фантазировали будущее, ночью ловили падающие звезды, делились историями, лазили за яблоками на деревья, караулили вилладжига* и искали еще много приключений на свою пятую точку. Вместе.

И вот он тут, и я боялась, что за время своего отсутствия, после общения с другими аристократами, он изменится. И изменится его отношение ко мне. Но нет, вот он, передо мной такой же Ауруг, которого я знала. Я улыбнулась ему, рассматривая изменения, произошедшие в его внешности за эти два года.

Когда я видела его в последний раз, он был отроком между ребёнком и юношей. Уже пробивались усы над губой, вытянулись и огрубели конечности. Но глаза и голос оставались мальчишескими, как и улыбка, и мышление.

А сейчас это был юноша. Молодой мужчина. В чем это выражалось, я не могла сказать определенно. В разошедшейся вширь спине и грудной клетке, уже мужским рукам, а главное, глазам. Взгляду, взрослому, цепкому, уже познавшими какие-то тайны, которые еще не знаю я.