— Подсади меня. — Предложила Рут. — Какая тут высота, если тебе на плечи встану, дотянусь?

— Дотянешься. — Гаррет оценил расстояние. — Давай ближе подойдем.

Варварка легко наступила ему на сложенные руки, потом на плечи и толкнула дверь. Она не подалась.

— Выбить сможешь?

— Нет. Тут засов.

Оставалось только барабанить кулаками. Открылась она так неожиданно, что Рут чуть не свалилась прямо на хозяйку. Следом, не мешкая, быстро подтянулся Гаррет. Ведьма уронила злобно шипящего черного кота, которого собиралась выкинуть на улицу, и отступила вглубь дома. Если бы на месте Гаррета был Хольт, то он бы только обрадовался, что Рут ничего не видит: ведьма была такой старой, что могла застать отца пропавшего короля младенцем в пеленках. Волосы у нее были даже не белые, а почти голубые, как вены, избороздившие худые трясущиеся руки с пергаментной кожей. Двигалась она со странным деревянным стуком. Уловив взгляд демона, старуха приподняла подол вылинявшей юбки, показывая деревянную ногу, и широко улыбнулась запавшими губами, демонстрируя единственный желтый зуб, такой длинный, что он доставал до нижней губы. Противные волоски на свисающей коже подбородка пришли в движение.

— Еще рано, мой господин, я еще жива!

— Мы не демоны по твою паршивую душу! — Возмутилась Рут. — Мы за помощью! На кой мы сюда явились вообще, она от одиночества окончательно из ума выжила!

— Какой я тебе господин! — Огрызнулся Гаррет. — Сейчас мертва будешь с такими шутками!

— Аххс, я прошу прощения! — Залебезила старуха, не сводя с гостей хитрого и безумного взгляда. — Ничего не знаю, ничего не сскажу. Только я чую денежки, славные звенящие денежки, неужели вам они нужнее, чем слабой бедной женщине? Ей трудно уже колдовать, но другой ведьмы нет, а гниль уже идет внутрь…

— И пускай идет. — Рут шарахнулась от старухи, как от наемного убийцы. — Не хватало еще, чтобы эта меня вконец прикончила!

— Стой, где стоишь! — Приказал Гаррет.

Рут замерла больше от возмущения, а демон нашел глазами пустой амулет. Взял его в ладонь, и амулет наполнился силой, даже засветился.

— Это задаток. Остальное после лечения.

Старуха схватила его трясущимися руками и мигом впитала. Ничего не произошло, но сгорбленная спина как будто выпрямилась.

— Нусс, я знаю, зачем вы пришлис. Я не сделаю личико снова красссивым, но уберу гниль и верну глазски! Ненадолго, но хватит, чтобы вернутссся!

— Этого будет довольно. Что делать-то нужно?

— Тебе ничего, моя прелесть, просто садись. А ты…

Старуха, стуча ногой, быстро прошлась по домику, сгребая в подол амулеты.

— Займись!

Она вытряхнула их под ноги демону.

— Ах ты старая стерва! — В сердцах выругался гворт. — Не могла в руки дать?!

— Осставь нас, я стессняюссь.

— Гаррет!

— Нормально все будет!

Демон сгреб с пола амулеты и, на прощание пригрозив старухе кулаком, спрыгнул на землю. Дверь за ним тут же захлопнулась, оставляя ведьму и Рут наедине.

— Ну что? — Подбежала Лависса. — Ой, подвесочки!

Гворт хлопнул ее по руке.

— Это плата.

Он сжал первый амулет и выпустил. Видно в прежние времена ведьма была невероятно сильной и заряжала их собственной энергией, когда навсегда покидала пещеру. Но постепенно амулеты иссякли, война опустошила край, и к сумасшедшей бабке никто не заходил, предоставляя ей погибать от голода и окончательно выживать из ума. Оставалось только гадать, кому она могла помешать в своей пещере. Наверное, Нелни выгнала. Заставила сделать грудь и выгнала на смерть, чтобы старуха никому не разболтала. Гворт хмыкнул, но потом подумал, что если старуха умела бы такое, то точно бы не шастала с деревянной ногой. Хотя, там же кости, а не мясо, их так просто не вырастишь. Как и крылья. Демон помрачнел и отложил последний амулет.

Осталось только дождаться Рут, и она не заставила себя ждать. Спрыгнула с порога домика и уверенно пошла к спутникам, но убедиться, что она точно видит, можно было только когда она подошла совсем близко. Лависса еле слышно ахнула, прежняя живая зелень еле светилась в опухшие щелочки. Ведьма, как обещала, вернула ей глаза, но не вылечив, а отмотав время назад, когда царапины только появились и опухли кровью. К сожалению, до времени, когда их вовсе не было, она достать не смогла.

— Ну хватит! — Рявкнула Тринидад, отворачиваясь. — Сама знаю, что не красотка! Зато видно все. До Кастервиля дойдем, там сделают, как надо.

Демон с сожалением посмотрел на амулеты, прикидывая, не оставить ли себе половину за такую халтуру, но Рут наклонилась и сгребла их все.

— Ничего, давай сюда. Или думаешь, она не отработала? И не надо за мной таскаться, сама отнесу. Пусть порадуется бабка.

Путь из леса прошел в странном молчании. Ни Хмель, ни Лависса даже не заикнулись о еде или иголке.

— Больно было? — Спросил, наконец, Герк.

— Это ж не лекарка. — Буркнула Рут, то и дело щупающая лицо. — Больше жутко. Терпеть этого не могу. Как в яму проваливаешься, и земля засыпает. Самому не разгрестись, только если сверху выдернут. Вот они этим и занимаются, ведьмы. Сперва в яму, потом выдергивают. Могут и не выдернуть. А у лекарок хоть больно и долго, но как-то надежнее.

— Какие познания. — Съехидничал гворт. — Как у человека, который только и делает, что у ведьм торчит.

Тринидад посмотрела на него долго и оценивающе, как будто перекатывала на языке ответ и думала, выдать его или нет.

— Да, приходилось часто. — Задумчиво сказала она. — Такая необходимость.

— А шрамы что же не свела?

— Чтобы не забыть, как я их получила.

— А мозгов на это не хватает?

— Не всегда. — Сухо ответила варварка. — Совсем забыла, Исса, держи.

Она отогнула ворот куртки, размотала нитку и вытащила большую кривую иглу.

— Вот, что было у ней.

Из кармана появился моток шерстяных ниток, изрядно поеденных крылаткой.

— Наконец-то! — Леди приняла подарок, как большую драгоценность. — Спасибо, Рут! Давайте привал устроим до темноты, а? Ну пожалуйста! А я вам заштопаю все! Но сперва себе штаны перешью!

— Пройдем еще немного и устроим. — Посмеиваясь, согласился Герк.

— И поохотиться можно. — Потерла ладони варварка.

На привале леди честно выполнила обещание и засела с нитками и иглой за перекраивание варварских штанов. Гаррет отдал ей свою куртку, чтобы прикрыла голые ноги, Хмель пожертвовал один из ножей, резавших плотную ткань не хуже ножниц. Наблюдавшая сперва Рут одолжила у наемника еще один нож, набрала камней и вытащила из кос толстый кожаный ремешок, оказавшийся пращой, а потом ушла охотится. К тому времени, как она вернулась с тремя запоздалыми крячками, леди уже приплясывала в новых штанах. Остатки ткани пошли на заплатки для мужчин и обмотки поверх сапогов.

— Красота, а Рут, смотри!

— Красиво. — Равнодушно оценила варварка, принимаясь ощипывать крячку.

Второй тут же завладел Хмель, третьей — Герк, а Гаррет принес несколько толстых и тонких палок, соорудив из них некое подобие вертела.

— Без соли, зато хоть по правилам.

Оставшаяся без дела леди хищно кружила вокруг дикарки.

— Рут, давай я и тебе штаны перешью.

— Не надо.

— Гаррет тебе куртку отдаст, чтобы не холодно было, ему же все равно. А я быстро сделаю!

— Нет.

— Ты не думай, я не ведьмиными нитками шила! Выдернула из штанов, они прочные! И вон, не просто сметала, а еще и край обработала!

Леди вывернула штанину, показывая, как она обработала край.

— Я, пока охотилась, увидела груду камней. — Не слушая ее, поделилась Рут. — А на камнях выбитые кресты. Когда умирает кто-то из рода Исвик, его тело не сжигают, как у нас у большинства принято, а уносят далеко и зарывают в землю, а потом каждый из рода кладет на это место камень с выбитым крестом.

— И что это значит? — Боясь поверить, спросил Хмель.

Рут опустила полуощипанную тушку и улыбнулась.

— Это значит, рядом целый варварский род. А где один, там и другие. Мы уже в Кастервиле.