Неожиданное заточение Ли-цин имело и положительные стороны. Впервые за много месяцев она смогла отдохнуть.

Кормили ее простой и здоровой пищей. Хатем, соискатель ее руки, старался сделать девушке приятное. Вместе с едой слуги принесли роскошный, восточный наряд – тонкой работы рубашку и шаровары. Поверх них лежал совсем уже драгоценный подарок: шелковая накидка. Это был привет с ее далекой родины.

Потерпев поражение при попытке вырваться силой, Ли-цин принялась обдумывать и другие возможности для побега. Осмотр ее жилища показал, что оно сделано добротно, и для подкопа, или разборки крыши, потребуется большое время. Да, и куда девать землю из подкопа, она не знала.

Девушка несколько раз перебрала в уме все возможные варианты. Не исключала она и повторного нападения на слуг. Нож у нее, из предосторожности, отобрали. Впрочем, убивать она никого и не собиралась.

Единственным оружием, которое у нее оставалось, была женская хитрость. Именно ее она и решила пустить в ход.

Первым делом, девушка надела на себя подаренный ей наряд. Об этом сразу же стало известно Хатему. Обрадованный парфянин удвоил свои усилия, и в следующий раз, вместе с едой, слуги принесли блюдо, на котором лежали красивой работы серебряные, ножные браслеты.

Ли-цин, скромно потупив взор, попросила слугу передать хозяину ее искреннюю благодарность.

Она понимала, что продолжение этой тактики завершится приглашением в спальню хозяина. На этом и строился ее расчет. Здесь был большой риск, но толстый и неповоротливый Хатем представлялся ей значительно менее опасным, чем двое молодых, сильных слуг.

Между тем, гарем активно обсуждал положение Ли-цин.

- Надо помочь ей бежать! – Сверкая глазами, сказала Климена.

- А, ты знаешь, что с тобой сделают после этого? – Спросила ассирийка. – Хатем только с виду – добродушный увалень.

Остальные ее поддержали.

- Глупые, трусливые курицы! – Обругала их Климена. – Значит, помогать следует так, чтобы все остальные думали: она сбежала сама!

Споры продолжались за полночь.

На следующий день ассирийская жена Хатема отозвала Климену в сторонку и, показав глазами, что дело требует секретности, сказала:

- Что бы мы ни предприняли, утаить это от хозяина все равно не удастся.

- Почему, Лея?

- А, ты посмотри на бактрийку. Забыла, кто донес ему о разбитой вазе?

- Да, верно….

С месяц назад одна из жен по оплошности разбила дорогую, только что купленную греческую вазу. Хатем очень гордился и дорожил ею.

Жены договорились ничего не говорить хозяину. Мол: сама упала и разбилась, от сквозняка.

Тем не менее, имя виновницы стало известно Хатему, и ее наказали. Именно этот вечер бактрийка провела в покоях господина.

- Так что же делать? – Спросила Климена.

- А, вот что: из всех нас – ты и я знаем, что не предадим друг друга. И потому, будем делать вид, что мы против вмешательства в дела хозяина. А на деле устроим ей побег.

- Нам следует все сделать так, чтобы об этом не узнал Хатем.

- Положись на меня. Мой дед был советником ассирийского вельможи, и славился своим хитроумием.

- Хорошо! – Ответила гречанка, и подготовка к освобождению пленницы началась.

Ли-цин тоже не сидела, сложа руки. Более всего ее беспокоило стремительно летящее время. Посольский караван может пройти мимо Гекатомпила, и ей снова придется его догонять..

Для того, чтобы хоть как-то отвлечься, Ли-цин стала вспоминать фокусы, которым ее обучили двоюродные братья.

В один из таких моментов в комнату и вошел слуга с подносом, полным еды. Второго слуги с ним не было. Ей стали больше доверять.

Оставив дверь незакрытой, парень загляделся на неведомо как исчезающие и вновь возникающие в руках Ли-цин виноградины.

- Интересно? – Спросила она. - Я тебе покажу еще кое-что.

Ли-цин взяла шелковый платок, положила на ковер бронзовое зеркальце, и накрыла его платком.

- Следи внимательно! Ну-ка, где зеркальце?

Слуга указал рукой на платок.

- Ты так уверен в этом?

Девушка сдернула с ковра платок, и парень мог убедиться, что под ним ничего нет.

- Но, где же…. – растерянно начал слуга.

- А, вот здесь! - Ответила Ли-цин, и извлекла пропажу из-за пазухи растерянного парня.

Она весело рассмеялась, глядя на его лицо.

- Показать еще раз?

Фокус повторился.

- Вот что: давай-ка, я тебя научу этому. Будешь развлекать детей на праздниках.

Слуга, потеряв бдительность и чувство ответственности, присел у края ковра.

- Вот так. - Показывала Ли-цин. – Теперь смотри: в это мгновение, когда никто не видит, ты забираешь зеркальце. Понял? А, сейчас, попробуй проделать это самостоятельно.

Стоя над ним, девушка внимательно смотрела, как парень старается усвоить преподнесенную ему науку.

В следующий момент, она взяла в руки тяжелый глиняный кувшин, и с размаху опустила его на голову слуги.

Кувшин разлетелся вдребезги, слуга молча ткнулся головой в блюдо с виноградом, а Ли-цин стремительно бросилась в полуоткрытую дверь.

Сейчас все решали мгновения.

Девушка понимала, что пошла на авантюру, но другого выхода для себя не видела. Целью Ли-цин была конюшня. Следовало быстро и незаметно вывести коня, и гнать его до тех пор, пока ненавистный Гекатомпил не скроется из глаз.

К несчастью Ли-цин заметили, когда она под прикрытием дворовой утвари пыталась подобраться к конюшне.

Увидевший ее слуга поднял крик, собравший всех остальных.

Ли-цин защищалась, как лев. Используя подручные средства, она нанесла противнику весьма ощутимый урон. И когда, наконец, ее скрутили и водворили обратно в темницу, один из слуг, задвинув тяжелый засов, недовольно поделился своими впечатлениями:

- Я не понимаю нашего хозяина! Для чего ему понадобилась эта дикая кошка?

- Да! – Подтвердил его товарищ, отирая струящуюся по лицу кровь. – Ты прав. Я бы не взял ее в свой дом даже за очень большие деньги!

Попыткой очередного побега Ли-цин добилась только того, что надзор за ней ужесточили вдвое.

Придя в себя, девушка принялась обдумывать очередной побег.

Мысль о том, что ее возлюбленный находится где-то рядом, придавала ей силы.

Теперь ее надеждой была крыша дома. Лежа на спине Ли-цин внимательно изучала сводчатое перекрытие, с проемом, закрытым деревом. Растительность в этих краях была скудной, и дерево для строительства использовали нечасто.

«Если мою лежанку поставить вертикально, то я смогу дотянуться вон до той балки. На ней можно повиснуть, зацепившись ногами. А руками попробовать раздвинуть доски….»

Засов в двери заскрипел, и сдвинулся с места. Дверь распахнулась, и в ней появился пожилой, бородатый мужчина, весьма свирепого вида. Раньше в усадьбе Ли-цин его не видела.

Он принес ей еду и питье.

«Да…. С этим человеком мне не справиться». – Подумала она, и отвернулась лицом к стене.

Шумно дыша, новый страж поставил на пол принесенную еду, сложил на поднос то, что она не доела, и направился к двери.

Проходя мимо _Ли-цин, он остановился, и тихо произнес одно слово:

- Заболей!

Дверь закрылась, и Ли-цин осталась в одиночестве.

Слово, брошенное стражем, не давало ей покоя. «Кто он, и для чего это сказал?». – Мучительно пыталась понять Ли-цин.

Ответа не было.

В конце концов, она решила, что все это не спроста, и обычный страж не стал бы говорить подобные вещи. Кроме того, положение больной могло предоставить ей еще какие-то возможности для побега.

На следующий день она перестала пить и есть, а Хатему сказали, что его пленница заболела.

Парфянин не был злым человеком, и немедленно пригласил сельскую знахарку. Та осмотрела больную, ничего особенного не обнаружила и, не разобравшись в обстановке, посоветовала Ли-цин больше гулять.