Главнокомандующий Ли Гуан-ли прервал это импровизированное состязание.

- Я вижу, уважаемые, вы готовы развлекаться, как школяры. Позаботьтесь лучше о том, чтобы в кратчайшие сроки было изготовлено большое количество такого оружия. Разумеется, в пределах наших возможностей. И вот что еще… - Ли Гуан-ли задумался.

- После того, как уважаемый мастер научит наших оружейников изготавливать такой арбалет, немедленно отправьте его обратно в столицу. С большим отрядом охраны. Мы не имеем права рисковать такими людьми. Я напишу Императору о нашей нижайшей просьбе предоставить этому мастеру все возможности для работы в столице.

Решение командующего было одобрено всеми присутствующими.

По прошествии месяца армии двинулись дальше. Испросив разрешения у вышестоящего начальства, Ли с Фэем пошли вместе. Они спали в одной палатке, а подчиненные им обозы и солдаты образовали один немногочисленный отряд. Рельеф местности постепенно повышался. Солнце перестало палить так сильно, а ночи стали холоднее.

Жившие в предгорьях племена, заслышав о приближении армий Ли Гуан-ли, на всякий случай, уходили в горы, угоняя с собой стада домашних животных. Некоторые из местных жителей, наоборот, в надежде заработать, предлагали ханьцам свои услуги в качестве проводников.

Миновав целый ряд опустевших селений, отряды вошли в ущелье, на дне которого неумолчно шумела река.

- Странно. – Заметил Фэй. – Мы поднимаемся к Небу, подходим ближе к Солнцу. Оно должно греть сильнее, а этого не происходит. Почему?

- Не знаю. – Должен был признаться Ли. – Может быть, оно недовольно тем, что мы вторгаемся в его владения.

Грозное величие гор действовало на людей совершенно особым образом. Говорить стали тише и реже. Близость Неба способствовала чистоте мыслей.

Дышать стало труднее. Временами отряды входили в густую облачность. Копыта вьючных животных скользили по мокрым камням и срывались. Все чаще крупными хлопьями шел снег. Люди кутались в теплые плащи и куртки.

«Молодые негодяи» шли в арьергарде армий.

В таких местах Ли-цин еще не доводилось бывать. Ей так ничего и не удалось узнать о Ли. Она даже не знала, идет ли он вместе с армиями на Запад, или в последний момент Император оставил его в столице.

Со времени последнего разговора с Юанем, внешне, в их отношениях ничего не изменилось. Однако, Ли-цин чувствовала, что этот сильный, мужественный человек оказывает ей незримое покровительство. Ей больше не поручали выполнять тяжелую физическую работу. Но нагрузка на нее, как на ординарца, возросла. Кроме наблюдательного Юаня никто не заподозрил в ней девушку, и Ли-цин для всех продолжала оставаться просто солдатом по имени Лян.

Неимоверными усилиями Юаню удалось выбить из вышестоящего начальства необходимое продовольствие и теплую одежду для своих подчиненных.

- Какой смысл посылать людей на верную и бессмысленную гибель? – Сказал он командиру полка. – Гораздо человечнее будет убить их всех здесь, в Кашгаре.

- На перевалах много горных козлов. – Возразил командир. – А это – пища и теплая одежда.

- Вам доводилось охотиться на горных козлов? – Спросил Юань. – Это занятие требует многих усилий и времени. Прежде, чем мы сумеем обеспечить солдат мясом и теплыми шкурами, большая часть из них замерзнет или погибнет от голода. А впереди нам предстоят нелегкие бои, и каждый меч будет нелишним.

Последний аргумент возымел гораздо большее действие, чем человеколюбивые увещевания Юаня, и командир полка сдался.

Отныне о еде и одежде беспокоиться не приходилось, но и сам путь был настолько тяжел, что под вечер «негодяи» буквально валились с ног.

Следы, оставленные шедшими впереди отрядами, тоже не внушали оптимизма. Сломанные повозки, погибшие лошади, наспех сооруженные могилы солдат, не выдержавших тягот пути.

Труднее всех приходилось толстому Фану. Часть своего веса, вместе с пальцем, отсеченным мечом кочевника, он уже потерял на пути в Кашгар, но и то, что осталось, значительно усложняло его жизнь.

Как-то, на очередном крутом подъеме, он не выдержал, упал на мокрые камни, и глухо завыл, вцепившись зубами в рукав своей куртки.

Ли-цин подошла, наклонилась и потянула его за рукав.

- Вставай, Фан! Надо идти. Замерзнешь.

- Не могу! – Стонал толстяк. – Оставьте меня здесь. Бросьте!

- Вставай, вставай! Давай сюда руку.

Ли-цин помогла Фану подняться. Взяв его за локоть, провела несколько шагов.

- Иди, Фан! Сейчас нам всем трудно. И скажи спасибо, что мы идем в летнюю пору. Ты представь себе, что здесь делается зимой!

Вечером часть «негодяев», спасаясь от ледяного ветра, забилась на ночлег под большой, нависающий выступ скалы.

Подошел командир, коротко глянул на скалу и приказал:

- Всем выйти! Здесь опасно. Ищите другое место.

«Негодяи» повиновались.

Под утро ветер усилился, переходя в настоящую бурю. Ли-цин выбралась из крохотной палатки в тот самый момент, когда, тяжело ухнув, от скалы оторвался уступ и, ударившись о землю, раскололся на несколько крупных и мелких частей.

Стоявшие рядом солдаты бросились в разные стороны.

- Прав был командир! – Сказал один из солдат. – И как он только почувствовал?

- Тян! – Крикнул побелевший от ужаса толстяк. – Там остался Тян!

- Ты точно это знаешь? – Спросила Ли-цин.

- Да! Он единственный, кто не ушел из-под скалы вчера вечером. Я уговаривал его, но он отказался. Сказал – здесь теплее…

«Негодяи» подошли к завалу, и в молчании остановились у могилы товарища. Разбирать огромные камни было делом безнадежным.

- Не помог ему подарок тигра-оборотня… - Тихо сказал кто-то. – Жалко. Веселый был, озорной…

- Чего вы торчите здесь, будто Юй-Хуана{80} поджидаете? – Раздался позади них звонкий голос.

Все обернулись и онемели от изумления. Перед ними стоял бодрый, как всегда, улыбающийся, Тян.

- Живой! – Выдохнул, наконец, Фан. – А мы думали, ты там остался…

- Был я и там. А теперь здесь. – Ответил Тян. – Но пора двигаться. Господин начальник приказал вас поторопить.

«Негодяи» заулыбались. Каждый из них счел своим долгом подойти к воскресшему Тяну, и потрепать его по плечу. Один из солдат повернулся к Фану, и дал ему увесистый подзатыльник.

Растерянный толстяк никак не отреагировал.

Еще несколько дней пути, и отряды вошли в царство вечных снегов.

От сияющего под солнцем снега у людей болели глаза. Сказывалась высота.

Возносящиеся к небу ледяные гиганты внушали священный трепет. В этом пугающем безмолвии человек ощущал себя бесконечно маленьким и беззащитным.

В один из таких ясных, холодных дней Фан подошел к Юаню. Вид у него был перепуганный.

- Господин начальник! – Начал он сиплым от волнения голосом. – Господин

начальник! Сегодня под утро я видел горного духа!

- Где ты его видел, и как он выглядел?

- Огромного роста, лохматый, руки очень длинные. Он сидел вон на той скале. Потом сделал два длинных прыжка и исчез.

- Почему ты никого не разбудил?

- Я онемел от страха.

- Какого цвета у него шерсть?

- Видно было не очень хорошо, но, кажется, темно-коричневая.

Юань задумался.

- Похоже, ты видел не духа, а дикого горного человека. Сам я с ним никогда не встречался, но твое описание очень похоже на то, что рассказывали мне монахи. Нам всем следует быть осторожнее.

- Господин начальник! – Обратился к Юаню один из солдат, слышавших весь разговор. – Мне говорили, что духи гор коварны и жестоки. Как нам задобрить их? Может быть, следует принести им жертву?