— Сэм, уложи Ааму в своей комнате и оставайся с ней. Мне нужно кое с чем распорядиться.

Я пошёл в направлении спален и краем уха услышал фразу мистера Глауба:

— Джуф, подготовь всё для операции, мне нужна будет твоя помощь.

Я аккуратно уложил Ааму на свою кровать, и хотел было уйти, но она сквозь сон взяла меня за руку и не отпускала, потому я сел подле неё. Как сейчас помню, как невинно она тогда выглядела. Мисс Вивант спала как младенец и была в этот момент столь очаровательна, что вся моя злоба и неприязнь улетучилась. Она увидела нас с профессором друзей, надежду на новую жизнь. А что в итоге? Принесли её в змеиное гнездо.

Моё сердце сжалось, когда я услышал стук в дверь. Нехотя я отнял свою руку от Аамы, что стоило для меня немалых усилий. Когда мне удалось вырваться, девушка сжала пальцами одеяло и прикусила губу. Что же ей такое приснилось?

За дверью меня ждал профессор.

— Сэм, позволь мне войти.

— Да, конечно, — я отошел назад, пропуская мистера Глауба.

Войдя он тут же запер дверь на замок и приблизился к спящей Ааме. К моему удивлению, я не испытал никакой нотки ревности, даже когда мистер Глауб провел рукой по её щеке.

— Она прекрасна, неправда ли?

— Вы всё-таки решили извлечь её душу, — заключил я.

Профессор лишь тяжело вздохнул.

— Любовь не для каждого, Сэмвайз…

— Хватит повторять это. Что это вообще значит и как относится к делу?

Мистер Глауб убрал прядь волос с лица девушки. Он относился к ней не как любовник, а как отец к ребёнку. И тут я впервые отметил их внешнее сходство.

— Мистер Глауб, Аама — ваша дочь?

— Наша с Либен, да.

— Но почему вы с ней так поступили?

— А что мне оставалось делать, Сэмвайз? — мистер Глауб перевёл взгляд на меня. В его глазах блестели слёзы, — Либен посчитала, что ребёнок сможет нас сблизить, объединить. И какое-то время это было так. Но моя супруга стала ревновать меня к ребёнку, потому что вместо того, чтобы уделять время ей, я проводил его с девочкой. Мы даже не дали ей имени.

— Как это?

— Вот так. Все варианты не нравились Либен, и когда ребёнку исполнилось три месяца, а имя всё не приходило, я понял, что моя жена не хочет привязываться к дочери.

— И вы решили её отдать?

— Так было бы лучше. Я омерзительный отец, а муж и того хуже. Нашел небольшую семью в Блейчмунде, дело было за малым, внедрить ребёнка в неё.

— Но ведь у Аамы умерли родители, едва она родилась.

— Умерли не её родители. Та малышка благополучно попала в приют Гвинтоэра.

— И никто не обнаружил подмены?

— Абсолютно никто. Я даже не знал, как её назовут.

— Вы специально ждали столько лет, чтобы она выросла? — осторожно спросил я.

— Да, но я не имел никакой информации о ней. Я знал, что она останется в Блейчмунде, и что при возможности я смогу её забрать.

— Вы собираетесь забрать жизнь собственной дочери? — спросил я в лоб.

— Сэм… — мистер Глауб задрожал, — Любовь не для каждого…

— Это ваша дочь! — крикнул я.

— Я знаю! Я знаю это, Сэм! — профессор резко встал, — Но лишь душа нашей с Либен дочери сможет воссоздать мою любимую такой, какой я знал.

— Вы больной ублюдок, — вырвалось у меня из уст.

— Хм, видимо я заслужил это обращение, — проговорил профессор, — Но это окончательное решение.

— Неужели нет другого выхода? — спросил я с надеждой.

— Есть одна. Очень тяжелая и сложная операция, которую мы с тобой не отважились совершить.

— Какая?

Профессор взял Ааму за руку и нежно её погладил.

— Моментальная замена души. Я должен буду извлечь душу из заранее раскрытого сердца, и едва душа покинет тело — тут же заменить её другой.

— Но это же не будет ваша дочь, мистер Глауб. У вас есть начать всё сначала, взять с собой Ааму и уехать, быть для неё семьей, стать отцом! Неужели лучше остаток дней просуществовать с воскресшим трупом!?

Моему возмущению не было предела. Я говорил на повышенных тонах, но мистер Глауб не поднимал на меня взгляда, а лишь отрицательно мотал головой.

— Нет, Сэмвайз. Слишком поздно. Я перестал быть отцом двадцать лет назад, когда отпустил её из своих рук.

— Вы безумец.

— Да. Я без ума от любви. Пойми, Сэм, что любовь не для каждого.

— То есть любовь к вашей жене вам дороже, чем любовь к вашей д…

Я прервался на полуслове. Моя мать умерла при родах, и у моего отца оставался только я. Но он не смог жить, видя меня. Я казался для него каким-то насмехательством над его чувствами. По крайней мере так решил для себя я, пока рос в приюте. Не прошло и трёх дней от моего рождения, как отец покончил с собой, не вынеся разлуки с моей мамой. Мы с Аамой были ближе, чем могли себе вообразить. Если бы у моего отца была возможность пожертвовать моей жизнью, чтобы воскресить свою жену, он бы не задумываясь сделал бы выбор в её пользу.

От осознания этой жестокой истины, я почувствовал неописуемую слабость. Я прислонился спиной к стене, ноги едва держали меня.

— Ты не понимаешь меня, Сэмвайз, но так будет лучше, — профессор взял Ааму на руки и подошёл к двери, — Я попытаюсь её спасти.

— Вы не спасете обеих. Не лгите себе, — бормотал я, отрицательно мотая головой.

— У меня нет выбора. Уже слишком поздно что-либо менять, Сэмвайз. Прости меня.

Я отрицательно помотал головой. Профессор вздохнул и открыл дверь.

— Мистер Глауб.

— Да, Сэмвайз?

— Я буду присутствовать на операции.

— Спасибо тебе, Сэмвайз.

— Я это делаю не ради вас, — отрубил я.

— Я знаю, Сэмвайз, я благодарю тебя от её лица.

Скольких проблем можно было избежать, если бы я проявил чуть больше настойчивости, если бы не был такой тряпкой. Но уже поздно! Слишком поздно! Аама Глауб, я должен был остановить твоего отца.

Я не помню, как добрался до лаборатории. Шел я как в тумане, то и дело натыкаясь на скалящиеся рожи реанимированных мертвецов. Возле стола, на котором лежала Аама толпились все наши Опытные Образцы. В лицах каждого, что удивительно, читалось волнение. Даже Маяк стоял, прижав к своей груди фонарь, не переставая бормотать про “Космос”. Оонд стояла рядом с Дубом, и, к моему удивлению, они держались за руки. Ооно был позади Оонт и его рука, из которой извлекли стрелу, покоилась на её плече. Мистер Глауб взволновано стоял возле операционного стола и не сводил глаз со своей дочери. Джуф держал наготове кристалл Анима желтоватого цвета.

Когда я вошёл, то все взгляды устремились на меня. Улыбнулись все, даже профессор. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется. Я приблизился к столу и молча кивнул.

Стенографии были не нужны. Мы и без того знали результат, который мог произойти. Мистер Глауб знал, что больше операций не будет происходить. Лишь с Аамой и с Либен.

Профессор долго собирался с мыслями, но затем сказал:

— Джуф, обездвижь её.

Ассистирующий бродяга опустил большой палец на лоб девушки, а мистер Глауб начал срезать её одежду, обнажая её белую грудь, которая плавно поднималась и опускалась от дыхания. Профессор держал скальпель и на какое-то время остановил его над кожей девушки. Он не мог решиться сделать это, но любовь к Либен взяла вверх. Аккуратная линия и грудная клетка девушки была раскрыта. Я заметил, что Аама слегка нахмурилась от боли, но она была парализована, к тому же еще находилась под эффектом эльфийской песни.

— Сэм, мне нужна будет твоя помощь.

— Моя?

— Да. Джуф держит Ааму, а ты должен будешь вложить душу в её сердце в тот же момент, как я извлеку кристалл Анима. Ни секундой позже.

— Я не смогу.

— Можешь, Сэмвайз. Я могу довериться лишь тебе.

Мистер Глауб проникновенно посмотрел на меня. Как сильно бы я ни был зол на профессора, но я не мог не помочь ему. Я был последним проблеском света для мистера Глауба. Джуф протянул мне кристалл, и я взял его.