Профессор нетерпеливо откинул волосы с лица.

– Грегор третий был умным и довольно хорошо образованным Правителем. Однако он, прямой потомок Рагнара Истинного, был первым в роду, кто оказался напрочь лишен магического дара. Вернее, судя по летописям, своей силы он лишился в результате неудачного эксперимента еще в студенческие времена.

У меня от удивления дыхание сперло. Отец Алериса Второго, нынешнего Правителя Федерации и ярого противника магии, учился здесь? В академии?

– Ему после этого инцидента, как вы понимаете, академию пришлось покинуть. Однако на этом дело не закончилось. Проклятие легло на весь род Грегора, и дети Правителя: две дочери и сын, родились уже без малейшей надежды стать магами. Более того, отчаянные попытки Грегора вернуть детям искру Авэль привели лишь к гибели старшей из дочерей.

Я с жалостью поглядела  в окно.

Бедный Грегор. Он пытался найти выход. Представить даже не могу, каково было его отчаяние… потерять своего ребенка.

– Во всеуслышание обвинив в измене мага, проводившего ритуал пробуждения в ребенке магии, – продолжал Ривел, – Грегор жестоко казнил его. А сам же, некогда великий Правитель, от досады и горя потери заперся в цитадели на севере и прожил там более десяти лет в полном одиночестве и смирении. Во время его отсутствия страной временно управлял его заместитель. Управлял он неумело, и когда законный Правитель, выйдя из добровольного затворничества, наконец пожелал вернуться в столицу, она была оккупирована его же придворными боевыми магами.

– Они решили отомстить за так несправедливо казненного Грегором сотоварища? – подсказала Эймина.

– Не исключено, – кивнул Ривел. – Маги выдвинули требования, в которых и впрямь были пункты, требующие отставки Грегора и передачи власти более достойному по их мнению потомку Рагнара Истинного, одаренного искрой Авэль. Но Грегор эти требования отклонил. Тогда  наместник Правителя был повешен прямо на Главных воротах Онтаса. В назидание. К счастью жена и единственная на тот момент дочь Грегора, благодаря стараниям союзников, успели покинуть столицу до бойни.

В аудитории стояла гробовая тишина. Лишь одинокая мушка, залетевшая в открытое окно, теперь беспомощно жужжала и билась в стекло, откровенно недоумевая, отчего же она не может вырваться на свободу.

– Разумеется, – продолжал Ривел, явно довольствуясь тишиной и горячим внимание студентов. – Грегор, будучи прекрасным военачальником, вскоре подавил восстание. Но все произошедшее лишь укрепило в его сознании мысль о том, что магия не принесет его стране мира и процветания. Потому он принял указ о запрете магии на территории Федерации и начал «Великое Преобразование». С тех пор адептов-людей в академии значительно поубавилось. После прихода к власти сына Грегора Алериса второго, ничего, собственно, не изменилось.

Воцарилось молчание. Я чувствовала на себе любопытные взгляды одногруппников, гадающих, знаю ли я больше.

– Ходили слухи… – наконец неуверенно подала голос Эймина после недолгого всеобщего молчания. – Скажите, профессор, а правда ли, что попавших в Людские земли магов уничтожают вне зависимости от их этнической принадлежности?

Ривел цокнул языком.

– Фактически это не подтверждено, но как вы верно заметили, – кивнул профессор, – подобный слух бродил по Иппору некоторое время. Однако с полной уверенностью могу заявить: пару раз за последние полсотни лет Федерация выдвигала требования выдать магов, обучающихся у нас. Но лишь человеческой расы. И оба раза Совет академии, пользуясь суверенитетом, давал отказ.

Я выдохнула напряжение, нарастающее с каждой секундой. Похоже для меня здесь и впрямь самое что ни на есть безопаснейшее место.

– Но ведь они попросту могут напасть и взять то, что им нужно! – в страхе пропищала крохотная на вид драконица, мельком взглянув на меня.

Профессору, похоже, болтовня малость поднадоела. Он вновь недовольно выдохнул.

– Это маловероятно. Академия окружена защитным заслоном, который, ко всему прочему, в этом году был… хм… – мужчина смерил меня внимательным взглядом, – многократно усилен.

– Интересно, – гневно прошептала Габриэль так, чтобы уж наверняка ее мог услышать каждый, – а никто разве не догадался, что людей ради безопасности проще вообще в академию не принимать? Мои родители от беспокойства за меня спать по ночам не могут!

– Мы толерантное заведение, – словно заученный наизусть текст принялся чеканить Ривел. – Для нас важнейшей целью является развитие магических способностей у своих адептов вне зависимости от их расовой принадлежности. И если чья бы то ни была родня страдает от синдрома чрезмерной опеки, то их чадам проще вовсе не плыть за тридевять земель, а обучаться магическому ремеслу на дому. Благо что странствующих учителей на Иппоре в достатке.

Я ухмыльнулась, видя, как меняется в лице нимфа-Белоснежка.

– Это все понятно, – лениво протянул рогатый паренек, от жары почти распластавшийся на раскрытой тетради. – Толерантность и тому подобное… Но выходит, раз людей в академию больше не отсылают, значит, Федерация не платит ежегодные взносы?

Ривел как-то странновато дернулся. Неужто вопрос рогача его так удивил?

– Да, – наконец нехотя изрек он. – Остров и академию, а, соответственно, проживание, питание, стипендиальное обеспечение и обучение своих студентов оплачивают лишь пять из шести государств. Люди отказались иметь с нами дело еще со времен Грегора Преобразователя.

«Шикарно! – обреченно уткнулась я взглядом в тетрадь. – Мало мне всеобщего страха и ненависти, так теперь я еще и нахлебница. Федерация за меня не платит ни гарто, а значит, я проедаю чужой хлеб!»

На профессора Ривела еще сыпалась уйма вопросов, но мужчина оказался непреклонен. И без того драгоценное лекционное время было потеряно.

Группа вновь вернулась к конспекту, а я едва могла водить ручкой. Щеки еще долго пылали от стыда. А может, они пылали из-за косых, горячих взглядов моих сотоварищей?

Поди разбери.

***

– Я думала, поинтереснее будет, – пробубнила я, засовывая в сумку учебник по зельевому травоведению.

Профессор Торил Суман, невысокий полноватый мужчина в странноватой на вид изумрудной тоге отпустил нас немного раньше положенного, и все дружной гурьбой рванули в столовую.

– Не забудьте! Я жду вас в пятницу в обеденный перерыв, – профессор пытался перекрыть гомон возбужденных студентов, сгребающих свои вещи со столов. – Горшки с зеленицей снежной, едва она прорастет, нужно будет перенести в прохладное место!

На первом занятии профессор знакомил нас с основами составления зелий, выдал необходимую литературу и вообще был очень мил. Не будь у меня цели сбежать из этой треклятой академии как можно скорее, пожалуй, он мог бы стать одним из моих любимых преподавателей.

Правда, мои ожидания несколько не оправдались. Я думала, мы уже на первом практическом занятии начнем варить смертоносные зелья, и я, вернувшись домой, смогу похвастаться Ярику достижениями. Увы.

Профессор Суман объяснил, что для того, чтобы приступить к самому процессу зельеварения, необходимо сперва научиться настраиваться и слышать растения.

– Сотни тысяч лет наши предки использовали магическую силу трав, для создания зелий, мазей и снадобий. Каждый успешный зельевар просто обязан иметь обширную кладовую! И лучше, если она будет составлена собственноручно.

Все дружно застонали, понимая, к чему клонил профессор.

– Мои юные, нетерпеливые друзья, – улыбнулся пожилой нимфа, и от его глаз-капелек в разные стороны бежали бороздки морщин. – Не стоит спешить! Сперва вам нужно научиться определять, в каком цикле находится то или иное растение. Этот позволит четко разбираться, какие травы готовы отдать вашему снадобью свою магическую  силу, а какие нет. Немаловажно также научиться понимать, когда и как лучше собирать травы. И главное, – вновь улыбнулся Суман разочарованным студентам, – вы должны научиться входить в контакт с используемым растением.