— Кто она такая? — спросил я на свой страх и риск.

— Моя первая и единственная любовь, — мистер Глауб замолчал, а затем дрожащим голосом добавил, — Давай… Давай не будем сейчас об этом.

— Да, хорошо, мистер Глауб.

— Пойдем, Сэмми, нас ждёт сегодня много работы…

— Мистер Глауб.

— Ммм?

— Когда мы уехали из Элвенмуна, я забыл распорядиться моей ручной крысой Эрни.

Профессор помолчал, а затем спросил:

— Она осталась в твоей спальне?

— Да, в небольшой клетке.

— Тогда можешь не переживать, я о ней позабочусь.

Весь оставшийся день мы измеряли габариты кристаллов, стараясь найти закономерность. И мы её нашли. Чем более тяжкие преступления совершал человек при жизни, тем меньшего размера была его душа. Но мистер Глауб был не доволен этими результатами. Магнус Аним проводил свои опыты только на заключенных. Это могло означать, что любая человеческая душа была размером не больше ореха, или же что у невиновного человека душа и того меньше. Проводилось слишком мало экспериментов. Слишком мало.

Когда я вернулся в свою комнату, то обнаружил на кровати клетку с Эрни. Бедный мой маленький Эрни. Но тогда я лишь поблагодарил профессора, за то, что он перенес моего грызуна.

Мне тяжело повествовать о событиях, что происходили далее. Но день за днём мистер Глауб становился все более одержим исследованиями. Он был способен часами просидеть в кресле, крутя перед глазами один из кристаллов Анима, или же разбудить меня посреди глубокой ночи, чтобы мы перепроверили наши расчеты. И вся эта канитель продолжалась более недели, пока не случилось то, что случилось.

На дворе беспрерывно лил дождь. Мистер Глауб сидел в библиотеке, и очередной раз рассматривал кристаллы душ. Мне же выпала возможность передохнуть в своей спальне. Вдруг наверху хлопнула дверь и послышались шаги. Тут я впервые узнал о том, что звукоизоляция нашей лаборатории работает в одну сторону. Сверху не было слышно, что происходит под землей, в то время как малейший шорох в хижине был отчетливо различим в любой комнате нашего убежища.

— Фух, Марла, здесь мы сможем переждать эту бурю.

— Да, хижина выглядит прочной, Хью, — раздался женский голос.

Это была молодая пара путешественников. Хью и Марла. Я никогда не забуду их имена, а их лица еще долго преследовали меня в кошмарах. Я не знал, откуда они прибыли, и больше никогда не узнаю.

— Ложись и поспи чуток, дорогая. Я разбужу тебя, когда дождь стихнет.

— Хорошо, а то я совсем валюсь без сил…

Спустя какое-то время ко мне в спальню вошел мистер Глауб.

— Сэм, нас ждет работа.

— Какая? Перепроверить размеры кристаллов?

— Нет, мы будем добывать новые.

Мне тогда показалось, что мое сердце остановилось.

— Вы хотите сказать…

— Подопытные сами пришли.

— Но ведь это невинные люди!

— Да кто хватится парочки странников? Быть может, их убили разбойники, а может и вовсе дикие звери.

— Но, мистер Глауб…

Профессор опустил свою руку и посмотрел мне прямо в глаза.

— Сэмми, это наша единственная возможность проверить соответствие размеров кристаллов и поступков людей. Это просто странники, они часто гибнут по собственной глупости и неосторожности.

— Но…

— Сэмвайз, прошу тебя, мне нужна твоя помощь.

Сколько же страдания и боли было в этих серых глазах! Я не смог ему отказать, пускай и проклинаю себя за это до сих пор.

Мы вышли с профессором в наш коридор. Мистер Глауб поднял руки вверх и начал напевать какой-то мотив на эльфийском языке. Песня была нежна, легка и красива. Я даже не знаю с чем её можно сравнить. Мне представился небольшой холм, на вершине которого стоит ясеневое древо, гордо протянувшее свои густые ветви в сторону восходящего солнца. Я представил, как взбираюсь по этому холму, все ближе и ближе к древу…

Проснулся я лежащим на полу.

— Прости, Сэм, забыл предупредить, чтобы ты закрыл уши. “Эльфийская Песнь” достаточно сильное заклинание.

Я прислушался. Наверху была тишина, нарушаемая лишь легкими вздохами молодой пары.

— Вы их усыпили?

— Ну да, “Эльфийская Песнь” усыпляющее заклинание. Поэтому очень опасно входить в леса Мориноя без беруш. Да и с берушами опасно. Лучше вообще держаться подальше от этих лесов. Ладно, нам нужно спустить их вниз. За мной.

С этими словами профессор начал взбираться по лестнице вверх. Пришлось лезть следом. Мистер Глауб прочел какое-то заклинание, и кровать, прикрывавшая наш потайной люк, со скрипом сдвинулась в сторону, и мы с легкостью вышли на поверхность.

Как же они сладко спали! Парню на вид было не более двадцати пяти лет, девушка же выглядела на все восемнадцать. Румяная, круглощекая, с аккуратно сплетенной косой. Юноша был крепким и высоким, с немного угловатыми, но добрыми чертами лица, Скорее всего, они решили сбежать от своих родителей, чтобы зажить вместе и счастливо. Бедные, бедные Хью и Марла!

Профессор изучал их как настоящий ученый.

— Крестьяне. Парень часто пропадал в поле, отсюда неравномерный загар и мозоли на руках. Мускулатура так же позволяет толкать плуг. Девушка тоже не представляет ничего особенного. Судя по всему, большую часть жизни провела на кухне или за шитьем.

— Это вы предположили, просто их осмотрев?

— Это я обнаружил, едва я их осмотрел. Они для нас идеальные кандидаты.

— С чего вы решили, что парень никогда не пользовался оружием, никого не убивал или не крал?

— Сэм, любое действие человека оставляет на нем какой-то след. Я могу с уверенностью тебе сказать, что парень — любитель выпить хмельное, в то время как девушка его никогда не пробовала. Но хватит, надо поскорее перенести их вниз.

Мистер Глауб опустил руки на лбы молодых людей, и вновь прочел какое-то заклинание на неизвестном мне языке. Неожиданно парень с девушкой поднялись с кровати и, покачиваясь, прошли к люку. Я заметил, что их глаза были закрыты, словно это была парочка каких-то лунатиков. Они аккуратно спустились вниз по лестнице. Профессор последовал за ними.

Магия не дар, как многие наивно утверждают. Это — проклятие. Обладая какой-то силой, ты ощущаешь власть, и желая большей власти, будешь стремиться к силе. Порочный круг какой-то. К чему стремился мистер Глауб? К власти ли? Или же к чему-то еще? Я не знаю. Магия для него была каким-то инструментом, словно это нож или вилка. Они были настолько обыденны в его жизни, что он даже не замечал, как проговаривал какое-либо заклинание.

Вот и тогда, спускаясь вниз, и запирая молодую пару в клетке, которая некогда принадлежала подопытным собакам, меня не покидало чувство тревоги от безразличия, с которым работал профессор. Он усыпил незнакомых людей, а затем, контролируя их разум, приказал спуститься вниз. А где гарантия того, что он не проделывал этого ранее? Что, если его прислуга и кучер являются такими же марионетками? Я хотел сбежать, но я понимал, что мистер Глауб может меня уничтожить одним лишь взглядом. Он — могущественный колдун. А я что? Я всего лишь мальчишка, которому, ради спасения собственной шкуры, пришлось стать правой рукой этого безумца. Обратного пути больше не было.

Как же сложно собраться с мыслями, чтобы описать то, что произошло в дальнейшем. Я с содроганием вспоминаю о событиях того злосчастного дня. Того дня, когда я собственной рукой поставил точку в моем смертном приговоре. Боги, на что вы прокляли человека, дав ему любопытство!? Хватит. Хватит жаловаться на судьбу, ведь виновен во всем я. Как же я был глуп!

Мы заперли молодую пару в нашей “темнице”, хотя кавычки, как мне кажется, уже более не уместны. После этого начались приготовления в лаборатории. Мистер Глауб нервничал и особо не скрывал этого. Он был похож на ребенка, увидевшего приготовленный пирог, но не имеющий возможности тут же им полакомиться. Мы прибрались в лаборатории, подготовили пергамент, перья и чернила, чтобы я стенографировал происходящее. Благо искусству стенографии обучают в академии на первых же лекциях. Что иронично, ведь на этих же лекциях нам и приходилось применять эти знания. Моей задачей было записывать и, впоследствии, переписывать происходящее, чтобы в случае неудачи профессор мог сделать детальный разбор ошибок. Меня это сразу озадачило, ведь мистер Глауб уже говорил о том, что проводил эксперименты, однако продемонстрировал три кристалла. Сколько же тогда было неудачных?