Но тогда я еще ничего не понимала. Нет, я чувствовала, что что-то происходит. Что-то из той взрослой жизни, к которой я еще и не принадлежу, но и уже не могу сделать вид, что она ко мне не относится.

Я увидела новый, чужой взгляд своего друга детства, жадный, ошеломленный, виноватый, стыдливый и вместе с тем чувствовавший свою правоту. Правоту мужчины, правоту сильного над слабым. Но еще стесняющегося ее и не уверенным в ней.

Но я сделала вид, что ничего не замечаю. Подмигнула и улыбнулась доверчиво. И снова Ауруг на миг стал прежним, ответив мальчишеской улыбкой. Но все испортила Маурита.

— Раздевайтесь, хозяин, — бархатным голосом проворковала она и вся плавно колыхнулась, как трава на ветру.

Ауруг жадно уставился на ее грудь и не мог оторвать от нее взгляд.

— Давайте я вам помогу, — пропела Мариута, зазывно улыбаясь, и пошла на него. И груди ее снова пришли в движение, а Ауруг как загипнотизированный смотрел на них и не мог отвести взгляд.

И только когда она подошла вплотную, он прикрыл глаза, смачно сглотнув. Мариута, прижимаясь к нему, стала медленно снимать с него одежду. Ауруг бросил виноватый взгляд в мою сторону.

— Хозяин, давайте отпустим ее, — поняв по-своему его взгляды, шепнула ему Мариута, касаясь губами его уха. Он вздрогнул. — Она еще маленькая.

— Да, — кивнул он завороженно. Прокашлялся и обратился ко мне сиплым голосом: — Нея, иди к себе.

— Ты действительно этого хочешь? — уточнила я.

Только сейчас кажется до меня стали доходить все сегодняшние шепотки и хихиканье служанок о том, что молодой кирон вернулся из академии мужчиной. Что уезжал мальчиком, и потерял невинность. Что видно это по уверенному оценивающему взгляду на них, а не робкому смущенному как раньше.

Мне некогда было это воспринять пока я таскала ведра с кипятком. Надо было двигаться, успеть, пока вода не остыла. Но сейчас все эти шепотки, поведение Мариуты, ответное поведение Ауруга складывалось в определенную картину. Но я никак не хотела этого принять. Ведь эта сторона его жизни раньше нас не касалась.

Мариута хихикнула на мой вопрос. И снова почти прошептала ему на ухо, дотрагиваясь до него губами:

— Хочет… хочет.

— Да-а-а… хочу, — словно простонал Ауруг. И более твердо: — Иди, ложись спать. Завтра увидимся.

— Ну ладно, — пожала я плечами. — Спокойной ночи.

Вслед мне донеслось хихиканье Мариуты, и, как мне показалось, и Ауруга.

Он смеялся надо мной? Вместе с Мариутой? Вместе? Надо мной?!

Со всей злостью я хлопнула дверью, но в покоях хозяев властвовала магия. Дверь закрылась плавно и тихо. Несправедливость!

Ауруг пробыл недолго, через седмицу он отбыл в столицу, ему, видите ли, стало скучно в поместье. Все эти дни он избегал меня как мог. Мне было больно и обидно. Хотя я уже в первый день поняла, что нашей дружбе пришел конец. Мы выросли.

Мариута весь год потом предавалась воспоминаниям про их жаркое времяпровождение. И в каких только местах, в каких только позах они не сношались. Она при этом томно закатывала глаза, выпячивала губки и, замирая, поглаживала дешевые жамчугные бусы, подаренные молодым кироном на память об их жарких ночах. Она ждала его на следующее лето и уверяла, что он признавался ей в любви.

Старшие смеялись над наивностью девки, но велели помалкивать. Хозяин у нас насчет дисциплины строгий. Насилия не только не поощрял, но за самопроизвол наказывал нещадно. Если же по обоюдному желанию что случилось, тут претензий нет, но ежели бы заподозрил насилие какое, то наказал бы со всей строгостью на какую был способен. А на расправу он был быстр и жесток. И не сделал бы разницу, сын бы это был или управляющий. Дисциплина царь и бог, прежде всего.

Но на следующее лето Ауруг не приехал. В академии со второго цикла пошла практика, а в оставшееся время он предпочел отдых с друзьями в столице, куда поехала и его сестра с родителями, чтобы увидеться с Ауругом.

И на следующее лето он не приехал тоже. Зато приехал через год. Когда его сестра поехала в академию поступать. Но не один. С друзьями. Их звали Фаргус, Леон и Берс.

Мне исполнилось шестнадцать и подошел к концу срок, давший мне отсрочку на регвы. Я нервно думала, что же со мной будет дальше.

Хотя вдруг чаще стал появляться Фокси и туманно успокаивать, что все будет хорошо.

Что хорошего может быть в моей жизни, я не представляла. Зато что может быть хуже, намного хуже того что есть, пришлось узнать совсем скоро.

Ауруг и его друзья были уже молодыми мужчинами, причем мужчинами уверенными, наглыми и испорченными. Я пыталась найти в старом знакомом отголоски родных черт друга детства, но не находила.

Это был совсем другой человек. Незнакомец.

Я пряталась от него, наблюдая издали. А после того как посмотрела, как они ведут себя со служанками, желание попасться на их пути и вовсе исчезло.

Конечно, не заметить меня, Ауруг не мог. Наблюдал издалека, как я за ними. Я чувствовала его пристальный горячий взгляд, даже если не видела.

И как-то он поймал меня за углом амбара, будучи в одиночестве, без друзей.

— Нея, тебе лучше исчезнуть на то время, пока мои друзья здесь.

— Ты не отвечаешь за поведение своих друзей? — довольно агрессивно спросила я.

Мне не нравилось ни его поведение, ни его взгляды, ни его друзья — всё, во что превратился мой старый друг.

— Да, я боюсь, что не смогу тебя защитить. Зачем провоцировать охотников, желающих поохотиться, видом добычи? Покинь поместье на время.

— Ауруг, может, ты забыл, но я здесь служанка, а не вольный человек. Я не могу просто взять и уйти. Да и некуда…

— Давай я отошлю тебя с поручением моим родителям в столицу? Я дам тебе денег, доберешься?

— Доберусь, — согласилась я.

Не представляла как, но оставаться здесь, было еще страшнее.

— Тогда завтра в полдень тут — я передам тебе денег и соберу сумку еды, мне не откажут.

— Хорошо, — кивнула я. — Тут завтра в полдень.

Но мне не повезло. Человеком я была подневольным, и не могла воспротивиться прямому приказу прибраться в одних из покоев гостей. И так долго увиливала от обязанностей.

Уборка предполагалась в отсутствии гостей. Но они за чем-то вернулись.

И я попалась в их сети.

Они обступили меня со всех сторон, как хищники добычу, попавшуюся в силки. У меня испуганно колотилось сердце, готовое выпрыгнуть из груди.

Я с мольбой посмотрела на такое незнакомое родное лицо Ауруга, пытаясь найти хоть какие-то эмоции.

Но напоролась только на хмурый недовольный взгляд и сжалась под ним.

Никто мне не поможет.

— Так, и что у нас тут за новая птичка-невеличка? — пропел рыжий, похожий на большого кота, парень.

Он плотоядно на меня смотрел, чуть не обнюхивая, засунул свой нос в мои волосы. Я ни разу так не была близка рядом с мужчиной. Было не по себе.

Другие парни стояли рядом, тоже близко, закрывая мне все выходы и пути к побегу.

— Оставь ее, Фаргус. Видишь, она еще совсем девчонка, — хмуро сказал Ауруг.

— Так это ж хорошо, — облизнулся Фаргус. Ну точно кот. — Мне надоели твои распутные девки. Хоть какое-то разнообразие за эту долгую седмицу.

Я стояла ни жива ни мертва, боясь думать, чем это все закончится.

— Фаргус, я тебе говорил, мой отец не приветствует насилия. Он будет в гневе.

— Так не насилуй, — с вызовом повернулся к нему Фаргус. — Тебе нельзя, а мне можно. Твой отец мне ничего не сделает.

— Фаргус, я не позволю ее обижать. Она под моей защитой.

— Правда? — равнодушно и глядя на меня, а не на него, спросил Фаргус. — Как зовут тебя, птичка?

— Нея, — пропищала я.

— Ней-я-а, — словно пробуя на вкус, по слогам, повторил он. — Сладко, мне нравится. Как и ты, сладенькая девочка. Не терпится попробовать.

Он закусил губу, словно играя с собой в какую-то игру.

Потом наклонился ко мне, хотя ближе, казалось, некуда, и его лицо очутилось прямо перед моим. Он приблизил свои губы и дотронулся ими до моих.