Навстречу ему попались две леди Норвент, его ровесницы. Хольт с показным равнодушием замедлил шаг и поклонился. Леди хихикнули и зашептались. Может, среди варваров Хольт был тощим заморышем, но среди лордов, еще покрытых юношескими прыщами, внезапно оказался крепким и сильным, и выглядел гораздо старше своих лет. Полузабытое уже клеймо бастарда и варварская одежда добавляли ему флера романтичности, что делало его вдвойне интересным, но не мешало леди откровенно его презирать. Все в замке Норвент прекрасно знали его мать и славный род Рендилл. Хольт пошел в материнскую родню: золотоволосых голубоглазых Рендиллов, разве что обладал не такой женственной красотой, столь ценимой мужчинами его рода, и не был таким тонким, рост и фигура у него были как у настоящего Хольта, а с годами юный лорд Рендилл обещал стать еще выше и сильнее.

— Где Рут? — Спросил он леди, с удовольствием опуская положенные приветствия и расшаркивания, пользуясь положением дремучего варвара.

— Мы не следим за этой грязной варваркой. — Надменно заявила одна из леди, подбирая подол и проходя мимо.

Хольт скрипнул зубами. Леди не положено потчевать плеткой, и даже пощечину он себе позволить не мог, хотя очень хотелось. Эти девушки даже не представляли, на что способна мужская сила, пусть даже еще не вошедшая в полную мощь. Ни одна варварка не посмела бы так разговаривать с мужчиной, зная, что в случае чего, не сможет ответить.

По коридору внезапно прошел ледяной сквозняк, задувая факелы и вздымая гобелены. Наступила тьма, и ветер тут же прекратился, оставив после себя только ощущение холода. Вдруг в этой тьме кто-то чиркнул кресалом и ближайший факел загорелся. Леди дружно завизжали, увидев белую и страшную Рут, факел подсвечивал ее лицо, скрывая во тьме глаза, казалось, что на их месте провалы пустоты. Вцепиться в Хольта с двух сторон они успели еще раньше. Варварка, не обращая на них внимания, вытащила факел и подошла к Хольту, взяв его за локоть ледяной ладонью и бесцеремонно отпихнув девушек.

— Пойдем. — Сказала она и увела друга во тьму коридора, оставив леди скулить от ужаса в темноте.

Хольт расфыркался, как будто ему в нос набилась тонна пыли.

— Ты чего? — Обиженно спросила расстроенная Рут.

— Ты где была?

— Эти дочери старухи, — теперь для Рут это было самым страшным ругательством, — заперли меня в пустой комнате! Там даже окно забито! Им это показалось смешно! Благословение Троеликой, что я варварка, а не одна из этих ходячих хворей, не то бы я умерла там от голода, потому что в тупых головах этих куриц памяти словно у рыб, и они бы забыли обо мне!

— И что ты сделала? — Полюбопытствовал Хольт.

— Я выдернула доски, вылезла из окна и прошла по карнизу до окна в коридоре. Пришлось вышибать его изнутри, а в этом проклятущем платье я чуть не упала несколько раз, только чудом удержалась, там снаружи все обледенело!

Рут зашмыгала носом, а Хольт расхохотался.

— Зато и напугала ты их чуть не до седых волос! Теперь все точно поверят, что ты привидение!

— Кто? — Не поняла, но обиделась Рут.

— Убиенец. — Пояснил Хольт. — Слыхала, что про тебя в замке говорят? Просто прелесть, слушал бы и слушал.

— Ну хватит. — Рут остановилась и выдернула руку. — Довольно. Говоришь, убиенец?

— Погоди, не хочешь послушать историю? — Спохватился Хольт. — Тебе понравится.

— Не теперь. Сегодня я сочиню свою историю. Только сомневаюсь, что она кому-то здесь понравится.

Рут тряхнула волосами, перекидывая их вперед, выдернула из куртки Хольта красный шнурок и завязала на волосах косичку весьма туманного для юного лорда назначения.

— Мне надо прогуляться. А ты ступай ко мне в комнату и говори всем, что я заболела. И никого не пускай.

— Долго у меня не получится. — Предупредил Хольт. — Ты же не убивать их собралась, ради Троеликой, Рут?

— Этих девок? — Фыркнула Рут. — Делай, что велено, Хольт. Твой вождь — Тринидад, а в этом замке единственный Тринидад — я. А мне нужно поговорить со своим советником.

Озадаченный Хольт остался один. Впрочем, приказ есть приказ, даже отданный такой малявкой, и Хольт не видел причин не подчиняться, тем более делать все равно было нечего. Подумав, он походил по замку, приглядываясь к служанкам, и схватил одну из них за подол. На Рут она была не слишком похожа, старше и шире, но такая же высокая и светловолосая, в темноте не различишь.

Он отвел ее в комнату и велел лечь в постель и укрыться одеялом, и пригрозил вырезать язык, если хоть кто-то узнает об этом. Служанка понятливо закивала, быстро сообразив, в чем дело. Не успела она нырнуть под одеяло, как в комнату постучали. Хольт, внутренне холодея, открыл дверь и ледяным тоном заявил, что госпожа Тринидад больна и никого не желает видеть. Никто и не горел желанием заходить в проклятую комнату нечестивой варварки и, удовлетворившись зрелищем привставшей на постели девушки, и послушав ее фальшивый кашель, слуги ушли. Хольт стер пот со лба и затворил двери. Теперь оставалось только ждать, и он решил заточить нож, чтобы чем-нибудь себя занять. Нож был и без того острый, и Хольт только его портил, но с нервами не удавалось справиться. Служанка лежала тихо, пользуясь удачно подвернувшимися минутами лени, потом села на постели, откинув одеяло. Хольт скосил на нее глаза и тут же отвел. Сколько раз уже приходилось видеть женскую наготу, варварки никого не стеснялись, а уж ради юного лорда еще и старались, забавляясь его смущением, но он по-прежнему краснел, не зная, как себя вести. И посмотреть хочется, и отвернуться.

— Ты чего разделась? — Рявкнул он.

— Дак разве госпожа Тринидад не голой спит, как принято у бесстыжих варварок?

— Спать голой в такую холодину принято только у безмозглых варварок!

— Мне не холодно. — Ответила служанка. — Вот, потрогай.

Она выставила плечо и не желала убирать, пока Хольт не потрогал и вправду теплую и мягкую округлость.

— А где госпожа Тринидад? — Спросила она, ненавязчиво пододвигаясь, так, что теперь Хольт чувствовал ее спиной.

Вместо ответа он показал ей нож. Служанка ничуть не испугалась и поднесла палец потрогать лезвие.

— Ты что, с ума сошла? — Хольт отдернул быстрее, чем она успела прикоснуться. — Он же острый!

— Подумаешь. — Фыркнула девушка. — У нас на кухне тоже острые ножи. Такие острые, что срезают волоски с мужской руки.

— На кухне! — В свою очередь фыркнул Хольт. — Нож должен быть таким острым, чтобы нельзя было прикоснуться, не порезав палец.

В качестве доказательства он прикоснулся пальцем к лезвию и продемонстрировал служанке выступившую каплю крови. Она ахнула.

— Больно?

И тут же взяла его за руку и сунула палец в рот, слизывая кровь.

— Да не больно, глупая ты женщина! — Непонятно с чего вскипел Хольт. — А смысл в том, что нож острый, и нечего его хватать!

— Это я-то глупая? — Засмеялась служанка.

— А кто, я, что ли?

— Конечно ты. — Убежденно ответила она. — Сымай рубашку-то.

— Зачем это? — Не понял Хольт. — Я же ее не запачкал, а кровь сейчас сама остановится…

Служанка тяжело вздохнула, лукаво блестя глазами, забрала у него нож, взявшись за рукоятку, и отбросила в сторону. Он с глухим стуком воткнулся в деревянный пол.

— Ты что делаешь? — Возмутился юный лорд. — Это же оружие, дурья твоя голова!

— Это нож. — Презрительно ответила девушка, во весь рост вставая на кровати и придерживая на себе одеяло. — А оружие — вот.

Одеяло упало к ее ногам. Хольт поспешно отвернулся. План, казавшийся таким удачным, таковым уже не казался. Девушка обняла его сзади за шею и засмеялась.

— Ну иди же сюда, дурашка, не бойся. Это только девушкам в первый раз больно, а тебе понравится. Меня зовут Мэрна, а тебя?

Совершенно деморализованный Хольт собрался уже ответить, но потом замолчал, стиснув зубы. Свое имя, данное при рождении, он не открыл никому, даже Рут, даже отцу, и все звали его просто Хольтом, по родовому имени.

— Уйди. — Грубо потребовал он, вырываясь от нее.