Внезапно вспомнилась фраза, которую когда-то давным-давно обронил Велор: «У людей всегда были довольно сложные отношения с магией». Черт побери! Как же вампирюга был прав!

Но архивариус к моему удивлению не пустился в разъяснения. Лишь сощурился и с напряжением в голосе проговорил:

– Или, быть может, вы пытаетесь выгородить девчонку? Заодно с ведьмачкой, господин Роджи?

Нолан так рьяно нахмурился, что синих глаз из-за кустистых бровей было практически не разглядеть.

– Будучи в моем доме, вы обвиняете меня и мою семью в неверности государству, господин Гуно? – угрожающе повел плечами Нолан. – Опрометчиво.

Архивариус предусмотрительно попятился и мотнул головой с сальными волосами.

– Ну что вы. Я лишь предполагаю. Но мои предположения вполне могут быть ошибочны.

– Во всяком случае, – повысил голос господин Роджи, – вам, наверное, нужно подкрепление, чтобы доставить магичку в Управление.

– Я сам справлюсь, – запротестовал Гуно. – Эта чертовка для меня безопасна. Правда? – склонился мужчина надо мной, обнажив ровные белые зубы в хищном оскале. – Ты же беспомощна, как маленькая птичка, Пришлая…

Я подняла зареванные глаза на архивариуса Всея Федерации, и внутри у меня вдруг что-то запылало, загорелось. Я задрала подбородок и оскалилась в ответ.

– Не будь так уверен, Гуно, – рыкнула и что было сил саданула кулаком в угловатую мужскую челюсть.

Удар хоть и заставил суставы взорваться болью, а меня застонать, но оказался слабоват. Архивариус лишь покачнулся, а его и без того худощавое лицо стало еще уродливее от неподдельного удивления.

Ломота от кулака перебралась к кисти, но в яростном запале я замахнулась снова. Тогда, надеясь отразить очередной удар, Гуно выпустил-таки мои локоны.

Все происходящее далее в памяти слилось в один сплошной ком.

Помню только отчаянный визг Офелии, и как я со всей силы впилась ногтями в лицо архивариуса. Помню, как мы оба кубарем полетели вниз по деревянной лестнице. Помню резкую, перехватывающую дыхание боль в правом подреберье, а дальше…

Лишь темное, пульсирующее пятно перед глазами.

***

Очнулась я у подножия лестницы практически мгновенно. Эргон Гуно лежал рядом на спине с распростертыми руками. Его веки были плотно сомкнуты, а рот приоткрыт.

– Она его убила! – пронзительно закричала Офелия и вцепилась в спину мужа. – Убила! О, Великие Боги!

Нолан Роджи стоял на вершине лестницы и держал бьющуюся в истерике жену, а висок архивариуса и впрямь нехило кровоточил.

Борясь возникающими бордовыми кругами перед глазами, я подползла к Гуно.  С какой стороны взяться за голову, не знала.

– Нет, нет, – шептала, как заведенная. – Боже мой… Только не это…

Животный парализующий страх захватил. Я убила человека. Убила! И пусть Эргон Гуно не вызывал у меня ничего кроме чувства глубочайшего презрения, лишить его жизни собственноручно было ужасно, несправедливо, страшно.

– Вы чего так шумите? Вас во дворе слышно, – неспешно вошел в дом Юджин.

Парень сперва замер на месте как истукан, а затем тут же опрометью бросился ко мне, завопив.

– Лиза, что с тобой? У тебя кровь! А что с господином Гуно?!

Я утерла лицо ладонью и, промычав что-то в ответ, взяла наконец в руки безвольно болтающуюся голову архивариуса. Офелия снова закричала и на этот раз, вывернувшись из объятий мужа, бросилась бежать, ведь я невольно показала свою магическую суть.

Стоило лишь коснуться Гуно, мои пальцы и впрямь сияли ярким изумрудно-золотистым огнем. Но на этот раз искры были на порядок гуще тех, которыми я исцеляла Ияри.

Животный страх заставил мой дар проявиться в полную силу.

Кровоточащая рана на голове архивариуса принялась стремительно затягиваться, но я в ужасе отпрянула, не доведя дело до конца.

– Ты… – побелевшими губами прошептал Юджин и попятился назад. – Не может быть!

– Юджин, прости, … я… мне…

Я попыталась встать, но ноги совсем ослабли и не слушались. Чересчур много сил я отдала Эргону Гуно.

Упершись руками в пол, я так и осталась стоять на четвереньках, тяжело дыша.

***

Было уже далеко за полночь, а Юджин все кружил по гостиной, словно загнанный в клетку зверь. Я же сидела в кресле и смиренно ждала участи. В голове царил полный раздрай, а поджилки до сих пор тряслись от пережитого кошмара.

Сидел и Нолан Роджи. Вид у него был ошарашенный, но вместе с тем грозный. Синие глаза, словно небо перед бурей, потемнели.

– Как же так? – время от времени повторял Юджин, меряя шагами гостиную. – Как же…

К кому именно он обращался? Полагаю, ко мне. Но я упорно молчала. Молчала до тех пор, пока в гостиную не вошла Офелия.

– Архивариус жив, но пока без сознания.

У меня словно второе дыхание открылось.

– Слава Богу… – прошептала я и с облегчением опустила голову.

– Что теперь делать, Нолан? – с тревогой обратилась госпожа Роджи к мужу, искоса поглядывая на меня. – Вызвать кого-то из Управления?

Мужчина развел руками и поглядел на Юджина.

– Сын, что скажешь?

Парень зарычал в ответ и рухнул на диван, впившись в длинный русый чуб пальцами. Пару минут он просто сидел без движения и глядел в пол.

Офелия, сторонясь меня, подошла к окну и поплотнее задернула шторы. Ночная тьма, и без того чернильная, тут же словно сгустилась. Настенные немагические лампы Барбуса уже практически исчерпали запас энергии и светили тускло, печально. Они гасли.

Гас и огонек надежды у меня в груди.

– Нужно что-то решать, – поторопил сына господин Нолан, одобрительно кивнув жене, вставшей позади. – Времени осталось совсем чуть.

– Знаю! – огрызнулся Юджин и, сильнее зарывшись пальцами в волосы, помотал головой. – Гуно скоро очнется.

Меня как током ударило.

– Юджин, – позвала я негромко.

Взгляды всего семейства в мгновение устремились ко мне. И только я все никак не могла поднять глаза и посмотреть хотя бы на того, к кому обращалась.

– Юджин, – повторила я, – ты вправе не верить мне. Я знаю, что не заслужила твоего доверия, но я прошу лишь об одном: выслушай меня, – я пересилила себя и подняла голову. – Выслушай! И тогда… ты решишь как поступить.

Парень шумно выдохнул и, кажется, кивнул.

– Я не знаю, откуда взялась во мне эта сила, – начала я, – но зла я никому не причинила. И ни за что не причиню!

Юджин недоверчиво хмыкнул, а господин Роджи вдруг спросил:

– Это ты излечила Ияри?

– Да, – просто ответила я, и мужчина склонил голову, подперев подбородок широким кулаком.

Офелия что-то зашептала, прижав руки к губам, а у Юджина удивленно приоткрылся рот.

– Клянусь, что не знала о своей силе! – запричитала я, попеременно глядя то на госпожу Роджи, то на парня, то на Нолана. – Я могу это доказать, ведь Барбус и Ридд проверяли меня. Разве дала бы я надеть на себя тот браслет, знай, что я маг?

– Ты целитель, – перебил Юджин. – Не боевой маг. Поэтому тест не сработал, – парень вдруг зло захохотал. – Надо же! Ты обвела вокруг пальца самого Ксандера Ридда!

– Я никого не обманывала! – рассердилась я. – Я не знала, что могу исцелять. И поверь, сама бы я не пожелала себе такой участи. Это отнимает слишком много сил... Я не знаю, как этим управлять!

Юджин снова хмыкнул и одарил меня недоверчивым взглядом.

– Наверное, я так беспокоилась за Ию, что дар во мне проснулся сам собой, – задумчиво опустила я голову. – По крайней мере, я так думаю.

Офелия вдруг ринулась ко мне и подала какую-то тряпку.

– У тебя губа разбита, – кивнула она и вновь, боязливо сжимаясь, ретировалась за спину мужа.

Я коснулась рта пальцами. И правда. Нижняя губа заметно припухла.

– Спасибо, госпожа Роджи, – приложила я тряпицу к лицу, пытаясь оттереть уже подсохшую кровь.

– Ты спасла мою дочь, – дрожащим голосом выдавила из себя она. – Это малое, что я могу для тебя сделать. И мне все равно, кто ты на самом деле.