— Ну что ж, вольному воля, — сказал князь.

И хотя весть была неприятной, князь Юрий не подал вида. Борис Данилович предложил:

   — Может, послать погоню?

   — А зачем?

   — Ну как? Воротить чтоб.

   — Силой мил не будешь. Пусть его едет.

И Акинф прибыл в Тверь к Михаилу Ярославичу, где был встречен с большой теплотой и вниманием. Особенно ему поглянулось, что князь предложил место на выбор.

   — Ну, где больше нравится, Акинф? — сказал он. — Затьмацкий конец, Заволжский посад или Затверецкий? А может, Загородский? Вот. Выбирай.

У Акинфа глаза разбежались. Конечно, для него лучше в крепости, поближе к князю. Но князь Михаил почему-то не сказал об этом. И боярин, чувствуя полное к себе расположение, спросил осторожно:

   — А в крепости нельзя?

   — Почему? Очень даже можно, — сказал Михаил. — Я думал, тебе воля-ширь нужна. Найдём место и в крепости. Вот тут, у Владимирских ворот, есть свободное местечко. Правда, тесноватое, но...

   — Ничего, ничего, — обрадовался Акинф. — Лишь бы терем и поварня вошли.

   — Тогда стройся здесь. Древодельцы нужны?

   — Нет. У меня свои есть.

   — Ничего. Я пришлю ещё. Быстрее сгоношат жильё. А конюшню, кузню вынеси в Загородский посад, будет почти что рядом.

Слушая князя Михаила, оттаивал душой Акинф: «Вот это настоящий князь, не то что московский сопляк. Этот знает цену боярам. За этого не жаль и живота положить».

И очень уж хотелось Акинфу хоть чем-то угодить своему новому господину, сделать что-то приятное для него. Но получилось так, что начал с неприятной новости:

   — Михаил Ярославич, я думаю ты знать должен...

   — О чём, Акинф?

   — Юрий Данилович собирается ехать в Орду просить себе ярлык на великое княженье.

   — На великое? Он? — удивился князь.

   — Да, именно на великое.

   — Он же вчера лишь из княжат вылупился, — покачал головой Михаил, — и уж в великие взалкал. А? Акинф? Это ж нахальство!

   — Конечно, Михаил Ярославич.

   — Как он хоть право своё объясняет?

   — А говорит, после Андрея великий стол должен был наследовать отец — Данила Александрович, а коль отец умер, то теперь он в его место.

   — Ах, пострел.

   — Этот «пострел» уже собирает выход для хана, подарки для ханши. Надо б тебе поспешить, Михаил Ярославич. Ты ведь в роду старший сейчас.

   — Да, ты прав, Акинф. Спасибо, что предупредил.

Похвала по душе пришлась Акинфу, и он предложил:

   — А его можно перехватить. Задержать.

   — Как?

   — Очень просто. Он же Волгой пойдёт.

   — Ну?

   — С ним народу не много будет.

Мысль, высказанная его новым боярином, долго не давала уснуть князю. Ворочался, вздыхал. Анна Дмитриевна догадалась: что-то мучает мужа, спросила:

   — О чём думаешь, Миша?

   — Да понимаешь, Юрий хочет великий стол захватить.

   — Но он же молод ещё.

   — Из молодых, да ранних. Эвон уж Можайск под себя забрал, рязанского князя в поруб упрятал. Надо ехать к Тохте, и как можно скорей.

   — А постриги Александру?

   — Постриги обождут, мать. Какая разница — в три, в четыре года... Ворочусь — постригу.

О предложении перехватить Юрия в пути не стал говорить княгине — зачем её волновать. Но назавтра, начав сборы, предупредил Александра Марковича:

   — Ты останешься за меня, отправь подсылов в Москву, разнюхали чтоб, когда и каким путём побежит Юрий в Орду.

И пусть Акинф с зятем попробуют перехватить его или помешать.

   — Я думаю, Михаил Ярославич, надо и в Новгород кого-то послать, чтоб в твою сторону наклонять славян.

   — Попытайся, пошли Фёдора. Хотя вряд ли что получится. Если удастся задержать Юрия, не вели чинить ему насилия. Пусть в Твери до моего возвращения гостем побудет.

   — Хорошо, Михаил Ярославич. Но гость-то колюч больно будет.

   — Угощай, развлекай, не унижай.

   — Что ты, Михаил Ярославич, он у нас будет самым дорогим гостем, — усмехнулся боярин.

   — Вот именно «дорогим». Акинфу помоги с устройством и советуйся с ним. Он, по всему видно, умный муж.

И в Твери московские подсылы обретались. Именно они сообщили Юрию Даниловичу, что князь Михаил в Орду за ярлыком собирается. Более того, разнюхал подсыл Иванец, что тверичане надумали перехватить князя Юрия в пути.

   — Ах хитрец! — воскликнул князь. — Кого обмануть вздумал. А где они ловить меня собираются?

   — На Волге, князь.

   — На Волге, говоришь. Угу. Ну я им предоставлю такую возможность.

И через несколько дней по Москве весть прошла: князь Юрий в Орду побежал за ярлыком, на Кострому отправился, чтоб по Волге плыть.

   — А почему не на Городец или Нижний?

   — Это дальше. И потом, там, сказывают, его тверичане поймать сбираются.

Через два дня об этом уже знали в Твери. Александр Маркович, оставшийся за наместника, призвал к себе Акинфа. Тот явился прямо со стройки, даже опилки с сапог не отряхнув.

   — Звал, Александр Маркович?

   — Да. Надо на Кострому с гридями сбегать, подсылы сказали, Юрий туда идёт.

   — Хорошо. Я пошлю зятя Давыда с отрядом. Он мужик боевой, исполнит в лучшем виде.

   — Только чтоб не обижать князя.

   — Как же не обижать, если мы его завернём?

   — Михаил Ярославич не велел чинить ему насилия.

   — Ладно. Попробуем.

Следуя с дружиной к Костроме, Давыд в пути, расспрашивая жителей весок, окончательно убедился, что едет по верному следу.

   — Всё, Ваня, — говорил он своему шуряку, — лишь бы успеть, мы не дадим ему отплыть.

   — А ежели уж отплыл?

   — Не должен. Мы не более как на переход отстаём от него. Слышал, что смерд сказал: вчера проехали. Да если и отплывёт, догоним и на воде. У него всего человек пятнадцать гридей, если не врёт смерд. Неужто наши сорок не управятся с дюжиной?

   — Оно бы лучше не убивать людей-то. Михаил Ярославич осерчает.

   — Как получится, Ваня. Думаешь, я кровожадный? Хорошо бы сонных накрыть.

Они прибыли к Костроме где-то в обеденное время. За рекой на одной из колоколен гудел колокол. Тут же явились несколько перевозчиков со своими лодьями.

   — Пожалуйте ко мне, — предлагали наперебой.

Давыд подозвал одного здорового мужа.

   — Как тебя звать?

   — Зерн.

   — Послушай, Зерн, московский князь Юрий давно приехал?

   — Юрия не было.

   — Как? Я точно знаю, что он сюда ехал.

   — Сюда приехал его брат младший, княжич Борис.

   — Что ты городишь, Зерн?

   — Не горожу я, спроси вон Александра. Мы с ним перевозили его вместе с воинами.

   — Где он остановился?

   — У Давыда Давыдовича на подворье.

   — Погоди-ка, Зерн.

Давыд отозвал шурина в сторону, заговорил негромко:

   — Слушай, Иван, нас, кажется, крепко надули. Мы шли по следу не Юрия, а княжича Бориса. Что делать?

   — Может, завернуть?

   — Нет-нет. Ни в коем случае. Может, этот перевозчик врёт, собака.

   — А если это действительно Борис?

   — Если это действительно Борис, возьмём и его в полон. Держа его в Твери, Михаил Ярославич сможет с Юрием грозно говорить. Ещё и поторгуется.

   — Но хорошо бы без свалки.

   — Конечно, конечно. Какая может быть свалка, ему ещё есть ли десять лет-то?

   — Где-то около.

   — Ну вот. Его на хитрость надо. Выманим сюда вместе с гридями, а дорогой воинов повяжем. А ему всё объясним, мол, Тверь тебя в гости ждёт.

   — Но он меня может вспомнить.

   — Так ты виделся с ним?

   — Ну да. Отец меня и Фёдора брал с собой во дворец к Юрию Даниловичу, там мы виделись. И брат его Александр там был.

   — В таком случае, Иван, туда тебе нечего соваться, всё дело можешь испортить. Да и когда переправимся сюда, прикрой лицо чем-нибудь и не лезь на глаза ему.